— И ты ему веришь?

— Так он не обманывает. Вопрос лишь в том, почему это так важно. И почему мой отказ обязательно повлечёт за собой смерть? Я не понимаю…

— Надо было позволить магам попытаться зажарить его, — очень тихо сказала Рикарда.

— А может… пара дней ничего не решит…

— Ты уже неделю потерял, — напомнила Рикарда. — И ещё десять дней потеряешь в пустыне. Но если считаешь, что это важно, поступай как знаешь. Но к путешествию придётся хорошенько подготовиться.

Я отошёл от червя, попытался оценить его размеры.

— Еда нужна и вода на пару суток для тех, кто захочет поехать со мной. Он согласился прокатить меня и ещё двух человек на спине, — я посмотрел на Рикарду. — Вы со мной?

Диана уже снимала дорожную сумку с лошади.

— Ох, чувствую, я об этом пожалею…

— Говорите один в один как Илина, — я улыбнулся, жестом поманил Аш. — Лучше думайте об этом, как о незабываемом и уникальном шансе прокатиться на спине огромного песчаного червя. Аш, ты с нами? Угонишься за ним по песку? Он зыбкий, там быстро бежать не… а, ты знаешь. И как? Да, конечно, возьму с собой жезл.

Я оглянулся в поисках Бальсы. Она стояла поодаль, не желая приближаться к этой опасной твари. От одного вида червя её уже мутило.

— Присмотрите за Клаудией, — сказал я ей. — Через пару дней мы вернёмся, обещаю.

— Воды возьмите столько, сколько можете унести, — ответила Бальса, протянула мне шейный платок и коротко обняла за плечи. — Переодеться бы не помешало.

— Только время тратить, — я осмотрел герцогский наряд. Подошла Ивейн, протянула поясной ремень, в петле которого был закреплён огненный жезл. Плохо, что жезл целителя остался в повозке и возвращаться за ним слишком долго. — И верёвка нужна, иначе мы на нём не удержимся…

Если ориентироваться по календарю, то накануне наступила зима. В северной части Империи давно выпал снег, укрыв землю белым покрывалом. Где-то он ещё растает, чтобы выпасть вновь, а где-то останется до поздней весны. В столице сейчас наверняка холодно и мерзко. Реки начинает сковывать льдом и галеры встают в доках. А вот до юга зима добирается медленно. Раскалённый воздух отступает неохотно, пуская в пустыню ледяной воздух только по ночам. Караванщики рассказывают, что на самой границе пустыни ночью вода в кувшине промерзает до половины. Это время не самое благоприятное для путешествий, потому что на охоту выбирается демон Харуман. Он осушает воздух и гонит на север смертоносные песчаные бури. Воды в колодцах оазисов становится меньше на треть, а любые посевы перестают расти.

Что такое сухой воздух пустыни, мы почувствовали на собственной шкуре, когда кадла добрался до границы песков. Ветер не был таким уж горячим, но обдирал горло при каждом вдохе. Губы моментально пересыхали, а глаза начинали слезиться. Мелкий острый песок норовил забраться под одежду и больно натирал кожу. Единственным спасением было полностью замотать платком лицо, доверившись червю. Надо сказать, что по равнине кадла двигался медленно, как лошадь, бегущая рысцой, но на песке он начал ускоряться. Не знаю, какая сила толкала его вперёд, но он словно небольшая галера плыл по красно-жёлтому морю. И чем дальше мы забирались, тем суше становился воздух, а солнце — горячее.

Путешествуя на спине огромного червя, нужно постоянно следить за тем, чтобы он тебя не сбросил. В основном кадла двигался равномерно, но иногда делал неожиданный рывок вперёд, и если в это время ты не схватился за верёвку, то обязательно полетишь кубарем вниз. Толстая верёвка удачно легла в одну из складок его тела, позволяя держаться на спине нескольким седокам. До сегодняшнего дня червь не позволял ездить на себе даже шаманам, поэтому они очень удивились, когда узнали наши планы. Потом они испугались и едва не устроили драку с асверами. Уговаривали нас взять их с собой, но червь был непреклонен и сказал, что там, куда он нас отвезёт, людям делать нечего. Это немного остудило пыл шаманов. Не знаю, что они себе вообразили, но мне дали прозвище на своём языке, переводящееся как: «Разговаривающий с духами пустыни». Хотели вручить бусы из разноцветных камней и косточек, но я отказался.

