— Да, кошак шикарный, пока ты его своими воплями не разбудил, я не мог понять, где у него голова, — согласно кивнул майор. — Шелли, и правда, что это за животное?

— Ты лошани имеешь в виду? — уточнила я. — Только не называй его животным, а то он жутко обидится. Гарто невероятно самолюбив.

— Он что, тоже разумный? — Стингер стал приглядываться к лошани с каким-то подозрением.

— Ну… не совсем. Ой, у вас таких нету, что ли?

— Похожие есть. Манулами зовут, наши-то точно животные, хотя и довольно сообразительные, — ответил мне майор. — А как это не совсем?

— Ну-у-у, так сложно объяснить. Это все же, наверное животное, но очень-очень умное. Пожалуй, можно даже сказать, что личность, но… В общем, наша наука их разумными не признает. Гарто, извини меня, пожалуйста.

Лошани зевнул, показав клыки, не хуже чем у т’сареш, презрительно тряхнул усами, снова спрятал морду где-то у себя на брюхе и опять принял вид здорового кома серой шерсти. Люди продолжали смотреть на меня непонимающе.

— Ну вот есть у нас такие существа, — вздохнув, стала объяснять я. — Живут в лесах, в основном здесь, на севере. Жуткие единоличники, ни одного хищника на свою территорию не пускают, других лошани тоже. Как исключение — раз в смену по весне встречаются с самками. Всеядны, предпочитают мясо, но вообще могут есть практически все. Очень умны… Но почему, собственно, начались споры о том, разумны ли они. Их много раз пытались приручать… Но у кого-то выходило, у кого-то нет. В итоге выяснилось, что слово «приручение» тут не подходит. Лошани сами выбирают себе друзей. И живут с ними. Ну и со временем выяснилось, что каждый лошани — это личность, полноценная, как у разумных. Прекрасно понимают речь, причем так же, как и разумные, различают разные языки. Маги пытались ставить эксперименты и доказали, что лошани понимают именно слова, а не интонации, с которыми слово произносится. В придачу ходят слухи, что они владеют зачатками ментальной магии. Ну и до кучи — на них самих никакая магия не действует, даже лечебная, да что там, даже вероятностники ничего с лошани сделать не могут.

— Так, а все-таки, почему вообще зашла речь об их разумности? — спросил жрец. — И почему про них ходят в основном слухи, например, о том, что они телепаты?

— Ну-у-у, так трудно сказать. Просто люди, с которыми лошани дружат, общаются с ними, как с разумными. Но поступки лошани показывают, что они все прекрасно понимают, не как дрессированные животные, а как другие разумные. А насчет слухов… Тут вот в чем дело, дружба-то обоюдная. Не бывает так, чтобы лошани дружил с человеком, а человек с ним нет. А кто позволит проводить эксперименты на своем друге? Да и не распространяются друзья лошани о своих компаньонах. Не знаю почему. Попробуйте Хильд расспросить, сами поймете…

— А как тогда с дикими? — спросил Стингер.

— Ты дикого найди для начала. А потом еще поймай. Я же говорю, они никого на своей территории не терпят, разумных в том числе. И дерутся до последнего. Причем не как животные, а как полноценные воины. Засады, ложные отступления… Поговаривают, что они даже примитивные ловушки сооружать способны. Разве только оружием не пользуются. Впрочем, оно им не особо и нужно. Гарто, — повернулась я к лошани, судя по дергающимся ушам, едва различимым в его пушистой шубе, он только притворялся спящим. — Эти люди никогда раньше не видели твоих соплеменников и даже не слышали о них, не продемонстрируешь им свое оружие?

И положила на стойку приличный кусок мяса харры. Лошани сел, задумчиво почесал себя задней лапой за ухом. Потом демонстративно поднял правую переднюю и выпустил из нее три когтя на полную длинну. Они у взрослого лошани длиной с мой указательный палец. Потом убрал их, оставил только один и аккуратно разрезал им мясо на три равные части, втянул коготь обратно, оставив лишь самый кончик, подцепил приглянувшийся ему кусок, сунул себе в пасть и, презрительно дернув пушистым хвостом, соскочил за стойку.

— Ну ни хрена ж себе кошечка, — восхищенно покрутил головой Стингер. — Вот только гладить я его, наверное, поостерегусь, тут, пожалуй, и без руки остаться можно.

— Скорее без головы, — хихикнула я.

— Да, котик зачетный, — подхватил майор. — Слушай, Шелли, а как они приходят жить к людям? Или этот исключение из правил?

