— Да вы даже не были уверены, прикасался ли он к вам, — ледяным тоном отрезал Ран, стараясь говорить как можно тише. — Будем надеяться, никакого серьезного вреда за столь короткое время он причинить не успел, однако мы должны в этом убедиться, прежде чем он поймет, что мы его в чем-то подозреваем. Я даже допускаю, что именно он повинен в смерти Альберта. Полин, переговорите с мастером Стеванусом, хорошо?

И с этими словами он незаметно сделал жест правой рукой, показывая два пальца.

По спине у Райса-Майкла пробежал холодок, поскольку он понял, что Ран намекает на деринийскую колючку, сдобренную дозой мераши. И хотя предназначалось это Димитрию, а не ему самому, одна лишь мысль о том, чтобы предать Дерини в руки беспощадных сановников, вызвала у него волну дурноты.

В это время в комнате Димитрий невозмутимо беседовал о чем-то со Стеванусом и монастырским лекарем, тогда как отец Асцеллин читал молитвы над телом Альберта.

Полин ненадолго опустился на колени рядом с ним и также прочитал молитву за упокой души своего брата, а Ран, остановившись в дверях, поманил к себе Димитрия.

— Мастер Димитрий, не могли бы вы подойти сюда.

Кивнув Стеванусу, Димитрий присоединился к Рану, Манфреду и королю, отвесив им почтительный поклон.

— Милорды, государь…

— Скажите-ка, мастер Димитрий, почему лорд Альберт попросил вас сегодня пойти с ним, — спросил его Ран.

Дерини устремил взгляд на Манфреда, затем на Райса-Майкла. На лице его не отразилось никаких чувств, но король был уверен, что тот решил разыграть свою смертельную партию до конца.

— Могу ли я говорить открыто при лорде Манфреде, милорд? — спросил Димитрий негромко.

— В противном случае я ни о чем не стал бы спрашивать вас в его присутствии, — отрезал Ран. — Итак, зачем лорд Альберт привел вас сюда?

— Он хотел, чтобы я присутствовал, когда он станет расспрашивать короля о смерти лорда Удаута.

— Чтобы проверить его ответы с помощью чар истины? — спросил Ран.

— Да, милорд.

— Но зачем ему это понадобилось, — вмешался Манфред. — Неужели у лорда Альберта были какие-то причины подозревать, что королю что-то известно о гибели Удаута?

— По-моему, нет, милорд.

— Очень хорошо, — бросил Ран. — И вы использовали чары истины на короле?

— Да.

— С каким результатом?

— Ну, разумеется, король говорил чистую правду. Да и как могло быть иначе? Смерть лорда Удаута была всего лишь несчастным случаем.

— В самом деле? — переспросил Ран.

Димитрий даже не моргнул.

— Я же сказал, что король не имеет к этому никакого отношения, милорд. Почему вы задаете мне такие вопросы? Разве я не служил вам верой и правдой все эти годы, ни разу не дав оснований усомниться в моих словах?

— Возможно, это было сделано преднамеренно, — заявил Полин, подойдя ближе и вмешиваясь в разговор. — А что еще ты делал с королем, кроме чар истины, а, Димитрий? Может, ты читал его мысли, ты давно этого хотел? И что ты сделал с моим братом?

Димитрий сам намеренно подводил разговор к этой черте. Лишь так он мог удовлетворить подозрительность сановников и полностью отвести подозрения от короля, и Райс-Майкл знал это… И знал, что Димитрий тоже это знает.

— С вашим братом? — переспросил Димитрий с насмешкой. — Да вы, должно быть, сошли с ума от горя.

— Боже правый, ты убил его? — прошептал Полин, убежденный, что наконец докопался до истины. — Брат Серафин умер «от сердечного приступа» за пару дней до коронации Джавана. И меня это всегда удивляло. Правда, тебя в то время не было в столице, но другие Дерини вполне способны на нечто подобное. Ведь это же деринийские чары, верно? Вы способны убить человека, даже не прикасаясь к нему. Возможно, именно так погиб и несчастный Удаут, а затем ты заставил его лошадь взбеситься и растоптать его, чтобы прикрыть следы. Возможно, ты также вызвал этот пчелиный рой? Ты хотел, чтобы утонул мой брат?

Димитрий презрительно потряс головой, затем с мольбой обернулся к Рану.

