— Но… она ведь еще не взрослая, — выпучил глаза Яков.

— Эх, мне тут целую лекцию прочитали. На тему взрослый или не очень. В общем, у нее самой никаких нравственных запретов на эту тему не существует. А мои вызывают искреннее удивление.

— Здесь у всех так? — осторожно спросил священник.

— А вот черт его знает, — пожал я плечами. — Вроде как только у тифлингов, по крайней мере, очень сильно на это надеюсь. В противном случае существует огромный риск того, что мужики попросту сойдут с ума.

Мои откровения вроде как успокоили отца Якова, хоть и не до конца. Впрочем, что делать со страхом Шелли, он мне так и не сказал. А девчонка теперь изначально отказывалась ложиться спать в одиночестве. Вот не знаю, как мои архаровцы нас выпасли, но издевались теперь все по очереди. Им смешно, а мне Шелли их шутки растолковывать… Но тифлингесса, хоть и соглашалась засыпать лишь в обнимку со мной, приставать пока не пыталась. Я тоже, хотя сдерживаться становилось все труднее. Ну как-то напрягает, когда красивая девушка, практически раздетая, лежит с тобой под одним одеялом. Ну с хвостом, ну с рогами… Но все равно.

А так мы тратили время, ожидая соплеменников Шелли, с пользой, по крайней мере, я на это надеялся. Шарахались по городу, правда, ходить старались парами, присматривались к тутошней жизни. Язык старались понемногу учить, так, самые расхожие фразы.

Стингер с Потапычем, вовсю используя Гарха как консультанта, шарахались по местным кузницам, старались хотя бы примерно определить местные технологические возможности. Процветала кустарщина со слабыми зачатками автоматизации. О стандартизации речь вообще не шла, каждый из кузнецов творил по зову сердца. К примеру, арбалет, сделанный в одной мастерской, починить в другой даже не пытались. Зато в оружейной лавке от обилия всевозможных колюще-режущих предметов просто разбегались глаза. С одеждой получалось то же самое, готовой практически не продавали. Ну если только образцы, призванные показать мастерство портного. Ну и всевозможная верхняя одежда, если так можно выразиться, была безразмерной. Те же плащи-пыльники, просто куски ткани с капюшонами, разнообразные накидки.

С портновским искусством пришлось познакомиться, что называется, вынужденно. Шелли всерьез загорелась идеей одеть нас, как она выразилась, прилично, но в итоге то, что предлагалось в Перевальном, ее не устроило. Так что сшили нам на заказ по куртке из тонкой кожи да по паре штанов из грубой ткани. Все сапоги, представленные в качестве образцов у тутошних сапожников… В общем, даже наши армейские кирзачи лучше. Никакого сравнения с очень качественно сделанными сапожками тифлингессы. И ничего похожего на наши ботинки, даже близко. Если что и купили, так что-то вроде тапок. Просто куски мягкой толстой ткани. Ну не в берцах же по комнатам шарахаться, а босиком — холодновато. Кстати, обошлась одежда не скажу что совсем дешево, еда в гостинице намного дешевле. В общей сложности отдали пятьдесят медяков.

Отец Яков, получив в качестве переводчика и охранника Комара (его «назначили добровольцем», как самого молодого по возрасту и званию), занялся исследованием местной религии. С храмами в Перевальном оказалось туговато, так, небольшие капища, производящие впечатление чуть ли не временных. Однако при каждом состояло несколько жрецов. Но эти изыскания священника весьма разочаровали. Как любой христианин, он, мягко говоря, не уважал многобожие. Еще выяснилось, что явление божества к своему верующему тут явление чуть ли не рядовое, а желания, излагаемые в молитвах, зачастую исполняются довольно быстро. Получалось, что к богам тут относились не как к чему-то непонятному и запредельному, а как к вполне естественному явлению, можно даже сказать, заурядному. Хотя и весьма могущественному. Но, несмотря ни на что, священник набрел на верующих в некоего Единого Бога, что его весьма и весьма обнадежило. Те догматы, которые он смог вытрясти из верующих, весьма напоминали наши, христианские. Вот только храмов этого Единого в Перевальном не оказалось. Объяснили это тем, что небольшие часовни, скажем так, строить во имя Единого запрещалось правилами, а за аренду земли внутри городских стен гномы драли достаточно большие деньги, и построенный по всем канонам храм тянул на очень солидную сумму. Среди самих коротышек приверженцев этой религии почти не было. Гномы в отношении богов оказались на удивление единодушны. Верили они не в какие-то абстрактные сущности, а в своих предков, за какие-либо заслуги чтимых народом. Каждого предка назначали приглядывать за какой-либо отраслью деятельности, тех, кто прославился поменьше, назначали их помощниками. Были у гномов и вполне отрицательные предки-хранители. Например, несколько гномов, погибших под завалами, теперь объявлялись виновными во всех катастрофах на шахтах.

