Ибо золото испытывают в огне, а верных людей в горниле вражды.[19]

Келдорцы выехали навстречу королю, и весть о гибели Судри очень опечалила их всех. Корбан немедленно отправился в Лохаллин, чтобы доставить тело ее дочери, а Сигер с Грэхемом остались в лагере. Ясно было, что они не винят Райса-Майкла в случившемся, — Судри прекрасно осознавала грозящую ей опасность, — и все же король в полной мере разделял их скорбь.

— Так что все-таки там произошло, — спросил его Ран, скакавший рядом с Райсом-Майклом.

Он то и дело оглядывался через плечо на выстроившихся торентцев, опасаясь, что те нарушат перемирие и нападут, чтобы отомстить за своего принца. Манфред ехал с другой стороны от короля, а Катан с Фульком следовали за ними, вместе с Сигером и Грэхемом.

Два десятка рыцарей Custodes сменили лучников и теперь окружали королевскую свиту плотным кольцом.

— Миклос нарушил перемирие, в точности как вы и говорили, но по иным причинам, нежели мы опасались, — пояснил Райс-Майкл. — Но думаю, сейчас мне не стоит вдаваться в детали. Посмотрим сперва, нападут ли его люди, или все же будут соблюдать перемирие.

Эти доводы как будто удовлетворили Рана на время… и дали Райсу-Майклу возможность обдумать, что он скажет своему гофмаршалу позже, когда настанет неминуемый момент допроса. Он прижимал к груди раненую руку, ибо теперь, когда первоначальный шок отступил, боль принялась терзать его с новой силой.

Они остановились на склоне напротив своего лагеря, чтобы посмотреть, что предпримут торентцы. Те не двинулись с места. Пронаблюдав за ними целый час и обсудив все варианты военной стратегии, Ран со своими помощниками решили, что с наступлением темноты нападения едва ли следует опасаться. Препоручив Джошуа Делакруа охранять подходы к лагерю, Ран сопроводил короля в центральный шатер, куда за ними последовали Манфред, Сигер, Грэхем и оба оруженосца. Перед шатром уже встревожено расхаживал мастер Стеванус, которому сообщили о том, что король ранен, и он тут же поспешил на помощь высокопоставленному пациенту.

— Давайте войдем внутрь и посмотрим, что у вас с рукой, — предложил он, после того как король, осторожно перекинув ногу через седло, спрыгнул на землю, пытаясь не задеть ноющую руку.

Король покорно последовал за ним в шатер и сел, где ему было велено, на край походной постели. Там уже дожидался отец Лиор. Стеванус тут же опустился на корточки перед королем, принялся прощупывать порванную алую перчатку, попросив Фулька принести поближе подсвечник. Ран с Лиором нависли над ними точно две хищные птицы. Катан незаметно подошел и опустился на колени, чтобы расстегнуть у короля шпоры, после чего остался рядом, на случай, если понадобится какая-то помощь. Манфред держался у входа в шатер вместе с Сигером и Грэхемом в ожидании возможного послания от торентцев.

— Проклятье, так что там все-таки случилось? — требовательно воскликнул Ран. — Вы сказали, Миклос нарушил перемирие.

— Мне показалось, он был готов отступить, хотя мы даже не начали обсуждать условия, — отозвался Райс-Майкл, поморщившись, когда Стеванус причинил ему боль. — А затем он магией напал на леди Судри. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что именно поэтому он изначально так настаивал на ее присутствии. Похоже, его очень оскорбило то, что она предала свою семью и свою расу, выйдя замуж за графа Истмарского. Когда магический выплеск начал угрожать и мне тоже, она бросилась наперерез, чтобы меня прикрыть. Она отдала свою жизнь ради меня.

— Никогда бы не подумал, что у нее хватит сил противостоять столь опытному Дерини как Миклос, — заметил Лиор. — И мне почему-то показалось, что и вы тоже были в этом замешаны.

Райс-Майкл застонал от боли и попытался отдернуть руку, когда Стеванус принялся разгибать его раздробленные пальцы.