— Почему, их довольно много живет в Десяти городах. Только в Перевальном их десятка четыре. А как приходят… По-разному, кто-то случайно попадает на территорию взрослого лошани и находит с ним общий язык. Кто-то натыкается на маленьких в лесу. Просто они примерно полсмены питаются молоком матери, а потом она взашей выгоняет детенышей со своей территории. Ну или детеныш прогоняет мамашу, случается и такое. Я же говорю, страшные индивидуалисты. С маленькими подружиться проще… Ну и самки, которые живут с разумными. Есть даже разумные, которые за деньги дают возможность встретиться с детенышем и попробовать подружиться. Вот уж не знаю, как они договариваются со своими друзьями. Есть даже что-то вроде питомников, но это очень рискованное занятие. Специалисты по этому вопросу собирают детенышей, когда мамаша уже готова прогнать их, но сами лошани еще недостаточно подросли. Ну и тоже за деньги дают возможность подружиться. Там самое главное поймать момент и выпустить молодых лошани до того, как им самим надоест общество разумного. В противном случае они начнут вырываться на свободу сами. В общем, опасное дело, их когти вы сами видели.

— И дорого? — поинтересовался Стингер.

— Довольно дорого, — кивнула я. — И результат не гарантирован. С тебя берут деньги за возможность попробовать, получится или нет… И от везения тут ничего не зависит, никто не знает, как лошани выбирают разумных. Наверное, так же, как и разумные дружат между собой. Я себе тоже хотела… Но папа денег не дал, сказал, что платить деньги за дружбу по меньшей мере глупо, ну и нечестно заодно. Обещал, что если я так хочу, он специально меня в лес в начале лета отвезет, когда детеныши с матерью остаются, мол, иди, ищи… Я пыталась, но ничего не вышло… А теперь понимаю, что папа был прав, дружбу нельзя купить… Или если покупать, то это будет… Что-то не то… У многих детей папиных компаньонов были купленные лошани, но… Они характером жутко походили на них, такие же ленивые, самовлюбленные… Да и у купцов некоторых, для которых лошани символ статуса. Знаете, у меня порой складывалось такое впечатление, что лошани так же хвастались своими людьми друг перед другом, как люди ими. Со стороны было очень забавно. Я всегда мечтала: когда у меня будет лошани, он будет не такой, а… как тифлинг по характеру, что ли…

— Кажется, я начал понимать, — кивнул майор. — Похоже, они и впрямь разумны.

— Что, Шелли, про Гарто рассказываешь? — спросил подошедший к нам Шеб. — Не помешаю?

— Нет, что ты, — улыбнулась я. — Садись с нами.

— Шикарен, паршивец, эк вымахал, — довольно сказал Шеб, усаживаясь к нам за столик. — Помнишь, как ты Хильд завидовала?

— А как же. — Я улыбнулась. — И устроила папе очередную жуткую истерику, заявила, что ему жалко несчастного золота на друга для дочери. Ух как он тогда разозлился.

— А вот я в отличие от твоего родителя тогда еще не понимал, — ухмыльнулся в усы Шеб. — И потратил кучу золота. Хильд тоже донимала меня истериками, а у меня нервы не такие железные, как у твоего отца. Вот только впустую…

— А откуда тогда Гарто? — заинтересованно спросил Стингер. Я перевела. Шеб отпил сидра, немного помедлил, выдерживая должную, по его мнению, паузу.

— Вот оттуда. — Гном хитро ухмыльнулся. — Я три раза платил заводчикам, дочка ходила искать себе друга, но так и не нашла. А однажды в середине весны приволокла домой детеныша лошани, совсем маленького, дюжины две дней. Сказала, что под городской стеной нашла. Ему еще рано было уходить от матери, а молоко у лошани… Ух, ничье другое не подходит. И чужого детеныша самка кормить ни за что не будет, она своих-то кормит не особенно охотно. А магия на этих пушистых вредин не действует. Как его Хильд выкормила — для меня до сих пор загадка. Он ей обе руки до кости разорвал, пока она его выхаживала, а больше к нему никто подойти не мог, эта сволочь сразу норовила в лицо вцепиться. Да и есть не хотел, дочка его чуть ли не насильно кормила. Зато теперь я на собственную дочь косо посмотреть не могу. Этот гад четыре великолепнейших кожаных ремня с медными бляхами на ленточки распустил, и бляхи погрыз… Вот как теперь ребенка воспитывать?