– Ты невысокого мнения о людях.

– Не в этом дело. Ладно, они не хотят к нам, не любят, это объяснимо. Не идут к другим семьям, потому что боятся оказаться на самой низкой ступени иерархии, и правильно боятся. Но почему они не взяли герб императора, скажи мне? Нет урона чести, если господин мертв, уйти к союзникам или императору! – попытался опередить меня Валентин, чтобы заглянуть в глаза. – Потому что налоги, Максим!

– Я думаю, что герб – это семья, – подумав, озвучил я свои мысли. – У этих людей теперь неполная семья, но это не значит, что они не смогут защитить друг друга.

– Против аристократа? – фыркнул Валентин.

– А ты чувствуешь себя бессмертным? – покосился на него.

– Ну… нет, – неохотно буркнул парень. – Как будто ты бессмертный!..

– Все дело в том, что твой аристократ смертен один раз. А остатки даже этого клана имеют тысячи жизней. Я бы на месте аристократа не связывался.

– Думаешь? – задумчиво пожевал губу Валентин и углубился в собственные мысли.

Я почти прозевал, как от тени палатки отделилась небольшая фигурка и выступила прямо под ноги – еле удержал Валентина, в задумчивости чуть не сшибшего неожиданную преграду.

– Дяденьки, у вас есть вода? – пискнуло тонким голосом.

Владельцем голоса оказалась совсем мелкая особа, одетая в длинную футболку с чужого плеча – для нее она смотрелась платьем, если бы не широкие плечи, свисающие вроде рукавов.

– В конце площади, белая палатка, – на автомате ответил Валентин, оправляя помятую мною рубашку.

– Там до-орого, – грустно протянула девочка.

– Там бесплатно! – нахмурился он.

– А я то, что бесплатно, уже выпила, – вздохнула мелкая. – Нету, да? – И, еще раз оглядев нас и разочарованно хмыкнув, вновь юркнула в тенек.

– Там все бесплатно! – раздраженно рыкнул Валентин, но девочка даже не повернулась на его голос. – В любых количествах!

– Если боссу можно, то почему нельзя слугам? – похлопал я его по плечу и обошел сбоку, продолжая движение.

– Пов-вешу… – заскрипел он зубами, глядя на тот край площади, где высились белоснежные купола палаток с гербом его клана. – Мне срочно нужно туда.

– Успеешь. Сначала мои дела, потом перевешай хоть всех слуг.

– Ты не понял, я обязан немедленно вмешаться!

– Ты уже опаздываешь, а я могу успеть, – пожал я плечами, не собираясь отпускать его от себя.

Людей, конечно, жалко, но если я отпущу от себя Валентина, то меня и Федора наверняка попытаются убить. Традиции заложников чтут и даже изучают среди высокородных – дядя Коля рассказывал, пытаясь передать то немногое, что знал о жизни аристократов.

– Но ведь люди… – замер на месте парень, явно намереваясь уйти наводить порядок.

– Ты смотрел на них целый день и ничего не замечал, – чуть устало вздохнул, утирая рукой пот со лба. – А здесь ты потому, что я тебя вытащил. Это моя заслуга, благодаря которой ты еще можешь все исправить до приезда твоего отца. Ты мне должен, Валентин. И ты никуда не пойдешь, пока я не отпущу.

Валентин некоторое время порывался сказать что-то, но в итоге слегка сгорбился и зашагал рядом.

– Лучше подумай, что будет, если у таких крох, как та девчонка, случится солнечный удар. «Скорая» тут не проедет.

– Я все исправлю, – сухо ответил Валентин, надолго замолчав.

Мы пересекли границу площади, пройдя сквозь охранный периметр, и, заметно ускорившись благодаря хорошей дороге, зашагали туда, где я впервые встретил свою новую семью.

Машина оказалась там же, где и оставили, – воровать ее тут попросту бессмысленно. Мягко моргнули фары, приветствуя нажатие на брелок сигнализации, еле слышно щелкнули засовами двери, а двигатель мягко замурчал, стоило вставить ключ в прорезь замка.

– Поворачивай направо, от площади. С другой стороны есть отдельный въезд для транспорта, нас пропустят, – подал голос Валентин, откинувшись на сиденье.

