. Старые раны

Взгляд чародейки, устремленный к звездам, угасал. Глаза стекленели. Архимаг стоял над ней, наблюдая за ее смертью, чувствуя, как ее магия перетекает в астрал, оставляя лишь слабый "отпечаток" в ее теле. Она довольно долго сопротивлялась, но это лишь потому, что он позволял ей. Ему нужны были ответы, его терпению за столько лет уже давно пришел конец. Слишком долго ему пришлось ее выслеживать, слишком долго преследовать, но выбора не было - только эта ведьма знала то, что ему так было нужно. Но она не сдалась, не выдала секрета и предпочла умереть, ведь кто по собственному желанию полезет в драку с наимогущественнейшим чародеем мира? Им не завладело огорчение или досада. Рано или поздно он добьется своего.

Так было всегда на протяжении семи тысяч лет.

Пламя на поле, где произошло сражение, потухло. Луну скрыла туча. В темноте светились только его глаза, вместо зрачков в которых были зеленоватые омуты. Он смотрел на юг, на огни близкого поселения амазонок.

- Я найду тебя.

Отчаяние душило как вода утопающего. Еще чуть-чуть - и захлебнешься. Как тут удержаться на плаву, когда вокруг все плачет о поражении...

"Людям, вместо того, чтобы спокойно жить своей жизнью, как им хочется, приходится искать способы выживания. Только не все умеют выживать, не каждому дается эта способность. Чем больше чувство тревоги, тем больше люди не доверяют друг другу, тем больше суеты и паники. Тем больше хаоса. У людей нет чувства безопасности даже в своем доме. Им нужны защитники, герои, которые будут их идеалом. Но с каждым днем надежда гаснет - герои погибают и мало найдется смельчаков встать на их место. И сегодня мир потерял еще одного героя, только понимают ли они это?.."

Звон раздавался медленными тяжелыми ударами, уносившимися во все стороны эхом и терявшимися во всех доступных уголках. В этот раз это был не набат и не зов на молитву. Солнце еще не проснулось, но все вокруг было озарено пляшущим светом от погребального костра, отбрасывающего на предметы оранжевые отблески. В тот же цвет был окрашен богатый шелк, каким была убрана покойница. Колокольный звон вызывал в душе отнюдь не скорбь - тревогу, а пламя все больше преображало ее в страх, почти в ужас от того, что смерть смогла подобраться так близко.

Женщины всех возрастов, окружавшие деревянное ложе, стояли безмолвно и неподвижно. В хаотичном танце и неугомонном треске огня едва ли можно было заметить, как некоторые из них тихо переговариваются, изредка одними глазами поглядывая на девушку, стоявшую поодаль и крепко сжимавшую левой рукой инкрустированную драгоценными камнями рукоять меча. Как завороженная, она смотрела в пламя на уходящий в потусторонний мир ее единственный шанс узнать ответы на свои вопросы. Очень тихо слева к ней подошла Ксия, новенький плащ авангарда которой пылал алым даже в этом оранжевом зареве.

- Джайра.

Она не ответила.

- Мне очень жаль...

Наемница слегка качнула головой, но непроницаемость чувств не исчезла. Она понимала: надо было ответить.

"Почему она не свернула с Рыцарского Тракта? Почему повела его за собой сюда?.."

Из часовни, догоняя колокольный звон, поплыло заунывное пение на мертвом языке. Джайре не нравилось это пение, даже для похорон оно было слишком повелительным - на таком языке надо править, а не петь. Собственно, так и было семь тысячелетий назад, когда первый Протектор прекратил бесконечную битву. Где же они, Протекторы, демоны их разорви? Уж они бы не дали умереть наставнице Джайры, не дали бы набрать такую огромную мощь ее убийце. Все в этом деле было не так, будто разгадка всех тайн была проста и знали ее все, кроме самой Джайры.

На пару мгновений завеса огня взвилась в небо пышным всполохом, взревев подобно дракону. Амазонки, словно вспугнутая сонная стая птиц, попятились назад, расширяя круг, и только двое не шелохнулись, вдруг оказавшись в центре этого круга. Когда огонь вновь утихомирился, обнимая безжизненное тело своей повелительницы, ведьмы огня, обе воззрились друг на друга. Верховная амазонка Акадия была старшей сестрой Эврикиды, и ее скорбь была вполне объяснима, но эта женщина железной воли также сохраняла каменную непроницаемость, как и Джайра. Было у кого учиться. Огонь странным образом преображал их взгляды, и казалось, будто они пытаются сжечь друг друга.

"Куда бежит человек, когда ищет помощи? Домой. Всем, что осталось от ее дома, от ее семьи, была старшая сестра. Ждала ли она от нее защиты? Надеялась ли, что архимагу неинтересны амазонки? Этого уже никто не сможет выяснить, ведь ей никто не помог..."

Когда Акадия кивнула в сторону Джайре отойти для разговора, для нее этот жест был вполне ожидаем. Зло усмехнувшись, девушка решительным шагом направилась прочь от костра - по ее мнению, им не о чем было говорить. Нахмурившись, Акадия терпеливо вздохнула.

