— Наверняка есть, но они ничего определенного не могли сообщить про барона Лигуса, с мальчиками он встречался не в посольстве, был всегда один. Советника я подловила в городе. Поэтому возможные шпионы ничего не знают о моих способностях. Кто там есть еще на примете?

— Ну, сейчас все мужчины в посольстве занимаются своими делами и редко из него выходят. Их случайно не встретишь по дороге где-нибудь. Идти в посольство знакомиться с ними на глазах у графа не получится. Охрана, которая иногда выходит вместе с послом, — девицы из Божественной Сотни. Их твоя красота не проймет. У него есть еще личный телохранитель, совсем юноша. Наверное, чуть старше тебя. Вот с ним тебе можно будет поработать.

— Да, отец. Нужно будет пригласить графа Зануила куда-нибудь вместе с телохранителем, там я сумею с ним пообщаться.

— А что долго думать — устроим послезавтра бои с быками! Пускай приходит смотреть со своим телохранителем.

— Прекрасно, отец, так и сделаем!

Огненный Медведь вместе с графом Зануилом присутствовал на бычьих боях. Так в королевстве называли бои людей с быками. Он уже видел таких быков, их вез караван Голоса Правды герцогу Алого Плаща.

Бои были двух видов. С быком мог драться человек, вооруженный оружием, напоминающим меч-эсток. Только чуть покороче и потоньше. Помимо этого эстока храбрецу выдавали большое красное покрывало, которым он махал перед быком, всячески отвлекая его внимания. Больше никакого оружия у таких бойцов не было. Все бойцы с эстоками были ловки, изящны, стремительны. Они ловко уворачивались от беснующихся быков, иногда потихоньку, но болезненно, тыкая в них эстоками, а потом с одного удара должны были заколоть быка насмерть.

Другим типом бойцов были мощные тяжеловооруженные воины с большими щитами, короткими копьями и боевыми молотами, висевшими на поясе. Они, наоборот, не бегали от быков, а ловили их на щит и копье, а потом старались оглушить молотом. Таким было особенно трудно. Несмотря на огромную силу людей, противостоять быкам было очень трудно.

Всего было шесть боев — по три для каждого типа воинов.

В итоге, в двух случаях быкам удалось заколоть рогами и затоптать двоих тяжеловооруженных бойцов, в остальных поединках победителями вышли люди.

Бои с быками проходили на круглой арене, окруженной высокой каменной стеной. Стена была обита деревом, чтобы быки случайно с разбегу не разбили себе голову о камень. Поверх стены начинались ряды для зрителей. Их было десять-двенадцать, и они шли друг за другом вверх, чтобы всем зрителям было удобно рассматривать кровавое зрелище. Все зрители азартно ревели и подбадривали кто людей, а кто быков.

Медведя не привлекло такое действо на арене, и он просто сидел позади графа и изучал окружающих людей, следящих за кровавыми схватками. Это было гораздо интереснее.

Граф Зануил тоже не смотрел на битвы. Он сидел рядом с принцессой Абетой, держал ее за ручку и всё время говорил какие-то бессвязные слова.

Стоит сказать, что сидели они в специальной, отделенной от рядов для зрителей, королевской ложе. И кроме графа, принцессы, двух ее фрейлин, Медведя и еще двух стражников, по виду явно благородных кровей, в ней никого не было.

Через несколько схваток Медведь услышал, как принцесса спросила графа: «Господин посол, я вижу, Вашему телохранителю не интересны бои с быками?»

Граф Зануил в ответ что-то пробормотал, влюблено взирая на свое божество.

Видя такое состояние графа, принцесса обратилась непосредственно к самому Медведю.

— Вам не интересны эти бои, Огненный Медведь? — услышал юноша нежный голосок принцессы

— Нет, Ваше Высочество, — ответил Медведь. — Не вижу ничего увлекательного в том, чтобы смотреть, как животные и люди бьются насмерть друг с другом перед толпой беснующихся.

— А разве Вас не восхищают эти храбрецы, выходящие на битву против огромных разъяренных животных?

— Не знаю… По-моему, это глупо драться с животными на потеху публике. Еще на охоте, можно понять… Но здесь?..

