– Такую босоту можно встретить только в тюрьме и в УНСО, – смеялся Беда, осматривая прибывших стрельцов.

Все участники сборов сразу же получили псевдонимы, поэтому никто не знал точные данные друг о друге. Были сформированы мелкие группы по 5 – 7 человек одной возрастной категории.

Обучение велось по системе подготовки талибов. Учитывая, что в скором времени возможна посылка крупного экспедиционного отряда УНСО на Кавказ, особое место занимала горная подготовка. Стрельцов учили действовать в составе мелких подразделений и самостоятельно, воспитывали готовность решительно брать на себя инициативу.

Тополя обучал стрельцов владению холодным оружием. Свои блестящие навыки в этом деле он продемонстрировал еще в Приднестровье. Лупинос основное внимание уделял индивидуальной работе с личным составом сборов, используя при этом широкий спектр форм и методов: от банальной зубрежки цитат до задушевных бесед у костра.

Эти беседы у костра пользовались всеобщей любовью. Не редко именно здесь юноши раскрывали всю свою душу до конца. Раскрывалось много интересных черточек в биографии людей.

– Что-то уж больно ты молод, Шпак, – обращается стрелец Лис к совсем еще юному пареньку в засаленой «песчанке», который держит себя с почти вызывающей самостоятельностью. – В каком классе учишься?

– Из седьмого выгнали.

– Это за что же?

– За любовь к УНСО. У нас директриса была жутко вредная. Узнала как-то, что я принимал участие в собрании унсовцев, вызвала моих родителей в школу и наябедничала им об этом. А заодно и обо всех моих двойках рассказала. Отец задал мне тогда жуткую трепку. Ну тогда я ночью пробрался в кабинет директрисы и обклеил его листовками УНСО от пола до потолка включительно.

Взрыв хохота всколыхнул задремавшее было пламя костра, и оно заметалось, качая во все стороны тени сидящих вокруг парней.

Спис советовал, чтобы у костра хлопцы не только рассказывали байки, но и делились имеющимся у них жизненным и особенно боевым опытом. Это называлось беседами бывалых. У костра, в непринужденной обстановке мальчишки буквально впитывали в себя захватывающие рассказы о боях, типах современного оружия, видах маскировки. Особенно интересно было послушать инструкторов, многие из которых успели побывать в Афганистане и Приднестровье.

Однажды Спис попросил инструктора Креста рассказать стрельцам о своей службе в Иностранном легионе Вооруженных Сил Франции. Обычно инструктор не любил распространяться об этой странице своей биографии, но уступая просьбе, он приступил к рассказу.

После армии Сергей долго не мог найти своего места в гражданской жизни. Поменяв несколько мест работы, он наконец прибился к «челнокам», которые мотались в Югославию за товаром. Там он впервые услышал, что некоторые славяне идут служить в Иностранный легион ради высокой зарплаты – 9 тысяч долларов в месяц. Чтобы попасть в этот легион, достаточно было всего лишь подать заявление во французское консульство.

«А почему бы и нет, – подумал Сергей, которому уже давно надоели бесконечные разговоры о шмотках и «капусте». – Франция сейчас ни с кем не воюет, риск погибнуть небольшой. Зато можно неплохо подзаработать».

Написав заявление, Сергей очень скоро получил вызов из консульства, где ему вручили адрес и деньги на проезд.

Казармы Иностранного легиона напоминали роскошный санаторий, располагающийся в тени пальм на самом берегу лазурного моря. В просторных номерах на двоих жили те, кто изъявил желание быть зачисленным в легион. Это были люди самых различных национальностей, возраста, уровня образования.

Сергей с удивлением узнал, что прежде чем быть зачисленным в легион, предстояло пройти очень жесткий отбор. В течение целого месяца, прекрасно заботясь о кандидатах и позволяя им жить в свое удовольствие, специалисты пристально присматривались к прибывшим юношам. То и дело кого-нибудь из них вызывали на беседы, заставляли заполнить многочисленные анкеты, тестировали, задавали бесчисленное количество самых разных вопросов. Нередко после таких бесед кандидат получал уведомление, что легион больше не нуждается в его услугах.

