— Разве что — что? — Рейес подошел ко мне.

— Глянь на верстак.

Посреди того, что, видимо, должно было быть гостиной, стоял самый натуральный верстак со сварочным аппаратом, шлифовальным станком и всякими другими инструментами, которые используют при работе с металлом. Имелись тут даже плавильный котел и наковальня.

— Он делает оружие.

— Ну все. — Рейес поднял телефон к уху. — Вызываем полицию.

Я выдала ему нечитабельное выражение лица и пошла осматриваться вокруг дома.

— Твою дивизию! — крикнула я сыну Сатаны. — У него тут везде жалюзи. — Вернувшись к передней части дома, я добавила: — Мы ведь всегда можем взять и прыгнуть внутрь.

— Я делал вещи и похуже. Но, может быть, сначала дадим ему шанс объясниться, прежде чем приговаривать его к смертельной инъекции?

— Похоже, ты не воспринимаешь этого парня всерьез.

— Пари видела его лишь раз, но уже сделала выводы.

— Ага, вот только Пари, как правило, не ошибается.

— Как тогда, когда она сказала тебе, что один из ее клиентов планирует ограбить банк, и ты явилась туда с дядей и двадцатью копами на хвосте, чтобы его остановить? А выяснилось, что он просто-напросто уборщик и планировал отдраить, а не ограбить банк? Вот так, значит, Пари не ошибается?

— Это совсем другая история. Того парня она неправильно поняла, а этот повырезал на себе десятки имен.

— И что? На мне целая карта к адским вратам.

Я скрестила на груди руки и присела на полусобранный «харлей».

— Ладно, Фэрроу, колись. С чего вдруг ты так рьяно защищаешь этого парня?

— С того, что я бывал на его месте. Люди склонны осуждать тех, кого не знают. А иногда даже самые ужасные поступки совершаются из благих намерений.

— Мы все еще о Таниэле говорим? Видишь ли, я представить себе не могу таких благих намерений, которые объясняли бы систематическое убийство людей.

В ответ Рейес лишь склонил голову набок.

— Чего ты недоговариваешь? Ты все еще злишься на меня из-за Эмбер?

— Я все еще злюсь на тебя из-за того, что ты совершила поступок, даже не посоветовавшись со мной. Последствия твоей импульсивности задевают не тебя одну.

— И каковы шансы, что ты дал бы мне добро?

Рейес молча стиснул зубы.

— Вот и я о том же.

Из дома послышался мужской голос:

— Стульчик, на котором ты сидишь, не из дешевых.

Я подскочила с «харлея» и увидела, как с порога дома на меня смотрит голубоглазый и светловолосый парень примерно моего возраста.

Быстренько отряхнув место, где сидела моя задница, я сверкнула зубами:

— Прошу пардона. Ты Таниэль?

Прежде чем ответить, он открыл банку энергетика и поднес к губам:

— А кто спрашивает?

Он оказался моложе, чем я ожидала. Почти детское лицо мешало точно определить возраст, зато делало своего обладателя одновременно милым и до чертиков сексуальным. Хотя я, конечно же, ничего такого не заметила.

— Я хотела узнать, можно ли задать тебе парочку вопросов.

Мельком глянув на Рейеса, парень смотрел на меня секунд тридцать и только потом сказал:

— Валяй.

Чтобы быть поближе к Таниэлю и четче уловить его эмоции, я подошла к крыльцу и сиганула с места в карьер:

— Ты на днях никого, случайно, не убивал?

В конце концов, у меня дел по горло. И совершенно нет времени ходить вокруг да около. Однако единственной эмоцией, которую я сумела распознать, было раздражение. Разве что с маленькой примесью любопытства.

— Проклятье, — проворчал Таниэль и развернулся, явно собираясь зайти обратно в свое скромное жилище. — И что меня выдало?

Я двинулась следом. Было в нем что-то смутно знакомое. Что-то такое, что отозвалось во мне с первой секунды.

Пока я топала прямиком в логово убийцы (а может быть, и нет), Рейес явно не спешил присоединяться.

— Ты делаешь ножи, — сказала я под впечатлением от множества заточенных и прекрасно обработанных инструментов.

