— Уже получила. Я давно простил тебя, Кира, ещё когда ты во всём призналась… Злился на тебя, да, но простил… Возможно, на твоём месте я бы поступил так же…

Я отвернулся от неё, позволяя девушке сморгнуть слёзы и незаметно смахнуть их со щёк, а затем вернул к ней взгляд и сжал её влажноватую ладонь.

— Я хочу лучше узнать тебя… Наши отношения начались с предательства и постели, но, быть может, у нас есть шанс на счастливое будущее? Не ради дочери, Кира, ради нас самих… Вот только хочешь ли ты это?

— Хочу, — несмело пролепетала она и смущённо улыбнулась, как маленькая девочка, которой мальчик впервые признался в симпатии.

— Тогда давай поднимемся к тебе в квартиру и поговорим с твоими родителями… Думаю, легенды о том, что я, как властный плохой босс-сердцеед, соблазнил юную невинную сотрудницу, им будет достаточно. А то, что я оплатил лечение твоего брата — это ведь на самом деле была чистая случайность, поэтому твоим родителям совсем необязательно знать о твоей миссии заполучить моё семя, которая с треском провалилась… Хотя, наверное, я неверно выразился, ведь ты вынашиваешь моего ребёнка, значит, в какой-то степени, всё вышло очень даже успешно. Пусть я пока и не планировал обзаводиться наследниками.

Кира негромко засмеялась и опустила голову.

А я всё никак не мог поверить в то, что она ждёт моего ребёнка!

Подумать только!

Кира беременна от меня!

И она ждёт моего ребёнка!

Подготовка к Новому году всегда слишком волнительное событие. Этот праздник чуть ли не самый главный во всей стране и за её пределами. Всегда хочется сделать всё идеально, подарить близким лучшие подарки… Вот только практически каждый раз ничего не успеваешь, начинаешь торопиться, нервничать и за праздничный стол садишься взвинченный.

Однако этот Новый год был особенным. Мы с Давидом ко всему подготовились заранее. Чтобы получше узнать друг друга и сблизиться, мы проводили больше времени вместе, он устраивал самые настоящие романтические свидания, и у нас не было близости… Давид говорил, что нам не стоит торопиться, пусть очень хочется оказаться в одной постели. Узнав его лучше, я так и не смогла понять, почему его стали называть Дьяволом. Давид никому и никогда не сделал ничего дурного… Конечно, у него были свои методы наказания за промашки, но он всегда добивался справедливости. И наказывал только виноватых. Возможно, самосуд был его главной ошибкой, ведь он не Бог, не вершитель судеб, но он никогда не обидел невинного, и никогда никого не покалечил… Он не применял физическую силу или насилие, чтобы наказать врагов… Он оборачивал их же ошибки против них. Пусть это было в какой-то степени неправильно, но я не осуждала его. Я поступила ещё хуже, когда согласилась подставить незнакомого мне человека ради денег. В каждом человеке живут свои демоны, в каждом скрывается своё грешок… «И если есть кто-то без греха, то пусть первым бросит камень»… Последней мысли я усмехнулась, потому что в современном обществе люди видят в чужом глазу соломинку, а в своём и бревна не замечают. И они наверняка забросали бы камнями, крича во всеуслышание, что они-то точно святые… Вот только всё совсем не так, как кажется, и порой дьявол оказывается куда человечнее тех, кто мнит себя ангелом.

Съезжаться мы не спешили, пусть поначалу Давид считал, что это будет единственный правильный выход ввиду того, что совсем скоро у нас родится ребёнок, и мы будем жить под одной крышей.

Мама и Паша не сразу одобрили то, как начались наши отношения с Давидом, но я убедила их, что хочу попытаться, и они не стали отговаривать меня.

Новый год решили отметить в особняке Давида, где всё уже было убрано, украшено и подготовлено специальными выездными службами. Праздничный ужин приготовили повара из ресторана Давида, пусть мама и говорила, что не стоит эксплуатировать людей, и мы смогли бы справиться со всем самостоятельно, но я с большим животом чувствовала себя бегемотом и часто хотела спать, а она и без того уставала с реабилитацией брата. Пашу заваливали заказами, а от предложения Давида устроиться в его сеть ресторанов, отчим мягко отказывался, твердя, что мужчина и без того сделал слишком много добра нашей семье, а работать с родственниками то ещё дело…

Вот только мы с Давидом пока не стали родственниками… Конечно, он нравился мне с каждым днём всё больше. По крупицам узнавая его, я влюблялась сильнее и сильнее, но мы не говорили о чувствах, и я понятия не имела, что именно испытывал ко мне он.

