- Здравствуй, Буревестница.

- Все еще называешь вещи своими именами? - оба говорили в полголоса, будто их могли подслушать даже стулья. - Что ты делаешь в Васильковом Луге, так близко от Октавы?

- Я давно здесь обосновался. Местные пока что не прогнали меня и не сдали королевским воинам.

- А почему они должны тебя сдать?

Акун скептически глянул на нее.

- Я помогаю им избавиться от незапланированных детей, отравляю ради чьей-то мести людей, заговариваю неизлечимые болезни, и еще ты удивляешься, почему я все еще не сгорел на костре Искателей? Хорошая шутка. Ради этой шутки мне пришлось даже сломать свой посох, чтобы на меня пальцем хотя бы не тыкали.

Джайра коротко засмеялась.

- Ну а где же твой фамилиар?

- Хамелеон? Изображает коня в конюшне.

- А, ну теперь ясно, в чем там весь переполох.

Теперь засмеялся Акун. После небольшой паузы, во время которой он внимательно разглядывал Джайру, он осторожно спросил:

- Давно ее не стало?

Оторвавшись от вареных овощей, Джайра взглянула в глаза колдуну. Ей всегда не нравились серые глаза, а у чародеев - тем более. Всегда кажется, будто они видят насквозь, как хрустальные шары для предсказаний или слепые глаза скульптур. Акун был еще достаточно молод, чтобы научиться такой прозорливости, но седые волосы, которые он прятал под капюшоном, говорили о чем-то очень страшном, что ему пришлось пережить.

- Нет, около недели назад.

Акун нахмурился.

- Жаль ее. Но это еще не конец. Ее смерть идет за тобой, как тень. Ты в чем-то поклялась, связанным с Эврикидой, и не хочешь отпускать от себя мысли о ее смерти. Странно, что так совпало - смерть следует от ведьмы за тобой по пятам. Сначала амазонки, потом Южные Провинции, теперь вот твое окружение. Сильное заклятие было, да? - Джайра подозрительно смотрела ему в глаза, затуманенные видениями.

- О чем это ты?

- Я чувствую скорую смерть наверху этого кабака. Ты избавила этого человека от смерти на дороге, спасши его от разбойников, но она его не отпускает. Этот купец умрет на рассвете, задохнется от отека легких.

- Что?

Словно могла видеть сквозь стены, Джайра уставилась в потолок на предполагаемую комнату купца. Не может быть такого, чтобы какой-то простой кашель мог довести человека до могилы.

- Ладно, мне пора в свое укрытие...

- А где ты укрылся?

- Знал, что ты спросишь. В обгорелой хижине в северной части. Там очень красиво поют птицы на заре, и пахнет нарциссами.

Колдун ушел так же незаметно, как и пришел, будто его тут и вовсе не было. Джайра исподволь осмотрела весь зал, все столики - никто даже не смотрел в ее сторону. Но не успела она сделать и глоток отвара, как рядом устало свалился на стул Бенрад, вынудив Джайру как можно быстрее нацепить повязку.

- О, не беспокойся, - заметив ее торопливые движения, произнес Бен, даже не поворачивая головы к ней, - я не буду на тебя смотреть.

И все же Джайра постаралась поглубже надвинуть капюшон и сесть к рыцарю в пол-оборота, чтобы даже контура лица было не видно. Подождав, пока Бен съест свою порцию отбивных, она допила отвар и все же надела повязку. Кому нравится, когда не видишь глаз собеседника?

- Как там господин Сальмоней? - этот вопрос тут же нагнал на лицо рыцаря тучи. Ей показалось, что даже в чистых голубых глазах Бена тоже собрались дождевые облака. Сжав губы, он уныло покачал головой.

- Никто не знает, что с ним. В деревне пять лекарей, все испробовали свои средства, но ему даже легче не становится.

- Давно у него этот кашель?

- Не знаю, он всегда у него был, но не такой сильный.

Напряжение немного отпустило Джайру, и она расслабила плечи. Это не из-за нее, не из-за нее - болезнь уже давно точила купца.

- А что говорит Гарольд?

- Ничего. Никто ничего не говорит.

"Они уже отчаялись! Ну, просто блеск!" До Октавы еще слишком далеко - ни одна лошадь не сможет покрыть такое расстояние за одну ночь, а значит, и лекарь из столицы тоже приехать не успеет. Остается одно...

- Бен.

- Да?