Оглянувшись, я нашёл взглядом Аш, бегущую за нами по склону высокого бархана. На равнине она легко за нами поспевала, а вот в пустыне ей приходилось прилагать усилие, чтобы не отставать. Иногда она превращалась в облако серого пепла и обгоняла нас, исследуя окрестности. Солнце уже клонилось к закату, и в сухом воздухе всё чаще проскальзывали прохладные нотки. Червь останавливаться на ночлег не собирался и даже скорость немного увеличил, словно мы опаздывали. Я давно заметил, что самое удивительное ночью в пустыне — это небо. Россыпь ярких звёзд и огромная убывающая серебряная луна. Рикарда говорила, что, судя по звёздам, мы движемся на юго-восток, в то время как днём держали направление строго на юг. То есть мы делали большой крюк. Интересно, что было такого на востоке, что червь кадла предпочёл обойти это место?

Если говорить в целом о поездке, то она получилась утомительной. Целый день провести в неудобном положении, стараясь не свалиться со спины кадлы — настоящее испытание. А ещё нужно добавить к этому сухой ветер, наполненный колючим песком. Лишь когда небо на горизонте начало светлеть, червь начал замедляться. Мы добрались до необычного места, каких-то серых холмов, образовавших с подветренной стороны высокую стену. Из-за такой преграды появилась своеобразная дорога, ровная, без барханов. Минут через десять движения вдоль преграды, холмы начали расти и с другой стороны. Ощущение было такое, словно мы въезжали в горлышко огромного кувшина. Кадла двигался всё медленней и медленней, проходя через это горлышко совсем тихо. Мы же вертели головами, пытаясь понять, есть ли кто-то на вершине холмов и не наблюдает ли за нами. Очень уж удачно мы двигались для засады или чего-то такого. Червь неспешно полз, пока солнце не показалось над дальними холмами, осветив холмы. Впереди, если я не ошибался, был оазис, но до него следовало идти ещё пару километров. Наконец червь остановился и замер, словно ожидая чего-то.

— Приехали? — тихо спросила Рикарда, словно боялась нарушить тишину громким голосом.

— Вроде, да, но надо чего-то подождать. Давайте спускаться.

Я первым скользнул с бока червя, едва не упав, когда коснулся земли. Под ногами была каменная дорога, присыпанная песком в палец толщиной. Следом с бока червя скатилась Рикарда, держась за верёвку. Последней спускалась Диана, и, когда она коснулась зашуршавшего песка, со стороны оазиса донёсся женский голос. Не очень громкий, но вполне различимый и сильный. Кто-то напевал лёгкую и нежную мелодию. Это было неожиданно. Вскоре начали проскальзывать незнакомые слова и фразы. Мне показалось, что это песня радости того, что ты проснулся утром, а не исчез бесследно ночью. Женщина радовалась новому дню, но была в этом капелька чего-то невыразимо грустного. Кадла слушал песню как безответно влюблённый монстр, боявшийся показаться на глаза девушке, чтобы не испугать. Мне показалось, даже вздохнул пару раз и на полметра сдвинулся вперёд.

Не разделяя общего восхищения, Аш прошла по песку и устало легла рядом с червём, долго и шумно вздохнув. Мелодия звучала несколько минут, становясь тише, затем прекратилась.

— Интересно, кто это пел? — задал я вопрос.

— Я бы спросила, насколько опасна хозяйка этого голоса, — вставила Рикарда.

Я приложил палец к губам, показывая на Аш и направился по дороге к оазису. Пару минут мы шли молча, слушая только хруст песка. Теперь можно было различить вдалеке высокие голые деревья с пышной короной из огромных листьев. Холмы начали немного расступаться, открывая вид на роскошный зелёный оазис с небольшим озерцом и необычными деревьями. В дальней части виднелся двухэтажный дом с тремя круглыми башнями, слева, справа и в самом центре. Странное сооружение, на мой взгляд. Построили его из жёлтого камня, украсив орнаментными вставками из бирюзового мрамора или чего-то похожего. Что удивительно, всё вокруг ухожено, на мраморных дорожках нет песка, окна в доме чистые и сверкают в свете восходящего солнца, отражённого от воды.