— Что ты делаешь, Сильвестр? Предал хозяина? — заревел представитель посадского рода. — Да за такое кощунство тебя лошадьми разорвут, весь род вырежут!

— Ты все равно убил бы всех! — мужчина отбил жуткого вида стрелу, пущенную Борецким из перстня, а потом разломал одно из своих колец. Густой дым заволок горницу, превратившуюся в поле боя. Из этого дыма стали проступать черты огромного медведя, поднимающегося на дыбы. Иллюзорная тварь плавно перетекла к новгородскому боярину и по-настоящему ударила лапой, располосовав лицо от виска до подбородка. Борецкий взвыл, но ничего не смог поделать. Любая его магическая атака только усиливала мощь зверя.

Он пьет его Силу, — догадался Садык и бросился к замершим от страха княгине с детьми.

— Уходим, госпожа! — не обращая внимание на сгустившуюся мощь магии внутри избы, от который даже волосы стали трещать и светиться, он схватил Елену за руку и потащил ее наружу.

Шмель, Артюха и Сафон уже стояли наготове возле дверей с ножами и саблями, отобранными у парализованных новгородцев. Ждали только сигнала своего десятника.

— Прорываемся к башне! — приказал Садык.

И Шмель пинком распахнул дверь в сени, освещенные бушующим пламенем хозяйственных построек. Пожар глотал с неимоверной быстротой все, что стояло на его пути. Скоро и княжий дом заполыхает.

Трое опричников выскочили наружу, следом за ними шагнула княгиня, не отрывая взгляда от жуткого медведя, который скрутил Борецкого и ломал его кости. Враг уже не кричал, а только стонал под напором магии. Анциферов еще раз махнул рукой — и очнувшийся маг получил сильнейший удар «воздушного молота», отчего плотный откат разрушил перегородки в горнице.

— Уходим, Елена Ивановна! Уходим, — Анциферов оставил медведя добивать противника, а сам неожиданно легко подхватил оцепеневших Ольгу и Алену на руки и покинул дом.

На улице им удалось легко покинуть княжеский двор, но снаружи ожидала неприятность. Около двух десятков новгородцев на конях стояли посредине бушующего пожарища, не обращая внимания на голосящих людей, старавшихся хоть как-то сбить наступление самого страшного врага. Остаться без крыши над головой в преддверии зимы — страшный сон крестьянина.

Сначала всадники оторопели, увидев беглецов вместе с боярином Анциферовым. Сильвестр Петрович поставил девочек на землю и выдвинулся вперед, отодвигая Садыка и двух бойцов.

— Некрас, Петька! С дороги! Не доводите до греха!

— Болярин, не можно так! — выдвинулся вперед один из всадников в высокой меховой шапке. Он поигрывал плетью, но вторую руку держал на рукояти сабли. — Где Яков Михалыч?

— Почивать изволил, — с едва заметной усмешкой ответил Анциферов. — Давай, расходись! Некрас, помоги там, в горнице…

Новгородцы — битые парни. Они сразу поняли, что дело неладно. Теснее сомкнувшись, всадники начали теснить беглецов к распахнутым воротам, стремясь загнать их обратно. Да, видно, не учли одной детали. Анциферов выдернул из рукава какой-то свиток, приложил к нему перстень и сорвал плотную сургучную печать. В руке вспыхнуло маленькое солнце. Свиток тут же осыпался в черную труху. Некрас ухмыльнулся.

— Подделку тебе сунули, болярин! Сдайся, покорись!

— Не дело холопу указывать, что делать высокородному! — взъярился Анциферов и топнул ногой.

Земля под копытами лошадей жалобно охнула и словно распахнула свои объятия, обрушивая вниз всадников и животных. Раздались крики ужаса, ржание ломающих ноги лошадей.

— Бегом к башне! — приказал боярин.

Больше никого принуждать не пришлось. Беглецы рванули так, как будто их сейчас преследовал тот жуткий медведь, задравший Борецкого. За ними уже никто не гнался. Как пояснил на ходу Анциферов княгине, отряд новгородцев оказался немногочисленным, всего-то два десятка. Почти все или повержены в сон или покалечены магическими заклятиями.

Они дружно нырнули в распахнутый люк, а Шмель, бежавший последним, захлопнул тяжелую створку и приложил тот самый амулет, активировавший «скрепь», который не даст кому-либо прорваться в подземелье. Любое воздействие на него приведет к взрыву. Башня обрушится и завалит потайной ход.

