Естественно, все обрадовались возможности отдохнуть, но оставались в седлах, ожидая, пока спешится Король. У Жиля успело образоваться несколько мозолей и ссадин, но он был так восхищен событиями, в которых принимал участие, что не обращал внимания на такие пустяки. Он, однако, не спрашивал, какая роль ему уготована, и мог лишь гадать, что ждет его впереди.

Поведение Короля сильно изменилось, когда он встал на землю и отпустил тяжело дышащую Африку свободно пастись на лужайке. Он сразу стал деловым и очень озабоченным, стараясь не потратить даром ни минуты. Старшему Сокольничьему он приказал брать своих людей, собак и идти выслеживать дичь. Как только те скрылись из виду, он созвал всех оставшихся — теперь это были только его друзья и слуги. Заговорил он тихим, как бы могильным голосом, сдерживая ярость, негодование и, может, даже слезы.

— Джентльмены, — начал Король, всматриваясь в лица окружавших его вельмож, — меня предали. Мой собственный кузен, Герцог. Он и некоторые члены двора замыслили бросить меня в темницу в замке, где мы гостим, отобрать мою корону, а на мой трон посадить другого.

Слышавшие это застыли с открытыми ртами от ужаса и негодования. Посыпались угрозы в адрес изменников. Когда ропот стих, люди еще плотнее сбились вокруг Короля.

— К счастью, — продолжал Король, — нам удалось опередить наших врагов. Они еще не знают, что мы раскрыли их заговор. Но, конечно, это ненадолго. Именно поэтому я отослал ловчих Герцога, чтобы поговорить с вами и приготовиться к действиям. Знаю, на любого из вас я могу положиться. Но я не уверен в слугах Герцога.

— Ваше Величество, — вскричал один из придворных, — мы можем избавиться от них в два счета. Нас более тридцати, а их всего полдюжины.

Эта мысль была встречена призывами к кровавому возмездию. Король, однако, подняв руку, призвал всех к тишине.

— Мы не желаем насилия и кровопролития, если можно их избежать. Я поговорю с ними, когда они вернутся, и посмотрю, как они это воспримут. Они лишь слуги Герцога, нельзя их обвинять в том, что у господина злое черное сердце… О, я слышу, они возвращаются. Когда они подъедут, окружите их и будьте наготове. Но запомните — никому не должен быть причинен вред, если только этот человек не попытается освободиться и поставить Герцога в известность.

В молчании свита Короля разошлась по поляне. Когда ловчие появились на поляне, Жиль увидел с ними черную лошадь. Ее вел конюх в ливрее Его Величества. Этот человек наткнулся на ловчих, когда искал отряд Короля. Жиль никогда в жизни не видел такой прекрасной лошади, ну, разве исключая Африку, — такой грациозной и гордой выглядела она, пока шла через поляну к Королю, а у ее ног резвились охотничьи собаки. Если бы мальчик был королем и мог требовать всего, чего захочет, то, наверное, первым, что потребовал бы он, была лошадь, подобная этой вороной кобыле по кличке Полночь.

Старший герцогский Сокольничий подъехал к Королю в сопровождении своих людей и стал рассказывать о звериных следах, обнаруженных по склону горы. Но он стал сбиваться и, наконец, совсем замолчал, когда заметил, что люди Короля приближаются к нему с каменными лицами и руками, лежащими на рукоятках мечей. Тогда Король коротко пересказал ему то, что знал о заговоре. На честном лице Сокольничего отразилось такое неподдельное изумление, что все убедились, он и его люди непричастны к заговору.

— Видите, — закончил Король, — я не могу отпустить вас обратно в замок. Не оттого, что опасаюсь вашего участия в дьявольских планах Герцога против меня. Однако, если мы не вернемся сегодня к ночи в замок, вас будут спрашивать, почему мы замешкались, и мой братец поймет, что мне удалось освободиться. Поэтому мне придется взять вас с собой.

Старший Сокольничий снял шапку и встал на одно колено перед Королем. Его люди сделали то же самое.

— Сэр, — сказал он, — это правда, что мы служим Герцогу и всегда старались в этом преуспеть. Но мы должны быть преданы прежде всего Вам как Королю и правителю страны. Вы можете доверять нам. Но если мы уйдем с вами, что случится с нашими семьями, если Герцог вздумает отыграться на них за наше бегство?