Но самым на мой взгляд одиозным предком был персонаж, отвечавший за неудачи в целом. Один гном пару тысячелетий назад умудрился прославиться тем, что в рекордные сроки пустил по ветру немаленькое состояние, нажитое предками. При этом не то чтобы пропил или проиграл в азартные игры, здесь это считалось делом житейским. Просто абсолютно все дела, в которые этот самый гном вкладывал средства, проваливались, причем настолько грандиозно, что в итоге он еще и оставался должен, причем больше, чем вложил изначально. В общем, дяденьке катастрофически не везло, настолько, что он стал легендой.

Теперь священник все свои надежды по изучению местной религии возлагал на человеческие города.

А мы с Тирли, используя Шелли как гида, пытались разобраться в устройстве управления и социальных структурах. Вот тут нас поджидал облом. Город действительно оказался чем-то вроде торгового аванпоста. Главный — городской голова, назначенный старейшиной клана, собственно, и построившего Перевальный. Законы те же, что и в самом клане. Бюрократии — минимум, как и чиновников. Впрочем, городок был совсем небольшой. В подчинении у головы — три десятка стражников, тоже назначенных из клана. Это те, которые, так сказать, работали постоянно, хотя постоянно — не совсем то слово, ведь гномы работали вахтовым методом. При нужде голова дополнительно нанимал специалистов, причем предпочитал брать жителей городка и платить не живыми деньгами, а уменьшением доли в налогах. Ну и административные правонарушители тоже привлекались к работам, которые у нас называют общественными.

С законами сложнее. Шелли все время пожимала плечами и говорила, что так везде. В торговых правилах и налогах она ориентировалась намного лучше. Но из правил поведения мы вывели одно — не нарываться. А в случае если скандалят или лезут в драку — можно смело бить морду. То же касалось и любой самозащиты. Если напали на тебя — можешь защищаться, вплоть до смертоубийства. Но последним лучше не увлекаться. Вообще получалось, что законы законами, но те, за кем стояла какая-либо сила вроде клана или гильдии, зачастую вполне могли на законы плевать. Например, те же тифлинги жили исключительно по традициям своего клана. Правда, традиции эти не сильно расходились с законами разумных, но некоторые отличия все же были. Они заключались в основном в ужесточении наказания. Там, где по законам города вполне можно было отделаться вирой, хоть и большой, тифлинги признавали исключительно кровь.

Было и второе исключение. Маги… Они подчинялись законам своей гильдии. А если учесть, что даже средненький маг-лекарь, вроде тутошнего Иеронимуса, вполне мог разметать пару сотен опытных одоспешенных воинов, то настаивать на соблюдении законов магами как-то никто не спешил. Спасало от полной анархии только то, что магов было сравнительно немного, тысяч двадцать, не больше. И большая половина являлась, если так можно выразиться, теоретиками. Сидели в городах, занимались научными исследованиями, изредка выезжали для выполнения заказов, очень недурно оплачиваемых. Да и бессмертными маги отнюдь не являлись. Даже более того, против плотного строя на приличном расстоянии маг был непобедим, но против одного хорошо обученного бойца, а лучше даже не бойца, а убийцы большинство волшебников ничего противопоставить не могли. Кстати, тифлингов-то и ценили как наемников именно за то, что они вполне успешно противостояли колдунам.