— Кроме прочего.

Таниэль держался ко мне спиной, так что лица я не видела, зато эмоции ощущала в полной мере. Вот только он ни капельки не волновался и не паниковал. Убивай я на досуге людей и меня бы напрямую об этом спросили, я бы как минимум слегка офонарела.

Впрочем, разве высокомерие не одна из характерных черт маньяка? Может быть, он считает себя неприкосновенным.

Что ж, если так, то у меня для него два слова: Аль Капоне.

На Таниэле была футболка с длинными рукавами, так что отметин, о которых говорила Пари, я не видела.

— Кто тебе сказал, что я кого-то убил? — спросил он.

— Никто. Это просто догадка.

Наконец он повернулся ко мне.

— Тогда тебе нужно сменить хобби.

— Может быть. А тебя, похоже, ни капельки не волнует мой визит. А вдруг я коп?

— Ты не коп. — Тут Таниэль кивнул на стоявшего на улице Рейеса. — А он и подавно. И в чем тогда дело? Тебя прислала мать Мерри?

По спине поползла колючая тревога.

— Ты знаешь Мерри?

— Знал.

Тревожное покалывание сменилось мощными ударами плохого предчувствия.

— А знаешь, даже забавно, что ты говоришь о ней в прошедшем времени.

Он прикончил энергетик в один присест.

— Да неужели? И почему?

— Потому что ее еще не нашли.

— Ты ужасно наивная, раз уж зашла в дом, считая, что я как-то связан с ее смертью.

— Значит, она мертва?

К этому времени Рейес уже стоял в дверях и наблюдал за нашим обменом любезностями.

Таниэль взглянул на него и сказал:

— Мне-то откуда знать?

— Хороший вопрос. А давай я задам тебе еще один?

— Не-а. — Выбросив банку в мусорное ведро, он пошел к холодильнику за второй. — Мне уже надоело отвечать на вопросы.

— Вообще-то, ты пока ни на один не ответил.

— Ничего подобного. Если посчитаешь все мои полуответы, получишь как минимум три полных.

Все-таки что-то в нем было такое… не совсем человеческое.

Он долго-долго смотрел на меня, как вдруг его глаза начали слезиться. Будто попала соринка. Или… будто он смотрел на очень яркий свет.

Прежде чем слезы полноценно потекли по щекам, он отвернулся, но как бы ни старался скрыть очевидное, я уже все увидела.

Святая какашка! Неужто теперь все в Альбукерке видят мир сверхъестественного? С каждой минутой я чувствовала себе все менее и менее особенной.

Как бы там ни было, Таниэль точно не маньяк.

— Слушай, тебе надо уехать из города.

— Волнуешься за меня?

Я провела пальцами по ножу с красивенной гравировкой.

— Зона заражения растет.

— У меня потрясный иммунитет.

— У Тифозной Мэри тоже такой был. А еще я слышала, у тебя высокий болевой порог.

Таниэль смерил меня подозрительным взглядом и спросил так тихо, что я едва расслышала:

— Кто ты?

Ну наконец-то.

— А почему ты спрашиваешь?

Он открыл второй энергетик.

— Просто так.

Ага, так я и поверила! Далеко не многие люди видят мой свет. То есть сейчас их, конечно, больше, чем, скажем, два дня назад, но все-таки. Таниэль знал, что я не просто человек. Что я что-то другое, как и он сам.

— По-моему, главный вопрос, — продолжал он, сделав посередине фразы глоток, — кто, черт возьми, он?

С этими словами он кивнул на Рейеса, который в ответ безразлично улыбнулся.

Таниэль заявил, что ему надо на работу. Соврал, конечно, но ему явно хотелось от нас отделаться, и я его прекрасно понимала. К тому же я уже получила ответ, за которым пришла. Он не серийный убийца. Кто он на самом деле — тот еще вопрос, но конкретно сейчас это не имело значения.

Солнце уже садилось, так что мы помчались в штаб-квартиру, десятой дорогой объезжая Мглу, как чуму. В основном потому, что чумой она и была.

— Осталось два дня, — тихо сказала я, когда мы подъехали к воротам.