— Мэм? — напомнил он ей о себе спустя минуту.

— Тут нет компьютера для расчета траектории, — ответила Кали, — нет генератора нейтральных газов и нет синтезатора органики. Это десантный внутрисистемный корабль, Вагнер.

— Хочешь сказать, даже выбравшись с "Весельчака Пита", мы все равно сдохнем?

— Не сдохнем, а погибнем с честью! — снова подала голос Михайлова. — И наши внуки будут вспоминать об этом подвиге спустя десятки лет! — она нервно хохотнула и положила руку на кнопку запуска двигателя.

— Блядь!.. Какие внуки？- буркнул Вагнер. — Да у тебя даже детей нет!

— Зато у тебя наверняка есть парочка, — парировала Михайлова.

Светлана, запустила двигатели в тот момент, когда строй сигмийцев был на расстоянии трех секунд подлета, и транслировала на всех частотах Наемников:

— Точка сбора — в точке равновесия третьей планеты！ А пока — веселимся！ — и запустила все ракеты, что у нее были, по проходящим эсминцам, а сама стартовала к точке равновесия у Булера-2.

Кали могла управлять только бластерами, мощности которых не хватало, чтобы серьезно повредить врагов, но она все равно от души поливала противоракетные установки ближайшего корабля. Из восьми ракет, шесть автоматически навелись в него, и шанс попасть был. Эсминцы шли на очень высокой скорости, и сами буквально нанизались на рой выпущенных ракет. Три из них взорвались достаточно близко к кораблям, повредив два, а одна — угодила точнехонько в тот, что обстреливала Кали.

Корабль расцвел целым букетом взрывов, одновременно с победным воплем Михайловой.

* * *

Капитан первого ранга Виктор Таркетов, глядя на то, как взрываются его корабли, в ярости ударил по приборной панели и заорал:

— Откуда он взялся！？ Уничтожить！ Немедленно！

В оглушительной тишине, внезапно возникшей на мостике флагмана, офицеры рванули выполнять свои функции, а не просто пялиться в проекцию окружающих тел, которая выводилась на голостол.

— Это всего лишь десантный гравилет, сэр！ Он никуда не уйдет, может, поможем, подранкам, пока остальные за ним охотятся？ — предложил кто-то из офицеров.

— Хм… — действительно, охотиться восемью или семью кораблями за скорлупкой, какая разница. — Да, выделите три корабля на спасательную операцию. Еще три — за ним. Пилот, а мы продолжаем движение в район точки равновесия у Булера-3!

Таркетов понимал: остатки репутации надо спасать. То, что это остатки — было уже понятно. Потерять четверть флота в бою с разваливающимся кораблем-носителем Наемников — это конец карьеры.

Радовало только одно: Петров этого не видел. Если поймать этих Наемников, то все можно отыграть назад…

* * *

Михайлова давила акселератор, держа ускорение на пределе, который уже давно экспериментально вычислила для себя. Вагнер с трудом держался на грани сознания, но не отключался.

В гравилете не было компенсационных кресел, как в аэрокосмических истребителях, поэтому, даже имея огромный запас в отрицательном ускорении кораблей противника, маневр, который Светлана задумала, после наложения проекций ускорений и отставаний преследующих кораблей, не проходил. За семь секунд до прыжка их накроет один из эсминцев.

— Кали！ — рявкнула Михайлова.

— Да, мэм？ — она отвлеклась и заметила, как голова Вагнера беспомощно повернулась, вдавленная в подголовник кресла. Он потерял сознание.

— Садись на мое место и дави до предела！

— Мэм, я не умею управлять гравилетом!

— Быстро, БЛЯДЬ！ — Михайлова с трудом поднялась со своего места и упала на пол. — Смотри！ — она тыкала на приборную панель. — Рычаг ускорения！ Кнопка реверса！ Ее жмешь, когда автопилот подаст звуковой сигнал! Прыжок！ Его надавишь, когда, после реверса, абсолютное ускорение — вот эти цифры — станут положительными!!! Вопросы?!

Кали пристегнулась и ответила:

— Нет вопросов, мэм!

— После прыжка — приведи меня в чувство, или Вагнер будет очень разочарован, поняла?!

— Почему?! — не поняла Кали.

— Потому что! ДАВИ рычаг!