— Огненный Медведь, какое интересное имя! — продолжала всё тем же очаровательным голоском принцесса. — Вы, наверное, очень сильны!? А Вы сами могли бы выйти на бой с быками?

— Я не хочу этого делать.

Принцесса почему-то замолчала и немного задумалась. Больше с Медведем она не говорила.

После окончания боев принцесса попросила графа Зануила проводить ее до дворца. Медведь, фрейлины и оба стражников шли чуть позади графа и принцессы.

Граф шагал какой-то странной, немного заторможенной походкой и словно не смотрел туда, куда ступает. Так он пару раз чуть не промахнулся мимо открытых ворот и дверей, и прошел через них без осложнений только потому, что его уверенно вела за руку принцесса.

— Господин посол, зайдем в библиотеку, я обнаружила там удивительную книгу, — сказал принцесса.

По ее знаку фрейлины и стражники остались снаружи, а Медведь следом за парой влюбленных, вернее, влюбленным выглядел один граф, вошел в здание библиотеки.

— Господин посол, пойдемте, отведаем фруктов, да, и захватите с собой своего Медведя, он, наверное, тоже проголодался.

Граф Зануил безропотно следовал за принцессой, и только всё время кивал головой и поддакивал на все ее предложения.

Вся компания вошла в комнату, где на столе стояла ваза с фруктами. Принцесса усадила графа на близстоящее кресло и сунула ему в руки какую-то книгу, которую взяла со стола.

— Здесь темно, граф, Вы испортите глаза. Медведь, позади Вас подсвечник со свечой, принесите его сюда.

Медведь оглянулся, нашел подсвечник, свеча у которого источала какой-то необычный аромат, и принес принцессе.

Та посмотрела на Медведя и как-то неудачно шевельнула рукой, пытаясь взять подсвечник, задев ею за свечу. Свеча упала на пол, покрытый ковром.

— Ой! Как я не аккуратна! — вскрикнула принцесса и точеной ножкой быстро затоптала огонек свечи и уже начавшие загораться ворсинки ковра.

— Что-то я сегодня устала, — мгновением позже проговорила принцесса. — Граф, давайте продолжим нашу встречу завтра. Тем более, здесь теперь пахнет дымом!

Вскоре принцесса ушла, позвав фрейлин, а Медведь сопроводил графа в посольство. Граф плохо соображал и всё время улыбался.

Полетели одинаковые дни. Граф совсем замкнулся в себе и перерастал выходить из своей комнаты. Похоже, он даже очень редко менял одежду и умывался. Пару раз к ним в посольство приходила принцесса. С ее приходом граф немного оживал, но потом после ее отъезда опять уходил в себя.

Принцесса при каждом приходе пыталась выведать у Медведя, что случилось с графом, здоров ли он, но юноша лишь пожимал плечами.

Дни проходили один за другим, граф иногда приходил в себя и мчался на встречу с принцессой. Но в основном он сидел в своей комнате и не выходил оттуда даже на прогулку возле посольства.

Как-то его вдруг обуяла жажда написать любовную поэму и посвятить ее принцессе. Три дня он убил на стихосложение, потом схватил измятые листки бумаги, покрытие золотыми вензелями со знаками посольства, и опять убежал к принцессе.

Пришел он поздно вечером, недовольный собой и всем на свете и весь разбитый.

— Как она не могла оценить это! Я вложил в поэму всю свою душу, неужели она не видит, как я ее люблю?! — бормотал граф, сначала еле переставляя ноги, а потом, почти бегая по комнате из угла в угол, чуть не натыкаясь на колонны, которые красивым барельефом выступали из стен.

— А вдруг, она меня совсем не любит? — прошептал он чуть позже.

От этой страшной мысли его мозги немного прояснились, и он уселся на кровать.

— Она меня не любит? Или всё-таки любит?

Вдруг граф стал хохотать, словно умалишенный. Он вспомнил, как сам совсем недавно поучал своего телохранителя быть осторожнее с красивыми женщинами. А сам же, похоже, попал в столь простую ловушку.

— Нет, этого не может быть! Конечно, я люблю ее больше, чем она меня! Но… она не может быть какой-то жалкой шпионкой… Она же принцесса!