Например, я тупо валяться на диване ненавижу, в потолок плевать не умею. Но если вдруг принял горизонтальное положение. Вероника знает, что в такие часы меня лучше не беспокоить. И дочке говорит: папа устал. Бывает, так выложишься, что эмоций — никаких. Мухи на меня садятся — сил нет их отогнать. Только механически щелкаю каналы в телевизоре, и все.

 При всей своей любви к семье я слабо представляю, как это — провести несколько дней безвылазно дома. Мой организм быстро начинает требовать адреналинчика: во что-то сыграть, с кем-то поспорить, посостязаться.

 Помню, в межсезонье 2005–2006 годов в Арабских Эмиратах сидим с Андреем Тихоновым, Максом Калиниченко и с нашими женами, морским пейзажем наслаждаемся. Весело общаемся, но чего-то нам не хватает. Аж свербит! Стали по сторонам оглядываться, а там парень на пляже чеканит мячом, и лицо у него знакомое-презнакомое. Ну мы и не удержались. Калина навел справки, и правда: «жонглер» оказался своим человеком — братом друга Димы Парфенова, в определенных кругах известный как Рауль.

 Рауль предлагает: «Ребята, сгоняем в футбол!» Еще как сгоняем! Проходим метров пятьдесят по пляжу, а там Хомич с Георгием Базаевым: «Айда с нами!» Затем встретились Ашветия и Алдонин. Потом еще наших поднабралось — в Эмиратах тогда треть Премьер-лиги отдыхало.

 Поделились, мы с Андреем попали в разные команды. Конечно, на первых порах мы старались себя и друг друга беречь, но побеждать хочется всегда, не важно, где, с кем и когда соревнуешься. Вот в одном эпизоде Тихон сгоряча под меня и прыгнул. Как мы уцелели — непонятно. Он сидит, надкостницу трет, весь в песке, сквозь зубы цедит: «Извини, Тит, я не специально». А у меня палец на глазах распухает. После этого мы с Тишкой побрели в море охладиться и решили завязать, иначе до добра такая рубка не довела бы. Нас ребята из «Томи» чуть погодя звали еще в волейбол поиграть, но я сказал: «Спасибо, с нас на сегодня хватит».

 И подобных эпизодов, когда спорт врывался в личную жизнь и полностью ее вытеснял, были сотни. Однажды занятный случай произошел у нас с Димой Аленичевым, когда он после возвращения из «Порту» в «Спартаке» выступал. Лето. Жара. У нас двухразовые тренировки с приличной нагрузкой. Дома у меня никого (мои на курорте), вот и отправились к Аленю. У Димы на участке корт, и мы по-настоящему с ним зарубились в большой теннис. С традиционными нашими подначиваниями, со злым таким юмором! Играли три сета, упорные все: семь-пять, шесть-семь… Он освещение включил, время за двенадцать, а мы все бьемся. Ноги и руки уже не слушаются, но и проигрывать никто не хочет. И никто не хочет сдаваться, и каждому надо взять реванш. Утром приехали на базу выжатые как лимон. Перебор, конечно, был, но спортсмен — он во всем спортсмен. Главное — не уступить!

 Не представляю, кем бы я был, если бы не футбол! Ну кем бы? Инженером, экономистом, официантом? Каждый день ходил бы на работу согласно оговоренному графику, каждый день выполнял бы одни и те же функции. Профессий миллион, но не факт, что среди них я отыскал бы свою.

 Почти убежден, по-другому жить мне было бы не так интересно. Футбол мне дает так много, что иногда я просто не знаю, где работа, а где все остальное. Через футбол я столько всего познал! Посмотрел весь мир, побывал в краях, которые поистине считаются райскими. Как-нибудь сяду, прикину, какое количество стран я посетил. Полагаю, полсотни непременно наберется. Моя нога не ступала только на землю Австралии. Океании и Америки.

 Я исконно русский человек, и поэтому политика, мировоззрение Америки мне не по душе. Но я горю желанием посмотреть Нью-Йорк. Тягой к этому городу, как ни удивительно, я обязан Вилли Токареву. В нашем дворе летом частенько крутили песни советских эмигрантов. И почти во всех текстах Токарева что-то рассказывалось про Брайтон-Бич. Я находил для себя сочетание этих слов весьма забавным. И как-то незаметно загорелся идеей пройтись по этой самой Брайтон-Бич. Уверен, что пройдусь. И как знать, допускаю, именно футбол мне подарит такую возможность.

