— А теперь он сам предлагает нам их обратно! — воскликнул Грэхем. — Почему?

— Хороший вопрос, — отозвался Райс-Майкл. — Могу лишь предположить, что причиной тому то, что произошло прошлой ночью. Конечно, вполне возможно, что сын Марека и впрямь заболел, но лично я в этом сомневаюсь. Я, вообще, не уверен, что он когда-либо был в Кулликерне. Нет, я полагаю, мы застали Миклоса врасплох, когда захватили Димитрия. Разумеется, нам просто улыбнулась удача, — но он-то этого не знает. И пока он не выяснит наверняка, что случилось с Димитрием, он не осмелится предпринимать никаких решительных шагов. Именно поэтому он и предлагает убраться из Кулликерна, и готов дозволить мне взять на переговоры единственного Дерини, которым мы располагаем, чтобы удостовериться в искренности его намерений.

— Сир, ваши доводы вполне разумны, — задумчиво произнес Лиор, пристально разглядывая свои ногти. — Но вам не приходило в голову, что, на самом деле, в этой истории с Димитрием осталось много нерешенных вопросов, и именно поэтому Миклос так стремится к этой встрече?

— Что вы имеете в виду?

— А вот что. Нас всех беспокоило возможное предательство леди Судри, если мы отпустим ее с вами на переговоры с Миклосом. Однако существует и иная, куда более ужасная возможность. Что, если Димитрий все же сумел что-то сотворить с вашим сознанием?.. В таком случае, вы сами себя предадите в руки Миклоса.

Присутствующие начали тревожно перешептываться, и Райс-Майкл подумал о том, что подобная возможность предать себя самого действительно существует… хотя отнюдь не в том смысле, как говорил Лиор. Однако он тут же принял решение, которое могло сработать, если только он не ошибся в Судри. Это был единственный способ убедить сановников, что Димитрий не внушил ему никаких ложных установок.

— Мне кажется, я знаю способ, как нам в этом убедиться, — неуверенно произнес он.

— Убедиться в чем? — переспросил Ран.

— Честно говоря, мне эта мысль не слишком по душе, — продолжил Райс-Майкл. — И я даже не уверен, способна ли она сделать это, но вы могли бы попросить леди Судри прочесть мои мысли, чтобы проверить, не вмешивался ли Димитрий в мое сознание.

— Вы предлагаете, чтобы мы позволили Дерини коснуться вас? — возмущенно прошипел Ран.

— Она не просто Дерини, — осторожно возразил Райс-Майкл. — И я думаю, мы сумеем обеспечить мою безопасность, чтобы она не зашла дальше, чем нам бы того хотелось. Хотя я и не думаю, что такая угроза существует, — добавил он, бросив умоляющий взгляд на Сигера с Грэхемом. — У нее есть все причины оставаться верной дому Халдейнов, который многие годы поддерживал ее супруга… Точно так же, как она имеет все причины ненавидеть Миклоса, который убил ее мужа и чья семья бросила ее на произвол судьбы, когда она, совсем юная и испуганная, оказалась заложницей во враждебных краях. С какой стати ей оборачиваться против меня, когда именно Миклос — ее настоящий враг?

Лиор при этих словах медленно кивнул.

— Если магия ее, и впрямь, не слишком велика, то я готов усомниться, способна ли она исполнить нашу просьбу, однако идея эта заслуживает пристального внимания, — промолвил он. — Отец Маган поможет мне проследить, чтобы все прошло нормально. Он знает, как выглядят со стороны различные магические действия.

Ран хмыкнул.

— Вы оба знаете только то, что Димитрий соизволил вам показать за эти годы.

— Ну, полагаю, у меня все же есть кое-какой опыт в этой области, милорд, — возмущенно ответил Лиор, уязвленный тем, что его компетентность была поставлена под сомнение. — Если она сделает что-то подозрительное, деринийская колючка тут же положит этому конец.

— Она не сделает ничего подобного, — возразил Райс-Майкл. — И не смейте давать ей наркотик, иначе она не сможет потом использовать чары истины против Миклоса.

