Удина хотела сначала рассердиться, что ее показали в виде головы с открытым ртом, но поняла, что чаша сделана с таким мастерством и изяществом, что вызывает только восхищение. Можно было подумать, что ее сделал сам Скреден.

«Никогда не думала, что так можно было получать Силу, — подумала про себя Удина. — Впрочем, здесь тоже льется кровь… Интересно, что это за пророк? Наверное, его предок каким-то образом получил чуток Божественной Силы. Во время битвы Богов выделялось много разной силы… Как-то он смог ее усвоить. И это передается потомкам…»

— Да, человеческие жертвоприношения! Великая Удина! Ты не будешь возражать против человеческих жертвоприношений в Твою честь?!

— Нет, — немного подумав, сказала Богиня Жизни. — Смертные всё равно умирают. Пускай они умрут ради Богов. И кто изобразил меня в виде головы?

— Именно так и сказал наш пророк! — воскликнул преклоненный человек. — Смертные должны умирать ради Богов! И чашу сделал тоже он. За ним раньше не наблюдалась особая тяга к какому-нибудь ремеслу — он у нас служитель в Твоем Храме. Но одновременно с его пророчеством о жертвоприношении к нему будто пришли какие-то силы и уменья, и он за несколько дней сделал эту чашу для жертвоприношений!

«Было бы неплохо разобраться с этим пророком получше. Почему его посещают откровения, недоступные мне?»

— Хорошо! Но что вы хотите от меня?

— Великая Удина! Я посланник Императора Дана XVIII. У Императора нижайшая просьба к тебе…

— Говори, не бойся.

— Великая Удина! Империя Дан единственная из всех поняла, что нужно Тебе! Что нужно Новым Богам! По мнению Дана XVIII, Империя Новых Богов плохо выполняет свое великое предназначение — слишком много жалких государств не почитает вас, Новых Богов! Если бы Боги помогали нам, не пройдет и несколько лет и весь Мир Сатара будет у ног Великой Удины!

«У ног Великой Удины?! — подумала Богиня Жизни. — Впрочем, если эти жертвоприношения упорядочить, то вскоре я действительно могу поспорить силой с Великим Ликом, и даже превзойти его…»

— Так что вы хотите от меня, говори яснее!

— Великая Удина, — Дан XVIII нижайше просит помочь ему захватить Империю Новых Богов! Вернее, не захватить, а объединить Империю Дан и Империю Новых Богов. Нужно только сместить их Императора — Самуила II, да уничтожить наследника и несколько знатных родов, особо приближенных к нему. А во главе новой Империи, а она и будет называться по-прежнему Империей Новых Богов, поставить Императора Дана XVIII. Но Империя Дан не может исполнить своё предназначение, пока Боги помогают Самуилу II.

— Хорошо, я подумаю, и дам вам знать. Жертвоприношения продолжайте. Скоро я пришлю к вам своего вестника, он передаст мою волю. Ждите.

Богиня Жизни создала портал и исчезла из Нижнего Мира.

Огненный Медведь прохаживался по комнате, выделенной ему в донжоне замка Герцога Алого Плаща.

Прошло уже три дня, как он согласился стать личным телохранителем графа Зануила, но поскольку всё это время младший сын герцога пребывал в замке, работы у Медведя почти не было.

Граф Зануил готовился к отъезду. Готовились к отъезду и его сестра Еления и леди Катарина. К отъезду готовился и барон Густас.

Будучи начальником тайной службы герцога Алого Плаща и одновременно отвечающим при этом за общую безопасность герцога и членов его семьи как начальник всей его охраны, барон Густас формировал военное сопровождение для будущего путешествия.

Переговорив с герцогом и получив от него необходимые указания, барон Густас, учитывая последние события в Империи, решил взять с собой побольше охраны. Лучше выглядеть живым сумасшедшим, разъезжая по дорогам Империи с многочисленным воинским отрядом, сопровождая пару карет благородных, чем мертвым и как бы благоразумным человеком, лёжа с перерезанным горлом в пыли у разломанных карет вместе с десятком таких же трупов, которые раньше были стражниками или детьми герцога.