— Не вам одним приходят в голову такие опасения, — успокоил Король. — Разве я сам не оставил своих людей да и родственников: тетушку — принцессу Софронию, молодую виконтессу Барбару и еще многих других, сопровождавших меня в этой поездке? Наша надежда заключается в том, что Герцог долго будет в неведении о случившемся с нами. Вряд ли он что-либо заподозрит до завтрашнего дня. Ну, а когда он начнет догадываться, что произошло, первые его мысли будут о собственном спасении, а не о мести. Если мои планы будут выполняться так, как я задумал, уже завтра ночью он не будет Герцогом. Он будет либо пленником в моих руках, либо беглецом где-нибудь далеко, думающим только о спасении собственной шкуры. Как только мы окажемся за пределами его герцогства, я соберу армию, достаточно сильную для того, чтобы разделаться с Герцогом и его войском. Мы вернемся к воротам замка завтра, чтобы у него не было больше возможности предавать доверившихся ему гостей.

Отвернувшись от Сокольничьего, Король заговорил о чем-то с виконтом Годфри. Многое нужно было решить и согласовать. Весь большой отряд должен был покинуть границы герцогства незамеченным и как можно быстрее. Для этого нужны были проводники, которые знают тропы, известные только пастухам, и такие горные тропинки, где тебе не встретится ни одна душа.

Оказалось, что для такой задачи не найти никого лучше Сокольничьего и его людей. А еще надо было послать быстрых гонцов в ближайшие к границам крепости, где стояли войска Короля. Гонцы должны были передать начальникам приказ Короля вооружать людей, вести их к месту сбора и быть готовыми выступить против Герцога. Разведчики должны были идти впереди отряда, чтобы вовремя заметить засады и солдат Герцога, которые могли расположиться в самых неожиданных местах. Да и кроме того, оставалось еще много вещей, которые необходимо было обговорить загодя.

Все это Король поручил виконту Годфри.

Хранитель Большой Королевской Печати, не теряя времени, быстро прошел через толпу на поляне, отдавая четкие королевские приказы. Все пришло в движение: люди спешно седлали коней и исчезали за деревьями. Только собаки, молча вынюхивавшие следы, не поддались всеобщей суматохе. Попарно и тройками уходили они с ловчими, чтобы вынюхивать приближение опасных людей и предохранить от них Короля.

Пока все это происходило, Король отвел в сторону Жиля и усадил его на земляную насыпь в углу поляны. Некоторое время он молча глядел на юного дарителя Раковины.

— Мальчик, — сказал он наконец. — Рано или поздно наступит день, когда ты будешь старым человеком и у тебя будут внуки в том возрасте, что ты сейчас. И тогда ты сможешь сесть в большое кресло перед камином и рассказать им замечательную историю, как ты спас жизнь Короля. Ты ведь действительно спас меня нынче, ты и твоя Раковина. Еще бы чуть — и было поздно. Я услышал, какое предательство замыслил мой кузен, так четко, как если бы он стоял около меня, обсуждая со своим братом и еще двумя злодеями, как они подсыпят снадобье мне в питье и бросят в темницу, пока я буду спать. А затем — о Боже, давай не будем говорить об этом сейчас! От этого у меня начинает ныть сердце. Подумать только, в его собственном доме, за его столом, будучи гостем, я мог быть схвачен и пойман в западню!

Когда он кончил, Полночь, его черная кобыла, которая, казалось, следовала за своим хозяином, как верная собака, подошла и уткнулась мордой в склоненную голову Короля.

— Но, Ваше Величество, — сказал Жиль, — если бы Герцог бросил Вас в тюрьму, он не стал бы Вас убивать?

Король посмотрел на мальчика и слегка щелкнул его по носу.

— Малыш, — сказал он, — когда ворота тюрьмы захлопываются за королями, на чьи короны позарились другие, их очень редко видят снова, я имею в виду живыми. Нет, он не сделал бы это сам. Я просто бы исчез. Ты спас меня. И я этого не забуду. Скажи, есть ли что-нибудь, чего бы ты еще хотел, кроме денег для отца, что-нибудь именно для тебя, как подарок?