- Я знаю, как ему помочь. Но для этого нужно преступить закон.

Бенрад уже загорелся надеждой:

- Все что угодно! Никто об этом даже не узнает.

- Вот именно. Этот человек не любит славу.

- Какой человек?

"С чего бы начать? Он не пойдет в слепую, нужно что-нибудь ему рассказать".

- Он мой друг. Был другом моего наставника. И хороший человек. Но есть одна очень большая проблема, - Бенрад терпеливо ждал продолжения, пока она выбирала слова. "Да что тут выбирать? Факт остается фактом". - Он колдун.

Дождевые облака превратились в грозовые, сейчас посыпятся искрами молнии.

- Нет. Его нужно казнить немедленно, если он в этой деревне.

Вот, так и есть - вот они искры.

- Ни один лекарь не смог помочь Сальмонею, если у него нет другого выбора, почему бы не попробовать? Хуже ему все равно не станет...

- Откуда ты можешь знать? Все чародеи - лжецы и убийцы, кто может поручиться, что этот не убьет Сальмонея, объясняя это тем, что окажет ему последнюю милость?

- Я могу поручиться, - спокойно ответила Джайра. - Потому что мой наставник тоже был из чародеев.

Эти слова самого рыцаря как громом поразили. Он накрыл лицо руками, оперевшись локтями на стол, и долгое время было слышно только его гневное дыхание, похожее на пыхтение быка.

- Я понимаю - для тебя это удар, но все мы не безгрешны. Я не обладаю магией, но учение моего наставника помогает мне и по сей день выживать в этом мире. Ты представить себе не можешь, где я был, что видел, с кем сражался и кого убивал, - Бенрад опустил руки и снова начал пронзать ее молниями. - Проделки Лиса - не единственные мои деяния, такова наша доля, авантюристов и странствующих наемников. Сейчас Сальмонею не помогут даже молитвы, тем более, здесь нет даже часовни. Сам собой он не вылечится и чуда тоже не будет, все это напрасные надежды. Так давай мы сами дадим ему второй шанс, разве не этого добиваетесь все вы, рыцари?

Он моргнул, взгляд смягчился. Вздох, второй вздох. Джайра не спускала с него глаз и все же решила дать ему намек на компромисс.

- Если что-то пойдет не так, я сам отвечу за это перед королем и понесу любую кару, - от этого ей будет проще избавиться, чем от бесконечных благодарностей.

Снова вздох. Вот что они только означают?..

- Хорошо. Приведи его наверх ночью, когда все улягутся. Я буду ждать там, заодно выпровожу его немого охранника-хецина.

- Заметано, друг, - не зная, приободрит ли это его, Джайра хлопнула Бена по плечу и отправилась на постоялый двор к себе. Все окна выходили на трактир, и не трудно было наблюдать за окном комнаты купца.

Темнота опустилась на Васильковый Луг незаметно. На дубах зажгли фонари, вокруг которых танцевали светлячки. В окна бились ночные бабочки, а в траве играли цикады. Деревня начала успокаиваться. Из трактира вышел последний посетитель, и в окне Сальмонея появился Бенрад. Оглядев двор, он кивнул Джайре, даже не зажигавшей свет. Стремглав выбежав из гостиницы, она бросилась к северному дубу. Обгоревшую хижину найти не сложно, и нарциссами тут действительно сильно пахло. Резко затормозив перед дверью, она громко постучала.

- Акун! Это я! Нужна твоя помощь.

- Иду, иду, я уже собрался, - своим обычным спокойным голосом отозвался колдун, выходя из хижины. - Знал, что ты придешь.

- Если ты всегда все знаешь, почему ты сразу не предложил помощь? - обозлилась она.

Акун пожал плечами:

- Я тоже хочу спать, как и все. Я же человек.

- Обезоруживающий ответ.

- Я знаю, - улыбнулся он, и широким шагом пошел к трактиру.

Иногда Джайра ненавидела чародеев, иногда им симпатизировала, большей частью проявляла безразличие, но сейчас ее страшно раздражало это постоянное "я знаю". Чародеи никогда не делают первого шага, никогда сами не протягивают руку помощи, только тонко намекают, провоцируя обратиться к ним. Думая, как бы получше выразить свое раздражение Акуну, она следовала за ним, стараясь не отстать. Бенрад, увидев их из окна, растворился во тьме комнаты, а колдун остановился у дверей трактира.