И в свете луны перед глазами Джимса вспыхнуло пламя драгоценного красного бархата.

Джимс протянул руки, и Туанетта бросилась в его объятия.

Около получаса молодые люди оставались наедине друг с другом. Затем вернулась Мэри Даглен27. С ней пришел гонец, который отвел Джимса к костру, где начинался танец скальпов. Молодого человека не смущали придирчивые взгляды индейцев. Дикое безумие ночи, ни с чем не сравнимая радость обладания бесценным сокровищем горячили его кровь. Джимс подхватил победную песнь сенеков, но сердце его было полно одной Туанеттой. Слова, сказанные ею в тени дубовой рощи, неумолчно звучали в его душе, приглушили все остальные чувства: кроме них, он ничего не сознавал и не слышал. Как только Спаситель поможет им все уладить, она станет его женой! Джимс кружился в ритуальном танце, и голос его сливался с голосами воинов. В доброжелателях молодого человека проснулось любопытство. Глаза, которые совсем недавно хмуро следили за ним, потеплели. Джимс доказал, что Тайога не зря сохранил ему жизнь, и Вуско, надувшись от гордости, объявлял всем и каждому, что теперь у него есть еще один сын, такой же сильный и ловкий, как когда-то Серая Лиса. Увидев неистовство Джимса, Туанетта пришла в ужас. Постепенно до нее начал доходить смысл происходящего. Но лишь когда вслед за другими воинами пришел черед Джимса исполнить танец, нараспев рассказывая свою историю, Туанетта поняла, сколь беспримерна отвага и самоотверженность ее возлюбленного. Джимс начал с ранних воспоминаний о Туанетте. Он рассказал об их домах на земле, через которую текут воды реки Ришелье, о своих мечтах и надеждах, о чаяниях и молитвах, о Поле Таше. Описал битву с ним и свое поражение; рассказал, как шло время, как росла его любовь и как с юга вместе с могавками пришла смерть. Затем он рассказал, как нашел Туанетту, про их побег, про триумф своей любви про схватку с охотником за скальпами и, наконец, про то, как отряд Тайоги захватил их в плен. Он воздал самую высокую хвалу воинам-сенекам. Они не похожи на могавков — грязных ночных воров и убийц. Сенеки благородны, проворны и храбры. Он горд быть их братом и сыном. Его собака ненавидит могавков, но сенеков она признала друзьями. Он хочет, чтобы эти люди уважали его, хочет, чтобы они любили Туанетту, которой Тайога оказал великую честь, назвав своей дочерью. Потому что Туанетта принадлежит ему. Она хочет быть его женой и родить ему детей здесь, среди сенеков.

Наконец Джимс остановился и возблагодарил Бога за то, что стараниями Хепсибы Адамса смог достойно предстать в свете костра перед жителями Ченуфсио и поведать им историю своей жизни. По толпе индейцев пробежал одобрительный шепот. Всколыхнулся и замер, как только следующий воин занял место в круге.

Во время танца Джимс видел бледное лицо Туанетты, видел ее лучистые глаза, но когда стал искать ее, она уже ушла, и вскоре в ее вигваме снова горел факел. Вуско, Серая Лиса и Лесная Голубка не отходили от Джимса. Они гордились им, а в том, как девочка сунула свою смуглую ручку в его ладонь, чувствовалось нечто большее. Вблизи Джимс лучше разглядел худобу и хрупкость этого прелестного создания. Она напоминала цветок, вянущий без тепла и света. На вопрос своего названого брата Токана ответил, что девочке восемь лет и с каждым годом она становится все слабее. Изуродовавшее его дерево убило мать Лесной Голубки. Все были добры к девочке, но что-то по капле высасывало из нее жизнь. Серая Лиса думал, что дух матери зовет ее к себе и Лесная Голубка старается освободиться от своей земной оболочки. Ребенок, конечно, этого не знает, но все происходит именно так. Индейская девочка глубоко тронула Джимса. Она смотрела на него с застенчивым обожанием, и когда, не в силах бороться с усталостью, она наконец легла в свою сиротскую постель, молодой человек опустился рядом с ней на колени. Перед сном он немного поговорил с девочкой и на прощание поцеловал ее. Лесная Голубка не привыкла к такому обращению. Неведомая сила подняла ее руки и обвила их вокруг шеи Джимса. И вновь он ощутил незнакомое чувство. Тонкие, почти младенческие руки робко заявляли свои права на его любовь и внимание.

Далеко за полночь празднество закончилось, и Ченуфсио погрузился в тишину. Некоторое время через откинутый полог вигвама Вуско Джимс смотрел На звезды, на игру теней в лунном свете. Он погрузился в сон, словно вступил в длинную, мерцающую золотой листвой, аллею. Только счастье, дивным цветком расцветшее из пепла недавних страданий, могло навеять такие сны: Джимсу явился образ матери, и с высоты лазурного небосвода голос ее звучал прекрасной радостной мелодией. В той же золотой аллее он увидел Лесную Голубку, которая, улыбаясь, стояла между его матерью и Туанеттой. Вскоре он забылся более глубоким сном.