— Мама звонила и попросила передать всем поздравления. Она не сможет приехать, потому что решила провести время с семьёй отца, — сказал Давид, выйдя из своего кабинета и приблизившись ко мне.

Я приехала к нему чуточку раньше, чтобы помочь накрыть на стол до приезда моих родителей. Вот только вместо того чтобы делать что-то полезное, стояла, любовалась красивой ёлкой метра три в высоту и думала…

О своей матери Давид отзывался очень тепло, но она отчего-то винила его в смерти отца, ругала за то, что он не смог найти в своём сердце прощение, и пока ей было сложно сблизиться с сыном. Однако я была уверена, что однажды это случится. Наша дочь, Диана, обязательно станет самым настоящим крепким цементом и поможет восстановить отношения между сыном и матерью. Мне бы очень хотелось, чтобы Давид снова обрёл семью.

— Я уверена, что однажды она поймёт, что ты не имел злого умысла… — постаралась утешить мужчину я.

Если честно, я даже не думала, что он раскроет передо мной душу, но он сумел раскрыться и поведал о проблемах, которые были у него в прошлом. Его бывшая оказалась той ещё штучкой, и я надеялась, что бумеранг судьбы ещё накажет её, хотя… Она и так многое потеряла и живёт в вечном страхе перед собственным прошлым. Я практически никогда не видела бывшую начальницу улыбающейся. Погоня за деньгами сильно испортила её жизнь.

— А может, имел? Сейчас, когда мы с тобой встречаемся, я стал задумываться, что, возможно, был не прав. Отец предал меня, и я позволил мести пустить корни в моём сердце. Порой я думаю, что это я убил собственного отца.

— Не ты… А его измена. Если бы он не стал встречаться с твоей девушкой, если бы она не поила его какими-то препаратами, всё могло быть иначе!

Давид обнял меня и потянулся к губам, но в домофон позвонили, и он поспешил открыть. Родители приехали, и я стала нервничать, быстро-быстро накрывая на стол.

Мама помогла мне, попутно спрашивая, как у нас дела с Давидом, и не сделал ли он мне предложение.

— Мам, ну о каком предложении идёт речь? Мы ведь с ним встречаемся всего ничего! — возмутилась я.

— О самом настоящем, милая! О самом настоящем! Ты носишь под сердцем его ребёнка, в конце концов! Да и видим мы, как вы друг на друга смотрите…

Давид и Паша тоже присоединились помогать нам, а Анрюшка мирно посапывал на диванчике в гостиной. Вскоре стол был укомплектован. От горячего поднимался пар, а аппетитный аромат нагонял такую слюну, что можно было бы захлебнуться ей. Мы сели за стол, и Давид начал разливать шампанское по фужерам, плеснув мне совсем немного, чтобы чисто символически сделала глоток.

— Пока речь президента не началась, хочу выдвинуть свою! — начал Давил и поднялся на ноги. — Кира, я не думал, что когда-то смогу полюбить, до встречи с тобой… Впрочем, не буду лукавить, что и после знакомства я долго сомневался и гнал чувства, возникшие внутри так внезапно, прочь… Вот только пяти месяцев мне хватило для того, чтобы убедиться, что я не хочу отпускать тебя от себя. Я люблю тебя и хочу попросить твоей руки!

Краем глаза я покосилась на речь президента, которую стали транслировать по телевизору, но ничего не слышала из-за появившегося в ушах свиста. На глаза навернулись слёзы. Я взглянула на кивающую с радостной улыбкой маму, перевела взор на Павла, а потом вернула внимание на Давида. Мужчина протянул мне коробочку с кольцом, а я боялась что-то вымолвить. Я встала, заглядывая в глаза мужчины, только-только признавшегося мне в любви… И я верила ему… Верила в то, что он любит меня так же сильно, как и я его.