По пустынным дорогам ехать было одно удовольствие, да еще под дуновение кондиционера – словом, на вокзальной площадке мы оказались за каких-то три минуты, в десяток раз быстрее, чем пешим путем.

На площадке нас уже ждали – в хорошем смысле этого слова. Под зорким взглядом Федора, примостившегося на большом мешке, слуги и солдаты громоздили основательные кули, свитые из толстой пленки, в бежевый прицеп с серым тентом. Рядом ту самую пленку резали канцелярским ножом на прямоугольники, закидывали посередке купюры и пеленали, скрепляя края строительным степлером, – затем очередная упаковка отправлялась под тент.

– Толково работают, – похвалил я, выбираясь из кабины.

Валентин только кисло покосился и предпочел промолчать, без особого удовольствия наблюдая, как пакуются деньги.

– Больше места нет, господин! – словно из-под земли нарисовался хранитель, подобострастно кланяясь Валентину и умудряясь в поклоне зло зыркнуть в мою сторону.

– Закидывайте в машину, – распорядился я, очередным щелчком по кнопке брелока открыв заднюю дверь. – В салон тоже можно, на задние сиденья.

И, потеряв к оживившимся слугам интерес, подошел к Федору.

– Нашел? – ответил я улыбкой на его безмерно счастливое – при виде меня и машины – выражение лица.

– Ага, – похлопал он по мешку под собой.

– А это точно все папино? – скептически поднял я бровь, пытаясь прикинуть, как две сережки и цепочка с кольцом могли занять такой объем.

– Точно! – Федор уверенно развернул рукав мешка и продемонстрировал тыльную часть выхваченного колье. – Вот его клеймо!

– Эмм… Клеймо? – Мои брови поползли вверх.

– Ага! Папа ювелир! И это все – папино! Он делал, – непреклонно доложил мне Федор, укладывая ожерелье обратно и хозяйственно усаживаясь сверху – чтобы не украли.

– Ну, ты сам все слышал, – покосился я на Валентина, – наше это. И, Федор, слазь с добра, дай людям его в машину закинуть, – одновременно я махнул двум солдатам, указав на груз.

– А я ведь распорядился его найти, – с сожалением протянул местный босс и поджал губы, явно разглядев знак, выбитый в металле, – хороший мастер. Так ты, получается, Самойлова старший сын? Но… в досье только трое детей, и только один парень! – вскинулся он.

– А теперь они в моей семье.

– А… понятно. Все самое лучшее себе забрал, – буркнул Валик, с тоской посмотрев на Федора, деловито контролирующего погрузку – и не абы куда, а на заднее сиденье, и чтобы ремешком пристегнули.

– Зато тебе достались мудрые советы, – приободрил его, похлопав по спине.

– Ну-ну. – Валентин совсем скис.

– То есть еще один тебе не нужен? – остановился я возле водительской двери, ожидая, пока прицеп крепят к машине.

Федор уже занял место на переднем сиденье и нетерпеливо смотрел на меня.

– Говори… – вздохнул местный босс.

– Даже два. – Замок прицепа наконец-то щелкнул, и я занял место водителя. – Предупреди пост о нас, и он останется целым.

– А второй? – подошел к окошку парень.

– Приготовь мягкий и широкий ремень.

– Зачем? – нахмурился Валентин.

– Когда приедет отец, будет не так больно.

Кажется, он что-то ответил, но все звуки потонули в искреннем вопле радости Федора – мы ехали домой, где бы этот дом теперь ни находился.

Охранные посты мы пролетели, почти не снижая скорости, – издали мигали фарами, и металлические преграды тут же растаскивали в разные стороны, иногда успевая в последний момент. Всего их было три – один на центральной улице, второй на выезде из города и третий возле таблички с перечеркнутой надписью «Багиево». Город закончился, а вместе с ним и новообретенные княжеские владения.

– А нас не накажут? – с тревогой спросил Федор, глядя на стрелку спидометра, упиравшуюся в цифру сто пятьдесят.

– Некому.

Хорошая дорога позволяла ехать быстро, а вырубленный на поворотах лес не мешал обзору и не грозил вылетевшей навстречу машиной.

– А за деньги? – чуть замявшись, все-таки спросил он.