— Я по дороге заехала, переночевать. Еду к герцогу по важному делу, — уже успокаиваясь, сказала Катарина.

— К герцогу? Одна? У Вас есть спутники? Сейчас на дорогах небезопасно.

— Да, я взяла с собой верных людей, три очень хороших воина. Думаю, доберусь.

По правде, Катарина ужасно боялась не добраться своими силами до герцога, но вида не подавала. Ей бы, конечно, не помешало, пристать к кому-нибудь под его защиту.

— Даже очень хорошие воины не спасут от стрелы или болта, выпущенного в спину, — сказал Голос. — Тем более, если графа действительно убили, а просто так не убивают подобным образом, Вы в большой опасности! А где Ваши воины, кстати?

— Я велела им отдыхать, они очень устали от постоянного напряжения. Мне же нужны свежие люди. От обессиленных воинов толку мало.

— Понятно. Мы тоже едем к герцогу, предлагаю присоединиться к нам. С нами Вам будет безопаснее.

— Хорошо, я согласна. Баронет Брунил может сопровождать меня в дороге?

— Может, конечно. Но у него есть определенные обязанности, поэтому не сердитесь, если ему придется иногда от Вас отдаляться.

— Да, я всё понимаю.

Тут в зале появился хозяин заведения, весь седой, хотя еще на вид ему не было и сорока лет, богато одетый мужчина в парчовый халат. На его левой руке отсутствовал мизинец и безымянный палец.

— Господа хотели меня видеть?

— Да, — сказал Голос. — Сейчас я при свидетелях заключу договор с этим достойным воином (Голос показал на Медведя). Хочу нанять его личным телохранителем. У Вас ведь есть здесь бумага и чернила?

— Конечно, есть! На постоялых дворах часто заключают такие договоры, мы специально для подобных случаев держим всё необходимое. Только мне придется отлучиться, бумага и чернила хранятся у меня в особом месте, это слишком ценные вещи, чтобы их доверять слугам. Пойду, принесу сам.

— Вы писать умеете? — спросил Голос хозяина постоялого двора.

— А как же иначе? Как можно содержать такое дело, не умея читать и писать? Я же не воин!

— Не воин? А где пальцы потерял?

Хозяин постоялого двора инстинктивно прикрыл покалеченную руку другой, здоровой рукой.

— Это я в молодости… по глупости своей.

— Все мы совершаем ошибки, — сказал Голос. — Ну, ждём!

— Баронет, капитан, — сказал дальше Голос, дождавшись ухода хозяина. — Вы согласны выступить свидетелями при заключении такого договора?

— Согласен!

— Согласен!

Здесь Катарина в первый раз заинтересованно посмотрела на Медведя.

— Личным телохранителем этого юношу? — удивленно спросила она. — Ведь в таких берут, обычно, только очень хороших воинов. Он подходит, не слишком ли молод? Хотя, вижу, да, он силён, но этого бывает недостаточно.

— Вы хорошо разбираетесь в таких вещах, леди, — сказал Голос. — Но я видел способности этого молодого человека на деле. И уверяю Вас, он ничем не хуже тех, кого обычно нанимают личными телохранителями. А, может, даже лучше.

— Ну, Вам виднее, он же Вас, в конце концов, будет охранять.

— Меня. И не беспокойтесь. В охране нашего каравана много опытных воинов, и Вас будет всегда есть кому защитить.

Вернулся хозяин, неся несколько листов гербовой герцогской бумаги, отточенное гусиное перо и серебряную чернильницу.

— Я всё принес, — сказал он.

— Отлично, — потирая руки, произнес Голос, — присаживайтесь за свободный стол как Вам удобно, Вы ведь здесь хозяин! И пишите.

— Я готов, пишу! — сказал хозяин постоялого двора через некоторое время, аккуратно раскладывая на столе бумагу и пишущие приборы.

— Как Вас зовут, кстати?

— Нисар!

Голос стал медленно диктовать.

Нисар, уверенно обмакнув перо в чернильнице, начал аккуратно записывать за Голосом.