Поэтому наряду с обычным сопровождением, полагающимся в таких случаях, — десятком конных латников и тремя десятками пеших воинов, барон Густас решил дополнительно взять с собой отряд тяжелых арбалетчиков, да еще с полсотни легкой конницы. К сожалению, столько легкой конницы набрать не удалось, не хватило времени. Но у стен замка осталось полтора десятка воинов, до этого ходивших с караваном Голоса Правды. Поэтому пришлось обойтись ими.

Всё это было известно Медведю, поскольку граф Зануил информировал своего личного телохранителя обо всех деталях предстоящей поездки. Граф Зануил был весьма умен и, без сомнения, совершенно правильно считал, что его телохранитель должен быть осведомлен о том, какие силы, помимо его самого, могут быть задействованы в охране лорда.

Между тем Огненному Медведю нужно было выполнять свои обязанности телохранителя. Он взял несколько метательных ножей, вставил их в специальные полости куртки и спустился со второго этажа, где находилась его комната, во двор замка. Там барон Густас с минуту на минуту собирался принимать присягу кочевников, которых он нанял в качестве легкой конницы для сопровождения господ в столицу Империи. Герцог и граф Зануил тоже решили познакомиться поближе с этими воинами, поэтому Медведь, как личный телохранитель лорда, тоже должен был здесь присутствовать.

Когда Медведь появился во дворе, там уже стояли будущие наемные воины. Коней по правилам, действующим в замке, они оставили за его воротами, и в их отсутствии эти прирожденные наездники чувствовали себя неуютно. Они сгрудились тесной кучкой и не слишком уверенно посматривали на стенки замка, на которых то там, то здесь появлялись воины, вооруженные арбалетами, — это прохаживалась охрана замка.

Вот появился герцог, опять в своей герцогской короне, а прямо следом за ним и его сын.

Пройдя вперед и встав шагах в десяти перед кочевниками, которые после его появления выстроились в неровную шеренгу, герцог отдал команду начинать. Рядышком, чуть сзади, за герцогом встал его сын, а позади него — Огненный Медведь.

Принятие присяги прошло без происшествий и представляло собой очень простую процедуру. Барон Густас зачитал текст присяги, в котором говорилось о том, что воины переходят под его командование и обязаны выполнять все его приказания. В случае смерти барона они должны были подчиняться командам графа Зануила. Потом каждый из воинов поклялся выполнять эту присягу именем Великого Лика и именем своего племени. По обычаям и верованиям кочевников, если была нарушена клятва, когда клялись именем своего племени, страшные невзгоды и проклятия обрушивались не только на самого нарушителя клятвы, но также на его семью и на племя в целом. Поэтому было немыслимо даже представить себе, что такая клятва могла быть нарушена. Впрочем, таких случаев отступления от клятвы во всей истории Империи ни разу и не было. Ну а поскольку Империя была тесно связана с Новыми Богами, клятву усиливали обращением и к Великому Лику.

Барон Густас принял присягу и распустил воинов по своим делам, приказав им быть готовым к выступлению на завтрашний день. Те, явно оживившись, сразу побежали к воротам, чтобы побыстрее добраться до своих коней.

Отсалютовав герцога и получив от него разрешение удалиться, барон ушел, а герцог с сыном решили подняться на стены замка.

Уже находясь в замке, Медведь понял, что тот имел не только высокую внешнюю стену с каменными зубцами и бойницами для лучников и арбалетчиков, но и внутреннюю — немного пониже внешней.

Между внешней и внутренней стеной по всей их длине находилось пустое пространство, шагов в пять шириной. По-видимому, расчет делался на то, что если враги возьмут внешнюю стену, то перебраться еще и через внутреннюю им будет весьма затруднительно. Ведь все приставные лестницы, шесты и другие приспособления для взятия стен они оставят перед первой стеной замка. Тут их и начнут спокойно расстреливать через бойницы внутренней стены, пока они будут метаться между стенами и на первой стене и думать, что делать дальше.