— Милорд, клянусь, меня подозревают в чем-то таком, на что я попросту не способен. Однако если вам эти предположения кажутся правдоподобными, то неудивительно, что вы так страшитесь Дерини. В таком случае, какие бы ответы я ни дал, я все равно проклят, от того что принадлежу к этому племени. Но осмелюсь напомнить, что мои способности ограничены, так же, как и у обычных людей. Для любых воздействий нам необходим телесный контакт. Мы…

В этот миг по знаку Полина мастер Стеванус вонзил иглы деринийской колючки прямо в шею Димитрию. Дерини негромко вскрикнул, схватился рукой за смертоносный инструмент и отшвырнул его прочь. Во взгляде его Райс-Майкл прочел немую обреченность.

Однако в те краткие мгновения, что ему оставались, прежде чем подействует мераша, Димитрий знал, что успеет выполнить еще один, последний приказ. Прежде чем он окончательно утратил бы контроль над собой, а Ран с Манфредом успели схватить его, он всей мощью своей магии обрушился на Полина. Вцепившись смертной схваткой тому в ворот и подтягивая к себе поближе, он призрачными огненными пальцами впился ему не в сердце, но в самый разум. Полин закричал и продолжал кричать так, что от вопля его кровь застывала в жилах. Голос, полный смертной муки, звучал так пронзительно, что Райсу-Майклу казалось, никакая глотка смертного не в силах исторгнуть его. И все же, этот ужас был лишь слабым отражением того, что творилось в его раздираемом на части сознании. Катан, должно быть, тоже ощутил происходящее, но они с Фульком поспешили оттащить Райса-Майкла подальше, чтобы прикрыть его своим телом, опасаясь, как бы Димитрий затем не обрушился на короля.

В то же самое время, не сознавая, что делает Дерини, остальные пытались удержать его за руки, выкрикивая противоречащие друг другу приказы. Манфред вопил, чтобы Дерини немедленно прикончили, Ран рычал, что его нужно взять живым… Съежившись за спиной у Фулька и Катана, бессильный помешать тому, что творилось у него на глазах, Райс-Майкл внезапно ощутил, как слабеют энергетические потоки, и догадался, что мераша начала разъедать силы Димитрия. И в этот самый миг Ран, выхватив кинжал, одним сильным и точным ударом рукоятью по затылку сумел оглушить Дерини.

Если славно потрудился раб твой, отплати ему добром за труд, и тому кто постарался ради тебя.[13]

Буйство магии прекратилось мгновенно, и Димитрий рухнул на пол, как подкошенный. Руки его вяло скользнули по груди Полина, и его поспешили оттащить от несчастной жертвы. Но на этом мучения Полина отнюдь не закончились. И хотя крики его прервались на полузвуке, тело продолжало биться в конвульсиях и изгибаться в самых невероятных позах.

— Стеванус, помоги ему! — выкрикнул Ран, в то время как они с Манфредом, сорвав с Димитрия пояс, принялись связывать ему запястья.

Стеванус поспешил к Полину. Конвульсии постепенно ослабевали, но взгляд его оставался пустым и ничего не выражающим. Дыхание было натужным и прерывистым, как будто воздух больше не поступал к нему в легкие.

— Он умирает, не может дышать, — захлебнулся Стеванус, силясь развернуть Полина на бок и разжать тому челюсти.

Райс-Майкл, ухватившись за притолоку двери, вывернул шею, пытаясь разглядеть происходящее. Кровь хлынула у Полина изо рта, когда Стеванус сумел протолкнуть пальцы ему в рот, вероятно, для того, чтобы обнаружить помеху дыханию.

— Господи, да он проглотил собственный язык! — услышал король его потрясенный возглас.

Пока Стеванус отчаянно силился помочь Полину, монастырский лекарь опасливо выбрался из-под стола, куда забрался в поисках укрытия. Вдвоем они сумели заставить Полина вновь начать дышать, однако обнаружилось, что тот успел в конвульсиях прокусить себе язык почти насквозь. Окровавленный кусок плоти валялся теперь на промокшей от крови соломе рядом с его головой. Стеванус отбросил в сторону нож и трясущимися руками попытался нащупать пульс на шее у пациента. А монастырский лекарь развернул голову Полина так, чтобы тот не захлебнулся собственной кровью.