– Как ты посмела сбежать, после того как я все рассказал тебе?! – требовательно хрипел надо мной муж, так и не отпуская мой локоть и явно понимая, что я намереваюсь сбежать.

«Рассказал? О чем же? – подумала я возмущенно. – О том, что любишь другую и она будет жить с нами? Кончено, как я могла сбежать?! Я же должна была смириться и молчать».

Лихорадочно думая, что предпринять, я молчала, стараясь не смотреть на мужа, ибо его взгляд жег меня возмущением и злостью.

– Что ты молчишь как рыба?! – вспылил он вдруг. – Намеренно продолжаешь меня бесить?

Я осознавала, что подобной гадкой ситуации с любовницей графа даже настоящая Любовь не выдержала и уехала, а уж я, Зинаида, и подавно терпеть подобного не буду. Пусть живет со своей зазнобой в усадьбе, а меня оставит в покое. Потому тут же решила поставить все точки над i.

– Я согласна дать вам развод, граф, – заявила я твердо, открыто смотря ему в глаза. – Вы же этого хотите?

Сейчас момент эта фраза показалась мне наиболее уместной. Пусть знает, что препятствовать его связи с любовницей я не буду и готова разойтись с миром. Возможно, после этого он оставит свое намерение разделаться со мной.

– Я хочу? Что ты несешь? – прорычал он. Я же нахмурилась, ничего не понимая. Но в следующий миг он свинцовым голосом добавил: – Что я скажу твоему дяде? Нет. Ты останешься моей женой.

Делал вид, что я нужна ему? Но я не верила ни одному его слову.

Поджав губы, я исподлобья взглянула на него. Похоже, с этим разводом было не все так просто. Возможно, нас не могли развести? И Палаша была неправа, думая, что измена мужа – повод для развода? Именно поэтому Шереметьеву оставался только один выход – избавиться от меня и ребенка.

Но я не позволю этому свершиться!

Теперь у меня была новая жизнь, любимая доченька, и какой-то там одержимый граф- изменник не сможет меня одолеть.

Я оглянулась по сторонам и тут же оценила обстановку. За моей спиной уже остановилась карета, которую Василий нанял по поручению графа. За ней через дорогу виднелась та самая многолюдная торговая площадь. Муж стоял передо мной, загораживая своими широкими плечами солнце и здание трактира, и продолжал недовольно смотреть на меня.

В моей голове закрутился безумный план побега. Я помнила по фильмам и книгам, как дамы в царские времена падали в обморок от духоты и узости корсетов. Потому решила, что в моей ситуации это знание вполне можно применить. Хотя никакого корсета на мне не было, он остался у лесника в избе, я решила разыграть небольшой спектакль для моего деспотичного жестокого муженька.

Схватившись за ворот платья, я начала судорожно хватить ртом воздух. Второй рукой крепко удерживала Анечку.

– Мне нехорошо, – пролепетала я едва слышно.

Граф тут же склонился надо мной, придерживая за талию.

– Что с тобой? – озабоченно спросил Шереметьев, заглядывая мне в лицо.

Я прикрыла глаза и начала оседать, изображая, что теряю сознание. Тут же ощутила, как сильные руки мужа легко подхватили меня. Он поднял меня и куда-то понес. Через миг он опустил меня на что-то бархатное и твердое, это явно было сиденье в карете. Быстро забрал из моих рук малышку. Я выдержала лишь минуту, не шевелясь и лежа в якобы обморочном состоянии. Но вскоре распахнула глаза и требовательно попросила:

– Нет! Дочку мне отдай!

Я протянула руку к мужу, которой опустился на край сиденья напротив. Мы находились в карете с распахнутой дверцей.

Он тут же сунул в мои жадные руки сверток с малышкой, которая, как ни удивительно, спала, что мне было только на руку.

– Тебе лучше? – осведомился муж, склоняясь надо мной.

Его мощная фигура и испепеляющий взгляд нервировали меня.

– Голова кружится. Мне бы воды, – застонала я, играя нужную роль и прижимая Анечку к своей груди.

– Я понял, – кивнул порывисто граф и быстро спрыгнул с подножки кареты, в которой я полулежала, откинувшись на сиденье.