«Я, личный торговый представитель Герцога Алого Плаща (Катарина понимающе и благодарно кивнула Брунилу), известный под именем Голос Правды (тут хозяин постоялого двора немного вздрогнул), заключаю договор со свободным воином, известным как Огненный Медведь (Катарина вздернула брови), о том, что нанимаю его в качестве своего личного телохранителя. Договор будет действовать („Сегодня у нас пятый день первого месяца лета трёхсот двадцать второго года со дня пришествия Новых Богов?“) с шестого дня первого месяца лета трёхсот двадцать второго года со дня пришествия Новых Богов до моего, Голоса Правды, прибытия в замок Герцога Алого Плаща и встречей с Герцогом либо моей смерти.

В период действия этого договора Огненный Медведь обязуется охранять меня всеми доступными ему средствами от любой опасности для моей жизни.

Я, Голос Правды, в период действия договора обязуюсь представлять Огненному Медведю по мере надобности оружие, пищу, питье, одежду, ночлег. По окончании договора, если я, Голос Правды, останусь в живых, Огненный Медведь получит две имперские золотые монеты. Если умру, мои наследники в течение трех дней должны выплатить Огненному Медведю одну имперскую золотую монету.

Если данный договор мною, Голосом Правды, или Огненным Медведем будет нарушен, пусть Великий Лик Ужаса покарает виновного.

Договор заключен в присутствии баронета Брунила, адепта 3 ранга Богини Жизни Удины, и капитана гвардии Герцога Алого Плаща Тибера пятого дня первого месяца лета трёхсот двадцать второго года со дня пришествия Новых Богов в трактире постоялого двора поселения Благод.

Договор записал хозяин постоялого двора Нисар.».

— Всё, — сказал Голос.

— Готово? — вопросительно посмотрел он на хозяина постоялого двора.

— Да, всё готово. Никогда раньше не писал такого странного договора. Уж очень всё обстоятельно указано, — ответил Нисар и тщательно посыпал написанное тонким слоем песка. Через некоторое время он потряс бумагу и сдул лишний песок.

— Я люблю, чтобы всё было четко и понятно, — сказал Голос, следя за манипуляциями Нисара. — И чтобы без обмана. Ведь меня недаром зовут Голосом Правды (Нисар опять едва заметно вздрогнул).

— Не забудьте завтра с утра отнести договор старосте! Но сначала я его прочитаю, — Голос протянул руку.

— Да, все правильно, — сказал Голос, — прочитав поданный ему договор.

Медведь кинул взгляд на бумагу.

— Да, правильно. Только Нисар не написал, что я свободный воин. У него — просто воин.

— Медведь! Ты умеешь читать?! — воскликнул Голос.

— По-видимому, умею, раз понимаю, что написано.

— Это уже кое-что начинает о тебе прояснять. Но это хорошие новости!

— Нисар, исправь!

— Как же я мог это упустить? — запричитал Нисар, вспотев.

— Ничего страшного, тут как раз есть место для слова «свободный», уместишь. Вот, хорошо! Теперь точно всё. И не забудь про старосту!

— Как я могу забыть! Завтра с утра и отнесу! Всего хорошего, господа.

Нисар ушел.

Голос вспомнил его. Когда-то давно, когда барон Густас только получил свое прозвище Голос Правды за разработанный им метод допроса, на суд Герцога был доставлен молодой человек — писарь арбалетной сотни Герцога. Он обвинялся в том, что неправильно вел учет жалованья сотни, в результате чего Герцог потерял за полгода пять золотых. Можно сказать, что их у него украли. Этого молодого человека звали Нисар. Но тогда он легко отделался, ему всего лишь отрезали на руке два пальца. Оказалось, что его заставлял это делать, грозясь убить, один из десятников сотни. Десятника повесили, а Нисара выгнали со службы у герцога и запретили ему вступать на территорию Герцогства в течение 15 лет. Герцогу не были нужны малодушные люди, которые не могут постоять за себя. Либо, на худой конец, доложить о воровстве начальству. Но парень был молодой, неопытный, и его пожалели. Хотя тоже могли повесить. Но герцог, как неоднократно убеждался Голос, не любил лишней крови и был по-своему добр, хотя это было довольно странно для главы Тайной стражи Империи.

Этот бывший писарь и нынешний хозяин постоялого двора был одним и тем же человеком.

«Всё-таки не зря, видно, тогда его пожалели. Всё-таки выбился в люди и дело свое, кажется, знает», — подумал Голос.