— Рикарда была права, надо было зажарить этого червя до хрустящей корочки, — вздохнул я. — Чтобы яснее выражался, когда говорил, что от этого зависит жизнь. Видишь, кто-то в этой бескрайней пустыне за тебя переживает, что даже меня сюда притащил. Но, к сожалению, я не умею и не знаю, как восстановить руны в этой комнате. Могу спросить у Тали, но это займёт уйму времени. Если вернусь, то только к лету.

Если бы змейка умела выражать эмоции, её взгляд был бы подозрительным. Из всего сказанного мной она поняла только про руны в комнате. Смерив меня этим самым взглядом, она посмотрела на ларец, а ладоням стало немного щекотно, так как её тело начало неспешно двигаться, ещё больше сворачиваясь в кольца. Наверняка подумала вернуться на подушечку и закрыть крышку ларца, тем самым отгородившись от незваного и наглого гостя в моём лице.

— Вижу, что ты поддерживаешь несколько комнат, чтобы хозяева, когда они вернутся, не увидели руины и пыль вместо ковров и мебели, — добавил я, повернувшись к ларцу. — Похвально, но это всего лишь вещи. Уверен, что те, кого ты ждёшь, будут рады увидеть невредимыми не занавески и подушки, а тебя. Любую мебель можно купить, сколотить из досок, даже украсть. А если ты будешь тратить так много сил впустую, то и себя загонишь и дом не сохранишь.

Она двинулась к краю ладони, всем видом показывая, что советы и нотации ей не нужны.

— Вообще, Тали говорила, что часть раван ушла в другой мир ещё в то время, когда её тётка Карина была не старше, чем она сейчас. Вряд ли тебя здесь просто забыли. Может, из-за суматохи так произошло, а может, они просто пострадали и не было возможности вернуться. И спросить не у кого, у меня из знакомых только молодёжь, по меркам раван. Но, как говорят люди, из любой ситуации есть как минимум два выхода. Если твоя родня не может вернуться, это не значит, что за ними нельзя уйти следом.

— Любопытно, конечно. Можно попробовать докопаться до истины, узнать, что произошло, но сколько на это времени уйдёт, сказать не берусь. Могу только обещать, что попрошу Тали помочь с рунами, чтобы оазис не исчез до этого времени. Только, знаешь, дом — это хорошо, если он не тюрьма, где в одиночную камеру даже стража не заглядывает, проверить, жив ты или помер давно.

— Мне кажется, в этой штуке почти не осталось магии, — я подошёл к ларцу, чтобы змейке было проще сползти на подушечку из мягкой выделанной кожи. Вот только она уже не собиралась спускаться, пристально глядя на меня красными глазками. — Ну, что ты смотришь как голодный волк на овцу? Или, правильней сказать, как пустынный лев, увидевший одинокого верблюда. Могу поделиться с тобой силой, если она тебя не убьёт. Аш, вредная собака, говорит, что ничего противней не пробовала. Давай так, за то, что побеспокоил, в качестве извинений.

Освободив одну ладонь, я слегка вытянул жреческий нож, чтобы порезать палец. В отличие от укуса этой малявки, резанувшая боль показалась комариным укусом. Стоило продемонстрировать порез, как змейка в пару движений поднялась к запястью, подставляя голову так, чтобы капля упала ей на макушку. Пару раз сверкнул серебряный язык. Чтобы собрать больше сил, пришлось сосредоточиться. От этого даже ладонь начало жечь, секунда, и капля упала змейке точно между глаз. Маленькие рубины вспыхнули, и кровь буквально втянулась в них.

— Нормально? — спросил я, ничего необычного не почувствовав.

Серебряная змея замерла на секунду, а затем юркнула в правый рукав и обвилась вокруг предплечья.

— Эй, я не понял, — возмутился я, подтягивая рукав. — Ты чего удумала? В коробку…

— Немедленно отпусти меня! — рассерженный женский голос прогрохотал на весь дом, заставив вздрогнуть. — Убью тебя, ничтожный вор!

Я втянул голову в плечи прислушиваясь. Внезапно почувствовал огромное желание бежать отсюда, поэтому выскочил из комнаты хранителя и помчался по длинному коридору к лестнице, спеша покинуть дом как можно быстрее. Что-то подсказывало, что связываться с обладательницей этого голоса не стоило. Даже мурашки по коже бежали от одной мысли. Просто она говорила не на языке людей, но я её при этом понимал. Надеюсь, это не хозяйка внезапно решила вернуться. Я выскочил в просторный холл первого этажа, уже видя приоткрытую дверь.

