— Доброе утро, Майк. К чему этот маскарад?

— Привет, Брюс. Привет, Шерман, — Майк улыбнулся, взглянул на свою выцветшую коричневую рясу. — Занял у Игнатиуса. Немного велика по росту и тесна в талии, но более подходит к больнице, чем военная форма.

— Она вам идет, доктор майк, — сказала Шерман.

— Приятно слышать, когда меня опять так называют. Вам, наверное хочется увидеть ребенка, Шерман?

— С ним все в порядке?

— И с ним, и с матерью, — успокоил ее Майк и подвел к младенцу. С каждой кровати за ними наблюдали любопытные глаза.

— Можно взять его на руки?

— Он спит, Шерман.

— Ну, пожалуйста.

— Ладно, не думаю, что это его убьет. Можете взять.

— Брюс, иди сюда. Посмотри, как он прекрасен. — Она прижала маленькое тельце к груди. Крошечные губки сразу же стали искать сосок. Брюс наклонился и посмотрел на ребенка.

— Просто прекрасно, — он повернулся к отцу Игнатиусу. — Я привез вам обещанные припасы. Пошлите за ними санитара. — Затем Хейгу. — Переодевайся, Майк. У нас все готово к отъезду. Не глядя на Брюса и нервно сжимая пальцами висящий на шее фонендоскоп, Майк ответил:

— Я, наверное, с тобой не поеду, Брюс. Брюс подошел к нему поближе.

— Что?

— Я остаюсь здесь, с Игнатиусом. Он предложил мне работу.

— Ты с ума сошел, Майк.

— Может быть, — согласился Майк и взял у Шерман ребенка. Он положил его в колыбель у кровати матери и поправил пеленки. — А может и нет, — он выпрямился и указал рукой на ряды кроватей. — Ты должен признать, что работы здесь очень много. Брюс обратился за помощью к Шерман.

— Отговори его. Может быть ты сумеешь объяснить ему тщетность таких попыток.

— Нет, Брюс, не буду, — покачала головой Шерман.

— Майк, ради бога, будь здравомыслящим. Ты не сможешь жить в таких пропитанных инфекцией болотах, ты не сможешь…

— Я провожу тебя до машины, Брюс. Я знаю, что у тебя мало времени. Он вывел их через боковую дверь и подождал, пока они сядут в машину. Брюс высунул из окна руку, Майк крепко пожал ее.

— Пока, Брюс. Спасибо за все.

— Пока, Майк. Надеюсь, что ты преуспеешь в деле спасения человечества.

— Сомневаюсь, Брюс. Мне просто захотелось опять заняться единственно любимым делом. Может быть мне удастся оплатить выставленный жизнью счет.

— Я доложу, что ты пропал без вести и, возможно, убит. Выброси свою форму в реку.

— Обязательно, — Хейг отступил от машины. — Не обижайте друг друга.

— О чем вы говорите? — сдерживая улыбку спросила Шерман.

— Такого старого пса, как я, обмануть трудно. Брюс отцепил сцепление, и автомобиль тронулся.

— Храни вас бог, дети мои, — Майк широко улыбался и махал рукой.

— До свидания, доктор Мишель.

— Прощай, Майк. Брюс наблюдал за высокой фигурой Майка в зеркало. Во всей его позе чувствовалась гордость и уверенность. Он еще раз взмахнул рукой и поспешил в больницу. Никто из них двоих не произнес ни слова, пока он не подъехали к главной дороге. Шерман, прижавшись к Брюсу, улыбалась чему-то своему и смотрела на бегущую навстречу дорогу.

— Брюс, он очень хороший человек.

— Шерман, прикури мне сигарету пожалуйста, — он не хотел об этом говорить. Это была одна из немногих вещей, которую словами можно только испортить. Снизив скорость на перекрестке, Брюс включил вторую передачу и автоматически взглянул налево.

— О, господи!

— Что такое, Брюс?

— Смотри!

В ста ярдах вверх по дороге, прижавшись к обочине, стояла колонна из шести машин. Первые пять были мощные армейские грузовики с брезентовым верхом, выкрашенные в тускло-оливковый цвет, шестая — яркий желто-красный бензовоз с эмблемой компании «Шелл» на цистерне. К ведущему грузовику была прицеплена приземистая противотанковая пушка на резиновом ходу с высоко задранным вверх стволом. Вокруг грузовиков суетилось множество африканцев в форме различных армий. Все были вооружены, некоторые современным автоматическим оружием, некоторые давно снятыми с вооружения ружьями. Одни мочились на дорогу, другие стояли группками и разговаривали.

— Генерал Мозес!

— Вниз! — Брюс правой рукой спихнул ее на пол. Он вдавил педаль газа, и машина, буксуя задними колесами в пыли на обочине, вырвалась на главную дорогу. Выйдя из заноса, Брюс взглянул в зеркало. Среди бандитов началось суматошное движение. Сквозь шум мотора Брюс даже услышал их крики. Впереди, примерно в ста ярдах, был спасительный поворот к дамбе. Шерман встала на колени и попыталась посмотреть назад через спинку сидения.

— На пол! — Брюс грубо пригнул вниз ее голову. По обочине рядом с автомобилем вдруг пробежала линия пыльных фонтанчиков, и Брюс услышал захлебывающийся звук пулемета. Всего несколько мгновений до поворота. Внезапно машина сотряслась от серии ударов. Лобовое стекло покрылось трещинами, разлетелись часы на приборном щитке, густо осыпав голову Шерман осколками. Две пули пробили спинку сидения, выбив сухую траву, как внутренности из раненного зверя.

— Закрой глаза! — закричал Брюс и ударил кулаком по лобовому стеклу. Прищурив глаза от летящих осколков, он сумел рассмотреть в пробитое отверстие дорогу. Он вывернул руль, юзом вошел в поворот и, едва не сорвавшись в кювет, вылетел к дамбе.

— Шерман, с тобой все в порядке?

— Да. А с тобой? — она поднялась на сиденье, одна щека была поцарапана осколком стекла, испуганные глаза заполнили все лицо.

— Я могу только молиться, чтобы у Боуссье и Хэндри все было готово к отъезду. Мы обогнали этих ублюдков всего минут на пять. Они промчались по дамбе со скоростью восемьдесят миль в час и влетели на главную улицу городка. Брюс все время подавал тревожные гудки.

— Господи, сделай так, чтобы они были готовы. С облегчением он увидел, что улица пуста, а в отеле, похоже никого нет. Он, продолжая сигналить и поднимая огромное облако пыли из-под колес, помчался на станцию. Заложив крутой вираж, он обогнул здание станции и выехал на перрон. Большинство беженцев стояло рядом с поездом. Сам Боуссье вместе с женой стоял с другими женщинами у последней платформы. Брюс открыл окно и закричал.

— Сажайте всех на поезд! Меня догоняют бандиты! Мы уезжаем немедленно. Гражданские и военные стали торопливо занимать места. Брюс, не переставая кричать, поехал дальше по платформе.