— Нам бы снова повидать Агнессу, — сказала Энни. — Может, она расскажет о Раковине еще что-нибудь.

— Не думаю, — отверг Жиль. — В сказках люди никогда не говорят ничего лишнего. Они могут посоветовать: «Возьми это колечко, надень своему отцу на палец, и он станет черным лебедем». Но они не объяснят, как потом этого лебедя кормить и где найти пруд для него. У тебя только один выбор: либо отец, либо черный лебедь. Нет, люди, которые занимаются волшебством, никогда не говорят много.

— Но это не волшебство, — возразила Энни и добавила уже не столь уверенно. — Не думаю, что это волшебство. В любом случае, давай найдем Агнессу. Будет приятно вновь встретиться с ней, даже если мы не узнаем о Раковине ничего нового.

— Хорошо, — согласился Жиль. — Но сейчас пора домой. Уже поздно.

Вечером дети узнали, что на ужине будет присутствовать очень важный гость, не кто иной, как Магистр Пьер Бельмонт, советник самого Герцога. Довольно часто Жиль и Энни глазели на огромный замок, возвышавшийся на холме в центре города. Дом Герцога! Вокруг его серых башен были часовня, кузницы, конюшни, домишки простолюдинов с крышами всех цветов. Все это походило на маленький город внутри города большого. Люди утверждали, это самый красивый в стране замок, ну, может, за исключением королевского. Хотя для жителей города Герцог был поважней Короля. Он имел собственную армию и полчища придворных. Все объявления в городе, все, что выкрикивали глашатаи, заканчивалось словами: «По приказу Герцога». Поговаривали даже, что и Король опасается Герцога, хотя тот и является вассалом его Величества и обязан был подчиняться Королю. Но он состоял с Королем в близком родстве, доводился ему кузеном. Правдой, что бы там не говорили, было то, что Герцог, один из властительных господ в стране, не раз помогал отцу Короля в его войнах.

Было отчего возбудиться Жилю и Энни. В их доме будет человек из герцогской свиты! Они долго лежали, не засыпая, слушали стук ножей и вилок, обрывки разговоров, доносившихся на мансарду. Утром они пристали к матери с расспросами, о чем шла речь за ужином.

И вот что выяснили. Отец пригласил Магистра, чтобы поговорить с ним о делах. Магистр был правой рукой Герцога во всем, что касается финансов и законодательства. К тому же он слыл истинным джентльменом, наделенным завидной мудростью.

— О, мне еще не доводилось слушать такого человека! — восторгалась мать. — Подумайте, он бывал везде! Он знает всех и все!

— А он сможет помочь папе в его денежных затруднениях? — спросил Жиль.

— Если бы! К сожалению, он не смог дать нам ни одного полезного совета, — сразу сникла мама. — О Господи! Если в ближайшее время не произойдет каких-то перемен, я даже думать боюсь, что с нами станется.

Дети, не задерживаясь далее, отправились на поиски Яблочницы Агнессы. И начали они с хромоножки Люка. Он ютился в старой разваливающейся части конюшни, куда его пустил конюх. Люк выполнял случайные работы на конюшне, его можно было видеть и с метлой, и со скребком, удаляющим грязь с копыт. Вот уж что он не терпел — так это грязь. Его жилище отличалось чистотой, а служившая ему за постель солома была выстлана аккуратнейшим образом. Энни и Жиль иногда завидовали Люку и его незатейливому жилищу, но чему только не завидуют в детстве, когда кажется, что любое место интереснее и заманчивей, чем родной дом. Люк знал все городские сплетни, и дети много часов подряд могли, сидя на соломенной подстилке, болтать с ним о том о сем.

Но в этот день хромоножка не мог им помочь ничем.

— Я не видел Яблочницу уже несколько недель, — сообщил он. — Я сам не прочь с ней встретиться, а то нога меня донимает, спасу нет.

— Какая — вывихнутая? — участливо спросила Энни.

— Если бы! — усмехнулся Люк. — От этой чего ждать, она никогда не была хороша. А теперь вот подвела и левая. На нее ведь большая нагрузка: она одна топает за две, она да костыль — вся моя опора. Не мудрено, что порой она ноет до чертиков, даже наступить больно. Спасибо Агнессе, она умеет снимать боль. Она обещает со временем поставить меня на обе ноги. Давно вы ее разыскиваете?