— А-а! — раздался голос откуда-то справа.

Обернувшись, я увидел ту самую женщину, что мы встретили у пруда. Мне показалось, что она летела над полом, выставив перед собой руки, словно собираясь вцепиться мне в шею. Я даже «мама» не успел сказать, как она врезалась в меня, протащила через полкомнаты и со всей силы впечатала в стену. Клянусь, что-то в спине хрустнуло, отдав болью в ногу. Затем, в обнимку с женщиной, я совершил головокружительный взлёт метра на четыре, и она вбила меня уже в пол. Я едва успел нужное заклинание произнести, чтобы сознание не потерять. В голове загудело, перед глазами поплыли яркие искорки, отдавая болью в затылке.

— Отдай меня! — крикнула она и вцепилась руками мне в шею, принявшись душить. Признаюсь, что даже рассерженное лицо у неё было очень красивым. — Куда ты меня спрятал!

Моя рука сама потянулась к кинжалу, рукоять которого больно впилась в поясницу. Но я кровожадные мысли прогнал и схватил женщину за руки, пытаясь разжать хватку. Её тонкие изящные руки, казалось, сделаны из камня или железа. Мне ни на миллиметр не удалось их сдвинуть. Удушья я не чувствовал, но вот шейные позвонки опасно трещали. В груди вновь начал разгораться огонь, и мне даже удалось немного сдвинуть её ладони. Сам не понял, какое исцеление наложил на себя, но подействовало, и боль из шеи немного отступила.

— Дура… — прохрипел я, — бешенная…

— Верни! — она пыталась сжать пальцы на шее, но я уже отодвинул её руки достаточно далеко.

Внезапно она вырвала руку, схватила меня за отворот куртки и рванула на себя. Послышался треск ткани.

— Где ты меня спрятал? — пыхтя сквозь зубы, она умудрилась оторвать вторую часть куртки, оставив мне только рукав.

— Сумасшедшая баба! — выругался я, отползая назад и вскакивая на ноги. Потёр шею, проверяя, не стала ли она тоньше и длиннее стараниями этой дуры.

Женщина тем временем копалась в порванной куртке, выудив из кармана кошель с золотом. Встряхнула, со звоном рассыпав монеты по полу. Из другого кармана вытащила крупный рубин, посмотрела на него голодными глазами, а потом швырнула об пол со всей силы, отчего тот разлетелся осколками. Не найдя в карманах нужное, она злобно зыркнула на меня, даже оскалилась. Я подумал, что снова кинется, но она поморщилась, шмыгнула носом, закрыла лицо ладонями и в голос разрыдалась.

— Ничтожный вор, — выдала она, затем закричала на высокой ноте от бессилия и снова залилась слезами.

От её крика у меня в ушах зазвенело, я даже проверил, не побежала ли из них кровь.

— Чуть голову не оторвала, дура! — крикнул я. Чувство было такое, словно меня поломали, а потом сложили из осколков обратно. Три заклинания главного исцеления подряд, последнее из которых подействовало лишь отчасти, сильно вымотали.

На предплечьях и запястьях девушки, на белоснежной коже проступили синяки от моих ладоней и пальцев.

— Ладно, не плачь, — вздохнул я, осторожно подходя к ней. Коснулся предплечья, применяя исцеление. — Что там я у тебя забрал? Это?

Я подтянул рукав сорочки, немного пострадавший и треснувший по шву у плеча. На предплечье удобно устроился браслет в виде серебряной змеи. Темноволосая девушка убрала ладони от глаз, увидела его и тут же вцепилась в мою руку.

— Руку не оторви, — устало сказал я. — Зовут тебя как?

— Кифа, — выдала она, пытаясь понять, как стащить с руки браслет. При этом она даже палец под него не могла просунуть. Серебряная змейка отчаянно сопротивлялась.

Девушка говорила на странном языке, немного схожем с речью асверов. И слово «Кифайр» на нём означало «Чёрная». А ещё это было имя наги, одной из генералов демона Хрума. Оно громко звучало когда во множественных и кровопролитных битвах великий демон был разбит, а его армия рассеяна по всей земле. Если я не ошибаюсь, в храме Пресветлого Зиралла была фреска, изображающая битву войска людей с ордами демонов. И там были наги, не такие красивые, конечно, а больше походившие уродливыми лицами на змей. Кифа там изображалась в чёрных доспехах, сжимая в одной руке изогнутый меч, а в другой отрубленную голову одного из светлых полководцев, верховного жреца Зиралла. Последователи светлобога на своих фресках изображали много всякого, странно, что среди прочего в рядах войска Хрума не было асверов.