— Почему ты нам помог, Сильвестр Петрович? — спросила Елена, когда беглецы остановились передохнуть и дать возможность ей покормить Ваньку, уже давно скулящего от голода.

— Твой муж обещал мне Боровичи, если я перейду под его руку, — усмехнулся Анциферов. — Вы же знаете, что за этот удел спорят Борецкие с Рюриковичами. Почему бы там не посадить мой Род?

— Я не решаю такие вопросы, — устало качнула головой княгиня. — Разговаривай с мужем. Думаю, после твоего подвига он возьмет вас под руку.

— Надеюсь.

— Ты владеешь звериной магией? — вдруг спросила женщина, поглаживая по волосам прикорнувших рядом с ней дочерей. — Никогда не видела подобного. Только слухи.

— Родовое заклятие, — ответил новгородец. — Древнее, как сам мир. Требует много сил. Можно его перевести в свиток и выращивать десятки лет. Но когда ты сам вызываешь образ, то ощущаешь, насколько сильна родовая кровь! Все кипит, клокочет внутри! И Сила! Сила, дремлющая где-то в глубинах твоего тела…

— Да ты стихотворец, боярин! — усмехнулась Елена.

Опричники вообще не отреагировали на слова новгородца. Они пристально следили за ним, и даже не скрывали своих намерений пресечь любое враждебное намерение. Опасались, да. Видели, как играючи Анциферов поломал Борецкого, не оценившего ситуацию. Но жизнь госпожи казалась им важнее страхов. Поэтому Садык с товарищами был готов к отражению атаки, буде такая последует.

— Скажи, Сильвестр Петрович, ты же не просто так на Борецкого кинулся? — Елена с любопытством посмотрела на закрывшего глаза боярина. — Думал о своей семье? Думал, что теперь с родными будет?

— Обо всех думал, княгиня, — медленно ответил он. — Нас же из Новгорода изгнали. Теперь Род Борецких правит. Боюсь, надолго. Мы не можем торговать. Отобрали все лавки, лабазы в порту… Старейшину Рода — деда Акима — посадили под замок. Вроде как заложником сделали, чтобы я служил посаднику. Вот и послали вместе с Яшкой, брательником посадского, захватить ваше поместье.

— Теперь Акима Севастьяныча убьют, — твердо ответила Елена.

— Убьют, — согласился Анциферов. — Зато остальные сейчас далеко от Новгорода и псов посадских. Если Федор Иванович возьмет меня под крыло — не прогадает. У меня полторы сотни воинской чади, боевых холопов два десятка. В случае чего ударю в спину Митрофану…

— Тогда нужно торопиться! — вскинулась княгиня. — С этого и надо было начинать, боярин! Садык! Берите девочек на руки. Пойдем быстро, пока есть время!

Глава шестая

Никита

Близ Покровки, Волга. Август 2011 года

Заветный прямоугольник открытки с витиеватой подписью княжича Владимира и с небольшим доброжелательным текстом, который гласил, что получателя сего ожидают в таком-то месте в определенное время на молодежном фестивале, Никита получил за день до мероприятия. Его привез посыльный из Кремля прямо в особняк Валуевых.

Как добираться до площадки, Никита выяснил у графа. Выходило весьма далеко от Твери. Почесав затылок, он решил заказать такси. Узнав расценки, слегка впал в растерянность. За доставку требовали тридцать рублей, мотивируя тем, что поездка будет за город.

— Хлебно живут здесь извозчики, — хмыкнул волхв и решил взять в аренду автомобиль, благо такая возможность существовала.

Но в день отъезда Басманов подготовил ему сюрприз. Скорее всего, он был инициатором, а исполнителем оказался молодой человек приятной внешности, русоволосый, с небольшой горбинкой на носу и веснушками на открытом лбу.

Улыбаясь, он вошел в парадную особняка Валуевых и весело спросил, здесь ли проживает некий Назаров Никита Анатольевич. Слуги сразу же засуетились, а хозяин дома — двоюродный брат Егора Александровича — мгновенно превратился в статую. Конечно же, он не ожидал, что его изволит посетить сын государя. Точнее, милость оказана гостю, но и этого достаточно, чтобы утереть нос соседям таким визитом. А кто узнает, к кому приезжал Андрей Юрьевич? Главное, его кортеж остановился в нужном месте.