— О, совсем нет, — ответил Жиль. — Только начали.

— Ну, ладно. Только я почти уверен, в городе ее нет, — сказал Люк. — Будь она здесь, я слышал бы об этом. Не поискать ли вам ее за городскими стенами, в полях? Она частенько бродит там, собирая лекарственные растения и корешки. Если встретите, дайте мне знать.

Поблагодарив Люка, близнецы устремились на поиски.

День начался чудесной погодой, от прогулки по солнечным полям и тенистым рощицам, хотелось скакать и петь. Вот только Агнессы на их пути все не было.

В конце концов, притомившись, близнецы сели отдохнуть и перекусить. Их разговоры крутились вокруг Магистра Пьера Бельмонта.

— Не думаю, что он много чего стоит, — рассудил Жиль, дожевывая бутерброд. — Присматривает за всеми денежными делами Герцога, а не может ничего дельного посоветовать папе. Тоже мне знаток!

— Не горячись, Жиль, — вздохнула сестра. — Возможно, у папы слишком серьезные затруднения, чтобы их можно было разрешить в два счета. Даже господину Бельмонту. А помнишь, что сказала про него мама?

— Нет, — проворчал Жиль.

— Она сказала, он очень интересен. Он знает все и всех.

Энни подняла руки и посмотрела на серые облачка, плывшие по небу.

— Подумаешь, не нахожу в этом ничего замечательного, — хмыкнул Жиль.

— О, как это здорово! — воскликнула Энни. — Ты только подумай — знать всех! Представь себе, путешествие занесло тебя в чужую страну. Ты запросто приходишь к их королю и говоришь: «А вот и я!»

Жиль снова хмыкнул.

— Знать всех? Ну чего хорошего? Ведь, подумай, тогда и тебя все знают, все суют нос в твои дела, на каждом углу про тебя судачат.

— Оно так. Представь однако: ты идешь по улице, а все оборачиваются и говорят: «Вот идет Энни», — возразила сестра. — А вообще-то, интересно, что надо сделать, чтобы тебя все знали? Вот у тебя, Жиль, сколько знакомых?

— Ну, где-то шесть или семь, — прикинул Жиль. — Если не считать маму, папу и дядю Ремигиуса… О Боже! Неужели начинается дождь?

— Он самый, — встревожилась и Энни.

Пока дети обсуждали герцогского Магистра, небеса заволокло тяжелыми черными тучами, и крупные первые капли стукнулись оземь, предвещая ливень.

— Живо! — воскликнула Энни. — Видишь дом, ниже на дороге? Вот где спасение! Иначе вымокнем до нитки.

И они пустились во все лопатки. А дождь, казалось, гнался за ними, все набирая силу. Когда они достигли укрытия, поток стал таким мощным, что было не до вопроса, куда их несет. Они толкнули дверь и вихрем пронеслись в зал.

Прошло время, прежде чем брат с сестрой огляделись. В глаза сразу бросилось запустение. Дверь, мимо которой они проскочили, висела лишь на одной петле, опираясь на стену. Со стен во многих местах осыпалась штукатурка. Не лучше выглядел грязный замусоренный пол.

— Жиль, — прошептала Энни. — Знаешь, куда мы попали?

Брат кивнул и тоже шепотом добавил:

— Это какой-то притон.

Они помолчали и с опаской оглянулись на смутные тени в глубине зала. А дождь все поливал и поливал с яростным шипящим ревом.

Это был тот самый дом, осмотреть который детей тянуло давно, но им не хватало смелости. Раньше он служил постоялым двором и в те дни был известен под названием «Золотой Колпак». Тогда он славился своими винами, отличной кухней и уютом, какой находили в нем усталые путешественники. А теперь все тут было заброшено. Никто не знал точно — почему, но многие утверждали, что это связано с появлением призраков.

— Жиль, давай уйдем, — заныла Энни, стискивая руку брата и поворачивая к двери. Но завеса из падающей воды преграждала путь и пугала не меньше, чем сам дом.

— Ну вот, — усмехнулся Жиль. — Теперь мы в западне. Так пользуйся случаем: или не ты хотела заглянуть сюда?

Тут, как это часто бывает во время летней непогоды, дождь утих, и выглянуло солнце. Энни все тянула брата на выход, но он задержал ее.