 Это только кажется, что все так просто. Вышел на поле, выполнил все задания, которые тебе дал тренер, и уехал домой. На самом деле тренировка — процесс во всех отношениях исключительный. По молодости мне хотелось заниматься постоянно. Если бы было можно, я бы с мячом на поле ночевал, настолько был предан и влюблен в футбол. В такой одержимости и скрывается серьезная опасность для еще не сформировавшегося организма.

 Ведь сам игрок по неопытности не чувствует своего предела. Все в диковинку. Ты, как розовый поросеночек, радуешься всему на свете и стремишься быть еще лучше. Ощущения усталости вообще не возникает. Ты не слышишь свой организм, не понимаешь, как он адаптируется к нагрузкам. Сейчас же я почти все про себя знаю. И с позиции прожитых в футболе лет наконец-то имею полное представление о своих ошибках. Раньше, когда Олег Иванович увозил нас на предсезонные сборы, Анатолий Федосеич Королев подсказывал мне: «Егор, ты форму набираешь быстро, а до старта сезона еще далеко. Поэтому ты себя побереги. Не спеши рвать жилы».

 Раньше ведь никто не учитывал наши индивидуальные особенности, и всем нам давался одинаковый объем работы. На первом этапе большие нагрузки мне действительно были не нужны, но я все равно вкалывал по полной программе. За три месяца сборов расходовалось столько сил, что на концовку сезона их порой и не оставалось. Но тогда вся страна жила по такой системе, и деваться было некуда. Сачковать же я не умею. Да у Романцева это было и нереально.

 Мы 4 января, в день рождения своего любимого наставника, всегда улетали на сборы и, не успев толком распаковать вещи,

 попадали под колоссальные нагрузки. Олег Иванович так закручивал гайки, что у многих возникало желание навсегда закончить с футболом.

 Представьте: сразу после отпуска нам давалась «максималка». Мы, дабы облегчить себе участь, скидывали с себя почти всю одежду, не обращая внимания на погодные условия. Команда выстраивалась в линию, и по свистку мы как угорелые неслись через все поле. Прибегаешь, разворачиваешься, и тут раздается очередной свисток. Восемь ускорений подряд без передышки. Глаза на лоб вылезали. После этого мы делали еще восемь рывков с минутными паузами, в ходе которых выполняли различные упражнения. Было тяжело, но во мне обычно появлялся азарт, который подталкивал к тому, чтобы финишировать первым. И таких азартных нас было человек двадцать.

 Конечно, с середины тренировки в ход шли различные хитрости: кто-то чуть раньше времени стартовал, кто-то недобегал пару метров. Люди думали, что Романцев этого не видит. Однако он все видел и из любой мелочи был способен сделать вывод. Я быстро это понял и всегда все выполнял от и до.

 Допускаю, что на меня как раз подействовали знаменитые методы Романцева. Когда я только начинал свой путь в большом футболе, Олег Иванович проделывал такой фокус. Он перед «максималкой» нас предупреждал: за всеми вами я уследить не смогу, поэтому я выбрал двух человек, за кем буду неизменно наблюдать. Имена этих двух «счастливчиков» он не сообщал, вот каждый из нас и корячился, опасаясь, что главный тренер наблюдает именно за ним. Я выполнял все упражнения очень старательно. Жутко боялся, что из-за меня Романцев остановит занятие и заставит всех пройти испытание повторно. Позора не оберешься. Таким образом в нас вырабатывался и командный дух тоже. Никто не хотел подвести партнеров.

 Зато когда «максималка» заканчивалась и мы, изможденные, расползались по номерам, внутри все ликовало. Нас наполняло ощущение собственной значимости: мы выдержали! К концу сборов накапливалась убийственная усталость. Тогда уже мысли были не о том, как бы добежать первым, а как вообще добежать. Один наш прославленный партнер после очередного ускорения рухнул на газон, и его вывернуло всего наизнанку. Вот это была самоотдача!