Вагнер взвился, стараясь повернуться к ней боком и спрятать хотя бы правую руку:

— Ты сдурел, калькулятор?! — заорал он. — За что?! Я ничего не сделал!

— Но хотел! — зло ответила Лариса, опуская бластер и склоняясь над Светланой. — Подумай лучше, как привести Наемника в чувство.

Вагнер посмотрел на Михайлову, на бластер, на Шестую, и его осенила идея:

— А ты ей руку прострели! Разгерметизация, шок, спас-скафандр отсечет ей кисть, еще раз накачает обезболивающим и адреналином, может быть, она и придет в себя.

— Ты совсем ополоумел?! — ответила Шестая, снова подняла оружие. — Двадцать пятая, давай я ему все-таки отстрелю что-нибудь. Голову например?

Вагнер смерил ее холодным взглядом, а Кали возразила:

— Это может сработать, Шестая. Идея не так глупа, как может показаться вначале. Внешнее управление не дает эффекта, но ранение и разгерметизация — серьезная встряска организма.

— Кали, у нее нет обоих ног, ты хочешь ее и руку отстрелить?!

— Никакой разницы, будет у нее рука, или нет, если нас накроет эсминец. А это произойдет через пятнадцать минут. Стреляй.

Шестая нахмурилась, прицелилась и выстрелила. Михайлова дернулась, когда появилась обугленная рана на ладони, потом еще раз, когда скафандр восстановил герметичность, отрезав кисть.

— С-с-сш-ш-ш, — захрипела она, подтянув кисть и ноги к груди, стремясь принять позу эмбриона.

— Командир, вы очнулись! — воскликнула Шестая, падая перед ней на колени. — Что нам делать? Как прыгнуть? Здесь нет навигационных приборов! Как мы проложим курс?

Михайлова, слабо соображающая от бешеного количества стимуляторов в крови, прошипела:

— И для этого вы решили подстелить меня? — она посмотрела на Вагнера. — Ну ладно эти, но ты-то что, совсем одурел?

— Это была его идея! — виновато заметила Шестая.

— Дебилы, как же вы меня все достали… — Михайлова вздохнула и прикрыла глаза. Ее немедленно затрясли, и она опять их медленно открыла. — Что? Дайте мне уже сдохнуть спокойно…

— Как нам прыгнуть? — спросила Шестая.

— Садишься за штурвал, берешь курс на Дарсинг, и прыгаешь, — Михайлова снова собралась прикрыть глаза.

— Не спи!!! — рявкнул Вагнер, и снова затряс ее. — Клянусь, если ты сейчас уснешь, мы отстрелим тебе руку по локоть!!! Придумай что-нибудь!

— Господи, какие же вы идиоты… Шестая — биоробот. Она сама как навигационный компьютер. Садись за штурвал, бери курс на Дарсинг и прыгай. Ты не ошибешься, — Михайлова прикрыла глаза, и ее больше никто не тревожил.

Лариса моргнула, села за штурвал, который ей уступил Вагнер, и прыгнула.

В кабине еще долго царило молчание после того, как они вошли гиперпространство. Наконец, Вагнер нарушил его, спросив:

— Какого черта именно на Дарсинг, а? Там же ничего нет!?

* * *

— Неизвестный корабль… э-э-э… корабли, немедленно ответьте! — потребовал оператор, несмотря на то, что не идентифицировавшийся вначале корабль, распавшись на две составляющие, немедленно был опознан.

— Гравилет "Шутник" на связи, — ответил женский голос. — Просим стыковку, нам необходима помощь. Двое раненых борту.

— Аэрокосмический истребитель, тип "Летяга", серийный номер ЕХ-598, прошу связь с Наемником-299, - снова ответила женщина.

— "Шутник", вы идентифицированы, высылаю пакет стыковочной информации, — немедленно среагировал оператор. — "Летяга", цель связи?

— У нас важная информация из системы Булера, конфиденциально для Наемника. Код 18–18.

— Принял, ждите.

Оператор тут же связался с оперативным штабом Сергея Кера:

— Внимание, код 18–18, запрашивают канал с Наемником № 299.

Иванов, на которого тут же переключали все коды безопасности, удивленно проверил нумерацию кода. Код планетарной угрозы использовался не так часто, и хоть он его и помнил, подготовиться к разговору следовало заранее.

— Дайте мне сигнатуры корабля.