Сергей не отличался мощной мускулатурой, знанием языков и военной подготовкой, поэтому считал, что скоро ему придется распрощаться с этой богодельней. Но первыми отчислили крутых парней. Легион ясно дал понять, что ему не нужны «Рэмбо». Не было шансов и у людей с высоким интеллектуальным развитием. Франции нужны были солдаты средних способностей по всем показателям, которые бы беспрекословно выполняли приказ. Поэтому сложную систему отбора из каждых десяти кандидатов прошли только двое. В том числе и украинский хлопец Сергей.

Всем новобранцам, зачисленным в легион, выдали солидный аванс, сшили новенькую форму, разъяснили их довольно широкие права и весьма жесткие требования. Начались занятия. Учили военному делу в легионе очень серьезно. Приоритет отдавался практическим полевым занятиям, когда действовать приходилось в обстановке, максимально приближенной к боевым условиям. Этот период военной подготовки запомнился Сергею как одно из самых ярких жизненных впечатлений.

Однако дальнейшая служба оказалась такой же серой и ничем не примечательной, как и требования к личному составу легиона. Деятельная натура Сергея, даже за большие деньги, не могла смириться с тоскливым прозябанием. Его тянули увлекательные авантюры. Поэтому, отслужив год, он подал рапорт об увольнении.

День в лагере начинался с двухчасовых физических упражнений. Нагрузка была серьезной: марш-броски по пересеченной местности, поднятие тяжестей, рукопашный бой. Дальше до самого обеда в расписании стояли плановые занятия. Изучали тактику действия мелких подразделений, инженерное оборудование позиций, минно-саперное дело, оказание первой помощи при ранении и переломе.

Скучных лекций не было. К примеру, большой популярностью пользовались практические занятия по изготовлению самодельных взрывчатых веществ из материалов, широко применяющихся в быту, – марганцовки, бензина, мыла, серы. Случалось, что на такие занятия приглашали ветеранов УПА, которые рассказывали, как они использовали эти устройства в своей борьбе.

Готовя из участников сборов специалистов диверсионно-подрывной работы, высокопрофессиональные инструкторы старались как можно чаще перенести свои занятия в поле, создать реальные боевые условия. Порой случалось, что в сарай, где прямо на полу, подстелив под себя сено, спали вымотавшиеся за день стрельцы, входил Спис и громко объявлял:

– Панове стрельцы! У меня для вас радостное известие – началась война!

С этого момента весь личный состав лагеря разбивался на две враждующих группировки и выходил в открытое поле. Там они обязаны были оборудовать огневые позиции полного профиля, самостоятельно заботиться о пище и жилье. Круглые сутки унсовцы ходили в атаку, делали разведрейды, брали пленных, допрашивали их и сами подвергались допросам. По ночам они сидели в засадах.

Особую привлекательность занятиям придавал высокий профессионализм инструкторов. Некоторые из них служили в ВДВ, спецназе, имели офицерские звания и опыт работы с личным составом. Получив в лагере УНСО полную свободу творчества, не скованные обременительными инструкциями, они готовили из «трудных подростков» настоящих диверсантов.

Были среди инструкторов настоящие самородки, которые никогда и рядом не сидели со спецназом, но до всего дошли собственным умом. Наиболее ярким примером подобного рода является Олег Кашперский (Президент). Службу он проходил в стройбате, но в душе у него всегда таилась страсть к войне, к риску. Великолепно владея каратэ, он смог быстро подняться в УНСО по иерархической леснице, став главным консультантом по восточным единоборствам. Свои знания и навыки он отточил в Приднестровье, совершая дерзкие разведрейды в тылу врага.

И не случайно все проводимые им занятия были построены на конкретных боевых примерах, максимально приближены к боевым условиям. Да и у костра он мог буквально на ходу сочинить захватывающие «абсолютно правдивые» истории.