Так началась странная жизнь Джимса и Туанетты в Ченуфсио, которую полковник Пуке, впоследствии генерал-майор и главнокомандующий военными силами его величества на юге американских владений французской короны, охарактеризовал как» достоподлинный эпизод каковой, при всей своей невероятности, чрезвычайно важен, ибо, наряду с несколькими ему подобными, заставляет нас совсем по-иному взглянуть на жизнь дикарей «.

Для Джимса и Туанетты не было ничего захватывающего ни в их первом дне в Ченуфсио, ни в длинной череде последующих. После ночи триумфа индейский город вернулся к своей обычной размеренной жизни. Мужчины охотились, женщины занимались хозяйством, дети играли. Воины чинно сидели на советах и безостановочно курили, обсуждая дела союза и строя планы на будущее.» Темный» год уже заявил о себе. Зима не сулила ничего хорошего. Требовали решения и другие вопросы. Тайога принес необычные вести. Англичане под командованием генерала по имени Брэддок потерпели поражение и были перерезаны. Французов разбили на озере Георга. Сэр Уильям Джордж — Белый Отец шести союзных племен — одерживал победу за победой, и могавки извлекали из них великую пользу. От таких новостей лица сенеков мрачнели. Восточным землям было суждено покраснеть от крови. Со дня на день между англичанами и французами разразится давно назревающая схватка, и томагавкам не будет покоя, пока страна не избавится от тех или других. Тайога в этом не сомневался. Его воины тоже. За конец октября в Ченуфсио побывало много гонцов из дальних деревень и селений, раскинутых от подножья Аллеганских гор до верховий Литтл-Сенека-Ривер и от Пенсильвании до западных ворот страны каюгов, — иными словами, со всех концов обширных владений сенеков приходили вести о близости жестокой и кровопролитной войны. Грядущие события поставили новую проблему перед Тайогой и его советниками. Они стояли на пороге войны и — голода. Если все воины отправятся на восток, то кто спасет людей от голодной смерти? Было решено, что Тайога ступит на тропу воины с отрядом в тридцать человек, избранных по жребию, и столько же храбрецов останутся сражаться с голодом и смертью в зимние месяцы. Бросили жребий, и Джимс не попал в число уходящих. Шиндасу выпало снова покинуть свою возлюбленную.

В те дни Джимса и Туанетту стали посещать дурные предчувствия, но они ненадолго затягивали темными тучами счастливую картину их будущего. Молодые люди всем сердцем молили Бога направить в Ченуфсио стоны какого-нибудь странствующего священника, чтобы тот, свершив обряд венчания, объявил их мужем и женой. В городе было несколько белых женщин, которые сочетались браком с индейцами по туземному обряду, но Туанетта восстала против этого. Она молилась, и вместе с нею молилась Малиновка, которая за годы, прошедшие после смерти матери, не изменила своему Богу. И обожавший девушку Шиндас с почтением относился к ее вере.

С тех пор как два года назад Ченуфсио один за другим посетили три иезуита, туда не наведался ни один священник.

Джимс твердо верил, что, когда начнется «раздел», Тайога позволит Туанетте уйти с ним. Лесная Голубка обрела в приемной дочери предводителя одновременно сестру и мать и поровну делила свою любовь между нею и Джимсом. В присутствии Туанетты «Тайога уже не напускал на себя равнодушный вид и из привязанности к ней сперва терпел Лесную Голубку, а со временем стал уделять и ей чуточку тепла и внимания. Именно на это обстоятельство больше всего рассчитывал Джимс, заведя с Тайогой разговор о том, чтобы на время» раздела» сделать Туанетту пятым членом семьи Вуско. Ни Туанетта, ни сам Джимс никак не ожидали отказа, и решительное осуждение их плана старым сенекой обоих привело в отчаяние. Однако Шиндас нисколько не удивился и объяснил своим друзьям поведение Тайоги. Туанетта была ему не просто приемной дочерью: он принял ее целиком — телом и духом, а согласно морали и общественной этике сенеков было немыслимо, чтобы девушка — тем более дочь вождя — поселилась в семье человека, с которым она обручена Единственным утешением в постигшем молодых людей разочаровании было признание Тайогой их помолвки. Туанетта решительно отвергла предложение Шиндаса сломить сопротивление старика, вступив в брак по индейскому обычаю. В глубине души молодой сенека надеялся, что Туанетта примет этот простой способ получить мужа и убедит Малиновку поступить так же. Но Туанетта и Мэри, обретя поддержку друг в друге, еще больше укрепились в намерении дождаться того, кто скрепит их союз святыми узами церкви.