Сейчас перед глазами стояла бледная и уставшая Юля, которая всей душой любила детей, абсолютно не думая — свои они, или чужие. Которая готова была ночами сидеть у кроватки малыша, лишь бы тот спал спокойным сном, и Жаров прекрасно понимал ее, ведь кто, если не взрослые, защитят беспомощного ребенка от жестокого мира. Дмитрий улыбнулся, вспоминая маленькую Зою, которая доверчиво ела у него на руках, и, по рассказам Юлии, с нянями засыпать ни в какую не хотела. Чудесная маленькая девочка, покорившая его сердце с первого взгляда, и сумевшая навсегда завладеть его мыслями. Да и сам мужчина не хотел ее забывать, были у него некие мысли на ее счет, которые на данном этапе он не хотел озвучивать.

В своих размышлениях Дмитрий подъехал к гостинице, заглушил двигатель и, тяжело вздохнув, схватил сумку и быстрым шагом прошел на ресепшн. Получив карту-ключ, поднялся в свой номер, бросил вещи в комнате. Скинув пиджак, взял бутылку с водой из мини-бара и, осушив ее наполовину, принялся раздеваться. Он не собирался долго тут задерживаться, только принял душ, надел другой костюм и, схватив оставленные ранее на кофейном столике ключи от машины, быстро вышел из номера, намереваясь посетить маленькую Зою.

Теперь Жарову действительно было, о ком заботиться, ведь эти две девочки, как никто другой, просто нуждались в его защите. А потому мужчина решил, что сначала он навестит Зоеньку, а вечером отправится в больницу к Юле и постарается убедить ее о необходимости отдохнуть хотя бы неделю. Да и, благо, девушка была неглупой и прекрасно понимала — для того, чтобы дарить детям свои заботу и ласку, ей понадобятся немалые силы.

— Доброе утро, — сладко потянувшись в постели, прошептала выспавшаяся Юля.

После вчерашнего осмотра врача она моментально уснула, и проспала до самого утра, что очень радовало Викторию. Ведь подруга переживала за нее, и очень хотела, чтобы Юля как можно больше уделяла внимание своему здоровью. И теперь, когда на горизонте появился Жаров, она была уверена, он сделает все, чтобы девушка вела более спокойный образ жизни.

— Доброе утро, соня. Вот это ты проспала, я даже удивилась, — негромко ответила сидящая в кресле Загорская.

— Долго, да? — потирая глаза, спросила Юля и немного приподнялась в кровати.

— Очень. Но это и понятно, ты ведь до этого не спала больше суток.

— Мне снова подкинули записку.

— Я знаю, мне Павел вкратце рассказал, когда вез меня к тебе.

— Не понимаю, кто хочет мне так насолить.

— Я уверена, Дима поможет в этом разобраться.

— Дима. Вика, ты слишком часто полагаешься на других, — все еще сонным голосом посетовала Юля, качая головой из стороны в сторону.

— Только на него. Он вчера весь вечер провел с Зоей, правда, его сначала не хотели пропускать, но потом позвонили мне, и я дала разрешение.

— Вообще-то ты нянечка, и должна быть там, а вместо этого тебе звонят и спрашивают, можно ли, чтобы чужой человек побыл с моей Зоей?

— Вообще-то они знают, что если тебя нет, лучше спросить у меня, иначе будет всем плохо — это раз. Жаров же настолько проникся малышкой, что сам готов куковать возле нее сутками — это два. И ты говоришь, что Зоя — твоя, а значит, для этого тебе нужен мужик — это три, — высказала свои предположения непробиваемая Виктория, вместе с тем загибая пальцы.

— Сутками возле Зоеньки? — удивленно спросила Никольская, приподнимаясь в кровати.

— Да! И, кстати, уже начал поиски неожиданно быстро исчезнувшего Лисицына.

— Зачем Дмитрию Александровичу эти проблемы? Зачем он помогает?

— Юленька, а ты не понимаешь?

— Что я должна понимать? То, что он женат?

Юлю действительно смущал факт женитьбы Дмитрия. Да, он был ей симпатичен, и еще вызывал положительные эмоции, когда так трепетно обходился с малышкой. Конечно, он может оказывать внимание ребенку, независимо, кто он, и чей, но то, что мужчина уделяет время самой Юлии, в то время, когда дома его ждет жена, этот факт заставлял ее выставлять вокруг себя барьеры. И неважно, что он скоро разводится, и что у них нет любви, штамп в паспорте еще никто не отменил, а значит, мужчина вне зоны ее доступа. Он неприкосновенный.