За спиной возникла одна из легатов, амазонка высшего звания, Амрена, всегда следовавшая тенью за своей повелительницей.

- Ей здесь не место, вы прекрасно это понимаете, госпожа.

Словно соглашаясь с высказанным недовольством, нестройным бряцаньем отозвались мечи других амазонок-легатов, подошедших к ним.

- Тебе ли это решать, Амрена? Прошло десять лет, даже больше, и невиновность Джайры давно доказана...

- Чем? - прошипела легат. - Тем, что она якобы добросовестно ушла из сената, так и не ответив за свою измену? Все поселение возмущено ее присутствием здесь.

- Она имеет на это право. Эврикида...

- Эврикида укрыла ее от нашего гнева, зная, что ты не позволишь сестру и пальцем тронуть. И Джайра воспользовалась этим.

Акадия резко обернулась к Амрене, окатив ее волной гнева.

- Да что ты можешь знать о Джайре, кроме своей ненависти и зависти к ней.

- Знаю, и достаточно для того, чтобы иметь причины изгнать ее отсюда навсегда, а может, и казнить. Ведь это из-за нее погибла Эврикида.

Лицо Акадии стало изменяться, принимая все более обеспокоенное выражение.

- Пока Джайра здесь, весь авангард и легаты находятся в постоянном бдении.

- Замолчи, - процедила Акадия сквозь зубы, но легат продолжала наступление.

- Я слышала ваш разговор с Эврикидой, как вы создали из этой бездомной совершенное оружие, только вот что-то это оружие больше не хочет, чтобы им управляли. Да и другим оно тоже оказалось нужно позарез.

Акадия молчала. Каким образом маленькая послушница подслушала разговор, давность которого переваливала за тридцать лет, уже не имело значение.

- И что же, - голос стал срываться, как ни пыталась контролировать его Акадия, - что ты собираешься делать? Пока я на троне, у тебя нет полной власти, да и Джайра тебя ненавидит не в меньшей мере, чем ты ее. Ты сама говоришь: она не хочет никому больше подчиняться, - значит, и тебя слушаться не станет...

- Как и тебя, верховная амазонка, - что-то в интонации и в самих словах, достаточно простых, но сказанных с таким огромным весом, привело Акадию в крайнее замешательство, и необъяснимый панический страх заставил искать пути спасения...

Будучи далеко от этого судьбоносного разговора, кипя от злости, Джайра шла, не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого сборища. Ноги привели ее на главную площадь перед Дворцом Справедливости, верхушка хрустального купола которого уже набирала краски рассвета. Над всей площадью возвышалась статуя Имраны Заступницы, протягивающей навстречу левую ладонь в дружественном жесте. В туманном освещении гранитное изваяние было будто живым, и Джайре всегда казалось, что она улыбается ей. Сколько надежд было в душе, когда Джайра впервые увидела ее, облаченную в искусно вытесанный скульпторами застывший плащ, словно развевающийся на ветру, в этом великолепном крылатом шлеме без забрала; сколько восторга и безудержной радости просто потому, что она даст клятву этой легендарной воительнице, пускай и всего лишь памятнику. Правая рука женщины, положенная на сердце, все еще где-то в глубине вызывала, как и в прежние времена, сильные чувства, что-то вроде мужества, верности, целеустремленности, и улыбка Имраны не оставляла сомнений в том, что они послужат только благородным целям. На гранитном постаменте даже при слабом сиянии светочей было отчетливо видно надпись: "Не человек должен служить магии, а магия - человеку. Это и великий дар, и большая ответственность. Не искушенный - не злодей, но раскаявшийся достоин прощения". Когда началась Война за Северное Побережье, Ардонию больше некому было защищать, в городах остались только женщины, немощные и дети, тогда и началась Охота на женщин, способных очаровывать своей красотой. С тех самых пор и существуют амазонки. Из года в год, изо дня в день они искали способ вернуть миру все то благое, что он потерял в ходе многочисленных воин и что удалось сохранить им. Вытесанные слова были частью клятвы, которая являлась для амазонок святой истинной во всем. Эту клятву никто не нарушал, но и Джайра не делала этого никогда. Важно то, что тогда Акадия, та самая Акадия, легат, только что получившая звание легиоры и взошедшая на трон верховной амазонки, которая выбрала в свои опционы Джайру, не поверила ей и выдвинула обвинение. Она прекрасно помнила тогда торжество Амрены и ее сторонниц, растерянность Акадии и отчаяние Ксии, еще послушницы, ее ученицы. Страшно подумать, как давно это было - больше десяти лет назад! Хотя по самой Джайре это не скажешь - ее внешность не изменилась благодаря унаследованному эльфийскому долголетию, правда, неизвестно, каким образом оказавшемуся в ее крови, - чего не скажешь о внутреннем состоянии. В один момент все чувства, притупленные временем и долгим скитанием в поисках нового пристанища, вдруг стали острыми ножами, и их ничто не могло вытеснить, уже ничто.