Поспорив еще немного, Ран все же послал Лиора за Судри, дав ему также наказ привести отца Магана. Райс-Майкл с нетерпением ожидал их возвращения, но вот, наконец, Лиор и Маган привели в шатер хозяйку замка. У обоих священников в руках были деринийские колючки, хотя они их пока и не открывали. Побледневшая Судри выглядела испуганной и взволнованной, словно опасаясь, что король мог предать ее.

— Прошу простить, если понапрасну встревожили вас, миледи, — обратился к ней Райс-Майкл негромким голосом. — Насколько я понимаю, вы владеете чарами истины. Прошу вас, используйте их, если желаете, чтобы убедиться, что я хочу вам только добра. Вас привели сюда ко мне, но на самом деле это я должен опуститься на колени у ваших ног, как подобает смиренному просителю.

— Сир, я не понимаю вас, — осторожно отозвалась она.

Он кивнул.

— Сейчас я вам все объясню. Вчера вечером, когда мы рассказывали вам, как накануне обнаружили в своих рядах соглядатая принца Миклоса, мы не поведали вам о еще одной опасности… У нас есть основания подозревать, что он мог вложить какие-то ложные мысли в мое сознание. Я лично не сохранил об этом никаких воспоминаний, однако это вполне возможно, если он и впрямь такой умелый маг, как мы предполагаем. Правда, времени на вмешательство у него было немного… Но опять же, он мог изменить и мое представление о времени. В любом случае, у него была возможность вмешаться в мое сознание, и нам необходимо выяснить, воспользовался ли он этой возможностью.

Лицо Судри озарилось пониманием, и она кивнула, перебив короля, прежде чем тот мог продолжить:

— Так вы предлагаете, чтобы я проникла в ваш разум, сир, и убедилась, не было ли какого-либо чужого вмешательства?

— Совершенно верно, — подтвердил он. — Если это и впрямь имело место, то это может повлиять на ход наших переговоров с Миклосом, если я соглашусь на его предложение. Отец Лиор и его собратья знают, что будучи верной дочерью церкви, вы отреклись от деринийской магии много лет назад, но ныне обстоятельства таковы, что нам необходимо прибегнуть к вашим способностям. Готовы ли вы помочь нам?

Она покосилась на Лиора, который даже не пытался спрятать деринийскую колючку, которую держал в руках.

— По закону мне запрещено использовать свой дар, сир. И Церковь осуждает таких, как я. Эти священники готовы вмешаться, и я сознаю, насколько вмешательство их будет для меня опасно. Мои силы очень невелики, но у нас есть лишь один выбор — либо вы позволите мне использовать мои скромные способности вам во благо, либо нет. Если да, то я не смогу вам помочь под угрозой мераши.

— Мы здесь, чтобы защитить короля, — выдохнул Лиор. — За эти годы мы видели слишком много предательства со стороны Дерини, поэтому едва ли вы можете ожидать от нас полного доверия, в то время как король, совершенно беззащитный, окажется в вашей власти.

— Но что мне сделать, чтобы вы поверили, что я не причиню ему зла, отче? — негромко спросила она. — Я готова поклясться на любой священной реликвии, я выполню любые ваши разумные условия… Но я не смогу работать, если вы будете стоять у меня над душой, угрожая в любой миг воткнуть иглы с мерашей, как только что-то вам покажется подозрительным. Чего вы боитесь? По меркам моего народа, я почти не владею магией. Если король даст согласие, я могу обследовать его сознание в поисках чужого вмешательства, как вы того требуете. Однако любые иные действия мне не по силам.

— Но как нам это проверить? — спросил Маган.

Пожав плечами, она позволила себе хмуро усмехнуться.

— Вера — это ваше личное дело, отче. Я могу лишь дать вам самую торжественную и священную клятву, — поклясться жизнью дочери или душой моего возлюбленного супруга, который погиб по вине Миклоса Торентского, или собственной надеждой на спасение души, — что я преданный вассал короля, и не сделаю ничего, чтобы повредить ему, даже если это будет стоить мне жизни.

С этими словами она подняла правую руку, коснулась губ кончиками пальцев, а затем медленно перекрестилась. Окинув взглядом остальных присутствующих, Райс-Майкл сделал ей знак подойти ближе.

— Я верю вашему слову, сударыня, — промолвил он. — Что я должен делать? Как мне помочь вам в вашей работе?