Отметив, что муж стремительным шагом направился к трактиру, я тут же села прямо. Оглядевшись, отметила, что самое ценное сокровище было со мной. Моя доченька до сих пор сладко спала. Я осторожно подергала ручку дверцы кареты с другой стороны. Та оказалась не заперта.

Выглянув наружу, я отметила, как Шереметьев остановился у трактира. Он как будто почувствовал неладное и обернулся. Провел взглядом по карете, где я сидела, и тут же окликнул слугу. К нему подбежал тот же Василий. Граф что-то быстро сказал ему, и слуга поспешил в трактир. Ясно было, что муженек понял, что оставлять меня одну нельзя, оттого и отдал приказ слуге.

Но я уже была наготове.

Рванув дверцу экипажа с другой стороны, я выпрыгнула из кареты с малышкой на руках и со всех ног понеслась через дорогу. Благо на ней не было экипажей и всадников в этот момент. Уже через минуту стремительно ворвалась в толпу людей на площади. Прижимая к себе Аню, второй рукой я высоко поднимала подол длинного платья, чтобы он не мешал. Я неслась как угорелая мимо людей. Осознавала, что единственный мой шанс спастись от мужа – это скрыться в толпе.

Я примерно представляла, куда бежать. За площадью пересечь большую улицу и свернуть в маленький проулок. За ним уже была окраина городка. Еще одна улочка, и далее поле и лес. Именно с той стороны я и пришла.

На ходу я невольно оглядывалась, ожидая погони, но, кроме торговцев и проходивших мимо горожан, никого не было. Это вселяло надежду на то, что мой побег все же удастся. Правда, рука уже отваливалась от веса малышки, но я старалась не думать об этом. Главное сейчас было спастись от изверга-мужа.

Вскоре я выбежала в поле, устремившись в сторону леса. Теперь бежать было труднее, мешала высокая трава и кочки. Я уже просто быстро шла, сбивчиво дыша. Один раз едва не упала, запнувшись о юбку. Но лесная полоса – моя цель – была все ближе. Сцепив зубы, я старалась передвигать ноги как можно быстрее.

Неожиданно за спиной я услышала нарастающий звук цокота копыт. Затравленно обернулась и увидела четырех всадников, которые были у начала поля. Самый ближайший ко мне мужчина, указывая рукой в мою сторону, громко закричал:

– Вон она, мессир!

Молниеносно переведя взгляд дальше, я отчетливо разглядела в одном из всадников знакомую широкоплечую фигуру в треуголке, отороченной мехом. Это был мой благоверный и его люди! И они как-то умудрились понять, куда я убежала. Всадники направили своих коней по полю и вот-вот должны были настигнуть меня.

Охнув от ужаса, я бросилась в спасительную лесную прохладу, ибо уже достигла первых берез. Лихорадочно оглядываясь по сторонам, я искала в лесу самую густую растительность, чтобы спрятаться там. Понимала, что от всадников мне в этом платье и с малышкой на руках не убежать. К тому же в боку жутко кололо от бега. Сцепив зубы и стараясь не думать о боли, я бросилась в сторону невысоких деревьев.

Достигнув зарослей кустарников, пролезла в самую их гущу. Присела на корточки в высокой траве, судорожно прижимая к себе Анечку. Продвигаясь ползком глубже в кусты, я обожгла кисть крапивой. И едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть.

В следующую минуту совсем рядом раздался громкий топот копыт и крики мужчин:

– Куда она подевалась? – послышался хрипловатый возглас, и мне показалось, что голос принадлежит моему мужу.

– Она здесь только что была, барин! – ответил кто-то из его людей.

Я слышала, как кони топчут землю неподалеку от меня и недовольно ругаются мужчины. Замерла и пригнула сильнее голову, чтобы меня не было видно в густой траве. Навострив уши, я пыталась разглядеть, где всадники.

– Разделяемся! – раздался громкий приказ Шереметьева. – Двое на восток, двое в западную часть леса. Я осмотрю южное направление.

Всадники быстро поскакали в разные стороны, а я несчастно вздохнула.

«Хитрый жучара! – возмутилась я про себя. – Я прибежала, видимо, с северной стороны. И теперь они будут рыскать по всему лесу».