— Передаю. Это аэрокосмический истребитель, прыгал в тандеме с гравилетом "Шутник".

— В тандеме? — безопасник удивился еще больше. — С гравилетом?! У гравилетов нет навигационного оборудования!

— Своими глазами видел, сэр. Они, пока не расстыковались, у меня не идентифицировались.

— Сейчас подойду в рубку. Положи их в дрейф, пусть не дергаются.

— Есть, сэр!

Иванов набрал Керу, и вскоре послышался его недовольный голос:

— Да. Слушаю!

— Подходи на мостик. Появился корабль, просит связь с тобой по коду 18–18.

— 18–18? Это же нападение на планету! Что с нашими данными? Где противник, я не слышу тревоги! — Сергей немедленно вышел из эмуляции полета. — Давай канал на личный комм, я поговорю!

— Думаю, это нападение на другую планету. Возможно, разбили другого Наемника, и это выжившие. По сигнатурам — Наемник № 300.

— Михайлова?! Давай связь, что могло стрястись?

— Ок, сейчас. Но все равно жду на мостике.

— Естественно! Уже в пути, — Сергей вылез из кабины симулятора и, как был, в тренировочном комбинезоне, быстрым шагом направился к командную рубку.

На полдороги пришел вызов об установке надежного канала связи, и Кер, на секунду установившись, нажал на кнопку приема. На голограмме появилось лицо, всмотревшись в которое, он с трудом узнал Михайлову.

— Все-таки ответил, — как-то безрадостно усмехнулась она синими губами. — Принимай… — она потянулась левой рукой куда-то, потом чертыхнулась и продублировала правой.

Кер увидел замигавший сигнал полученного письма, но еще больше секунды смотрел на огромный сине-лиловый синяк, занимающий висок, половину лба и спускающийся на глаз.

— Светлана, ты ранена? — спросил он. — Что произошло?

Губы Михайловой сжались в тонкую линию, ноздри раздулись, а глаза пыхнули яростью:

— Какая разница, что произошло?! Главное — то, что я сейчас отымею тебя, мелкий говнюк, — с ненавистью прошептала она и выключила связь.

Кер вздрогнул и нажал на письмо, уже зная, что там.

* * *

— Гребаный бред! — рявкнул Иванов. — Какой, на хрен, официальный вызов на дуэль? Она не имеет права!

— По Кодексу — имеет, — ответил Сергей. — Мы в одной системе. Налицо конфликт интересов.

— Не имеет! Нет никакого конфликта! Она заявилась сюда с гравилетом и одним истребителем! Мы можем расстрелять ее, а потом признать подорвавшейся на минах! — бесновался Иванов.

— Успокойся, я уже принял вызов.

— Идиот! — безопасник грохнул кулаком по стене.

— Не ломай мостик. Чего ты так паникуешь. Ты видел, как она выглядит? Уверен, она больше 5G даже разогнаться не сможет. Я дам ей дуэль, выиграю, и не придется перед Михайловым краснеть, рассказывая о том, что его дочь не смогла оторваться от мины на истребителе.

— Ты, может, его и не увидишь никогда больше! Нашел, чего бояться! — чуть успокоившись, буркнул Иванов. — Ладно, какие условия?

— Я выбрал космический бой на истребителях, конечно, — улыбнулся Кер. — Раз и навсегда решим, кто из нас лучший пилот. Хотя… по мне, это и так очевидно.

— Не говори гоп, пока не забрался на быка, — одернул его Иванов. — Когда?

— Она предложила через полчаса. Я согласился. Да и какие варианты? Это минимально обговоренный лимит времени в Кодексе. Все четко.

Билл выругался. Не нравилась ему эта спешка.

— Где?

— Между Дарсинг-3 и Дарсинг-4.

— Черт, ты уверен? Я могу распылить ее прямо сейчас, пока она в дрейфе. От Михайлова отбрешемся. На Периметре и не такое прокатывало. Белкин наш, он поддержит.

— Ты чего заменжевался-то? — спросил Сергей. — Обычный бой, я такие десятками выигрывал. Она еще и ранена. Не знаю, кто ее посадил в кабину, но по мне, ей место в медотсеке. Причем в камере регенерации, судя по всему. И нее тяжелое сотрясение, как минимум. И ограничена подвижность. Это будет легко, Билл. Пойдем, проводишь до истребителя.