Андроид уже давила, и у Михайловой потемнело в глазах. Она чуть повернулась, распластавшись на полу. Ей показалось, что ее сейчас вдавит в мелкую решетку на полу, порезав на тонкую лапшу, но потом она все-таки отключилась.

Кали тоже не хотела становиться знаменитой и мертвой, функционировать ей нравилось гораздо больше. Она старательно давила рычаг ускорения вперед до тех пор, пока не почувствовала, как кожа на лице натягивается, фокусировка зрения пропадает, а в шее поселилось неприятное ощущение, которого раньше не было. Бросив взгляд на колонки отставаний, девушка убедилась, что им удалось уйти от погони.

Сигнал автопилота прозвучал неожиданно, но она быстро надавила на реверс, и чуть не задохнулась от боковых перегрузок. Ее резко мотнуло в одну сторону подняло вверх, потом другую и бросило вниз, а Михайлова на ее глазах, в которых появилась какая-то розовая муть, поднялась над полом, шмякнулась в заднюю стену кабины, после чего упала на пол снова, как мешок с… Нехорошо так упала. Кали натренированным взглядом сразу поняла, что Вагнеру это действительно может это не понравиться. Хорошо, если хотя бы одна рука Светланы цела. По крайней мере, левая вроде была в порядке. Настораживала еще и багровая гематома в районе виска, которую было видно сквозь стекло шлема.

Кали потянулась к кнопке прыжка, закусив губу от напряжения. Она вдруг поняла, что совершила другую ошибку: разогналась слишком сильно, и сейчас, после реверса, двигатели гасят слишком большое отрицательное ускорение, набранное ей, эсминцы стремительно приближаются в зону атаки! Бросив взгляд на колонки отставаний и ускорений, Кали простонала:

— Я тупая сука-а-а…. - и тронула рычаг, разгоняясь сильнее, и продолжала давить его, уже практически ничего не видя за кровавой мутью, что плыла в глазах.

— Ракетная атака! — раздалось в кабине. — Время подлета — четыре секунды. Три… Две… Од…

Кали надавила на прыжок, прекрасно понимая, что это ее единственный шанс на разочаровать Вагнера.

* * *

— Да-а-а!!! — возопили на мостике первого из преследующих эсминцев — "Зевсе", когда ракеты накрыли ненавистный гравилет, и тот исчез с экранов.

— Цель не поражена, — глухо ответили с орудийной палубы. — Он успел прыгнуть.

— Командир, они прыгнули на Булера-3, - немедленно доложил капитан Таркетову.

— Уже понял, — ответил тот.

Виктор тоскливо посмотрел на зависший рядом с точкой равновесия у Булера-3 аэрокосмический истребитель. Он его не боялся, но то, что у Наемников мог делать даже гравилет, на флоте сигмийцев было разрешено только подразделениям государственной разведки.

Капитану первого ранга оставалось только отдать приказ об экстренном ускорении до Булера-3 и молиться, чтобы гравилет не успел сманеврировать и прыгнуть во второй раз.

— Сэр, разрешите мне прыгнуть к ним, сэр! — раздался срывающийся от ярости голос капитана "Зевса". — Столько солдат погибло из-за этих ублюдков! Мы обязаны отомстить!

— Ты с ума сошел, Рядниковский? — ответил Таркетов. — Где я тебе двенадцать лишних гравдвижков достану? Они наперечет, сам знаешь! У тебя не скоролупка, прыгающая на одном и с запасом в десять! У тебя один прыжок двенадцать жрет! И в запасе — ноль! Никакой самодеятельности, понял?!

— Но, сэр, у нас повреждено три корабля, можно недостающие снять с них…

— Заткнись, капитан!!! — вышел из себя Таркетов. — А то я тебя на этот самый поврежденный корабль и посажу! В районе сопла двигателя!!!

Рядниковский раздраженно откинулся в кресле и скомандовал поворот, обдумывая, как напишет на Таркетова рапорт за безынициативность.

Таркетов второй раз ударил по многострадальной панели и рявкнул пилоту:

— Жми!!! — думая о том, как напишет рапорт на Рядниковского за профнепригодность и пристроит себе уцелевшие двигатели с поврежденных кораблей. Хотя придется потрудиться, чтобы объяснить, как экипаж под командой профнепригодного капитана первым из всех эсминцев успел развернуться и почти накрыл противника ракетами.