— Да он видит в тебе прекрасную маму, — вывела из раздумий подруга, которая желала Юле только добра, — а с женой разведется, иначе его бы здесь не было.

— Да уж… Маму. А как женщина, я его интересую?

— А ты думаешь, что его совершенно не притягиваешь? Ты же красивая, только не траханая.

— Ты опять за свое? — прикрикнула Юлька, смотря подруге в глаза, в которых плясали чертики.

— Короче, дорогая моя, перестань париться, и отдыхай. Теперь ты можешь ни о чем не волноваться.

— Ты позаботишься о девочке?

— Безусловно, — заверила Виктория с уже абсолютно серьезным лицом.

— Спасибо, Вика. Я не знаю, что бы без тебя делала.

— Ты знаешь, что я всегда помогу. Маме сообщишь?

— Нет, не стану говорить, что я в больнице, не хочу, чтобы она переживала.

Юля всегда заботилась о родителях и старалась, чтобы они меньше знали о ее проблемах. То, что случилось полтора года назад, очень сильно пошатнуло здоровье матери, которая едва не оказалась на больничной койке. Но кто рассказал женщине о случившемся, Юля до сих пор не знала, и, может, это было к лучшему, иначе не представляла, что сделает с человеком, посмевшим нарушить покой ее любимой мамочки.

— Может, тебе пора съездить к ней, к папе? — спросила Виктория, зная о крепкой связи подруги с родителями.

— Только не сейчас. Хочу все разузнать о записках, и только тогда свободнее смогу вздохнуть.

В дверь палаты постучали, и через секунду в проеме показалась высокая фигура Жарова, с хмурым выражением лица. Осмотрев цепким взглядом Юлю, он смягчился, и губы растянулись в доброй улыбке, выражая свое одобрение. Мужчина прикрыл дверь, и девушки в его руке увидели красивый букет голубых васильков, ярко выделяющихся на фоне палаты. Дмитрий молча прошел к кровати и, усевшись в свободное кресло, положил цветы около женской руки.

— На свадебный похож, — хохотнула Вика, кивком головы указав на букет.

— Виктория, вам пора, к тому же, сегодня у вас ночная смена.

— Ой, да, точно! Сегодня я с Зоенькой сижу, — замешкалась Вика, забирая с тумбочки телефон и косметичку, и убирая все в сумку.

— Я понимаю, что сама правила нарушаю, но вы-то куда? — с непониманием поинтересовалась Никольская, смотря на суетящуюся подругу.

— И мы туда же, — как само разумеющееся, ответила та и в защитном жесте сложила руки на груди.

— Дмитрий Александрович, вы поймите, мы не вправе…

— Юля, во-первых, хватит мне «выкать», во-вторых, мы не в игрушки играем, — серьезно произнес Жаров, и рукой коснулся ее ладони.

— Мы сами в ответе за тех, кого приручили, — в тон ему ответила девушка и, схватив его за палец, добавила: — Когда Зоя тебе надоест, Дима, ее сердце будет разбито.

— Я сделаю так, чтобы этого не случилось, потому что всей душой желаю, чтобы она стала моей дочерью.

— Зачем тебе чужой ребенок, если вы с женой можете родить своего? — немного повысив голос, спросила Юля, неотрывно смотря в серые глаза.

— Так, я ухожу, отдохну немного, и на смену. Поправляйся, подруга, — засобиралась Виктория и, поднявшись, приблизилась к Юльке и обняла ее.

— Позвони мне.

— Конечно.

Пока Юля с Викой прощались, Жаров поднялся с кресла и прошел к окну, задумчивым взглядом уставившись на молодые листья деревьев. Зачем ему чужой ребенок? Слова девушки эхом отозвались в его голове, и он ухмыльнулся, понимая, что думать здесь не о чем. Не бывает чужих детей, бывают просто не кровные, и Зоенька была ему именно такой, да вот только помехой для него это не было. Ему ничего не стоило оформить опекунство над девочкой, и единственное, что ему нужно было, так это няня, и не из-за того, что он не справится один. Да, мужчине справляться с грудным ребенком одному будет достаточно непросто, но ведь у них есть Юля, и она не сможет отказать ему в помощи. И если изначально не из-за Димы в частности, то из-за девочки — точно, ведь она сама всей душой прикипела к ней, а значит — будет скучать.