— Я… не слишком хорошо все это помню, — выдохнул он наконец. — Мне… мне кажется, что она каким-то образом… стала брать у меня энергию, чтобы с еще большей силой обрушиться на него. Все равно он был слишком силен для нее. Если бы его лошадь не взбрыкнула, он мог бы… Ай!

— Прошу прощения, — прошептал Стеванус. — Лорд Ран, я вынужден просить вас продолжить этот разговор после того, как я займусь рукой его величества. И без того, она уже порядком распухла. Нам придется срезать перчатку, прежде чем я сумею оценить, насколько серьезна эта рана. Катан, пожалуйста, налей его величеству двойную порцию макового отвара… это будет довольно болезненно.

Не скрывая недовольства, Ран отошел к выходу их шатра, а Стеванус принялся за работу не обращая внимания на военачальников, которые вполголоса совещались чуть поодаль. Один лишь Лиор остался наблюдать. Райс-Майкл, едва углядев посиневшую плоть, запекшуюся кровь и грязь в глубоких ссадинах, тут же поспешил отвернуться, более всего желая в этот миг оказаться где угодно в другом месте. Тем не менее, он выпил лишь половину того снадобья, что принес ему Катан.

— Я бы не хотел заснуть от ваших лекарств прежде, чем мы узнаем, что намерены предпринять торентцы, — сказал он Стеванусу, возвращая чашу и заскрипел зубами, когда лекарь принялся ощупывать сломанные кости.

— Как угодно, но не говорите, что я вас не предупреждал. Как только мы очистим рану, надо будет наложить швы, прежде чем я смогу вправить перелом. Сможете ли вы потом держать меч, это еще большой вопрос.

— Если понадобится, я научусь драться левой рукой. Делайте свое дело.

Фульк принес полотенце и таз с водой, а Стеванус разложил повязки и все необходимые инструменты. Катан помог королю сбросить накидку и кожаную тунику, поскольку ясно стало, что рукава у одежды слишком узкие, и ее нельзя будет снять после того, как руку перевяжут. Но даже и без повязок протаскивать поврежденную руку через рукав оказалось мучительно. Райса-Майкла била дрожь, и он, обессиленный, откинулся на подушки, а Катан забросил его ноги прямо в сапогах на постель. На теле у короля также обнаружилось несколько внушительных кровоподтеков, хотя он и не помнил толком, каким образом их получил.

Фульк поставил таз с теплой водой на низенький столик рядом с кроватью, чтобы он мог погрузить туда руку. Тепло сперва словно бы успокоило боль, но лишь до тех пор, пока Стеванус не начал вычищать из раны грязь и запекшуюся кровь. Он постарался внутренне отстраниться от этих страданий. Здоровой рукой прикрыв глаза, он постарался отделить от себя чувство боли и погрузиться в легкий транс. Постепенно успокоительное снадобье начало оказывать свое воздействие, и мыслями он смог вернуться к событиям последних нескольких часов… Как вдруг внезапно припомнил, где и когда видел лицо, обнаружившееся под обманной личиной Хомбарда. Любопытно, заметил ли это изменение Ран и все остальные.

— Ран, тот человек, которого мы принимали за Хомбарда, был Дерини, — произнес он, открывая глаза и устремляя взор на гофмаршала, который тут же обернулся к нему. — Мне кажется, это был Марек Фестил.

— Быть такого не может, — заявил Ран, подходя ближе. — Тот был слишком старый. Кроме того, мы его проверяли мерашей.

— Нет, мы проверяли первого посланца, — уточнил Райс-Майкл. — Но тот человек, который приехал на переговоры вместе с Миклосом, был просто похож на него, хотя в тот момент у него не было ни малейших причин в этом усомниться… Но лицо его изменилось, когда Миклос с Судри начали свой магический поединок, и он попытался вмешаться. Все произошло очень быстро, но я готов поклясться, что это тот же самый человек, который был на коронации Джавана в качестве оруженосца Миклоса. Возможно ли, что оба раза это был Марек?

Ран подтянул поближе походный табурет и уселся перед постелью, тогда как остальные собрались ближе, внимательно прислушиваясь к разговору.

— Марек? — задумчиво протянул Ран. — Не могу в это поверить. Даже у Миклоса не хватило бы дерзости взять с собой самозванца Фестила на коронацию его главного врага.