Идея была идиотской, но мне не с кем было поговорить.

— Скажи, почему он не дает мне противозачаточные? — без приветствий потребовала я, когда Джастис ответил на мой звонок.

— Хочешь меня добить? — вздохнул Джастис. — За что, Вика?

— Не льсти себе. На передовой я. И я не понимаю, чего он от меня хочет! Говорил, что ему нужен мой опыт и знания, чтобы высказала свое профессиональное мнение по ситуации…

— Значит, у них там все хреново, — усмехнулся.

— Не смешно, — укоризненно заметила я. — У твоих сородичей проблема.

— Общий враг нас не объединяет, Вика. Плевать я хотел на проблемы Рэма и его семьи.

— Он тоже от тебя не в восторге.

— Думаю, моя башка с кровью его бы устроила на завтрак, я же посмел прикоснуться к его собственности. — Он угрюмо помолчал, прежде чем ответить: — Для нас невозможно болезненна сама мысль о том, что выбранная самка защищается от потомства. Не бывает такого варианта, — вздохнул он. — Я бы скорее яйца себе откусил…

— Ты живешь в цивилизованном обществе!

— Он тоже. Я же тебе говорил — на хрен ему не далась твоя помощь. Возможно, он думал, что охерителен настолько, что инстинкты ему уже не помеха. Но не учел, что людей в угол загонять не принято… В общем, я ему не сочувствую. Тебе — да, очень.

— Что можно сделать? — Меня затрясло. — Таблетки, инъекции… Что он не почувствует?

— Почувствует изменение в твоем эмоциональном состоянии.

— Ч-черт, — я сползла в раздевалке по стеночке и обняла колени.

Ну вот какого черта Рэм снова пускал меня по кругам ада вместо того, чтобы дать хоть день передышки?! А казалось, что между нами только-только потеплело…

— Мисс Кэвилл, — окликнули меня робко, и я подняла глаза на доктора в дверях — гинеколог, что меня осматривала. — Простите, мистер Арджиев попросил обсудить с вами контрацепцию… — Она подняла мобильный в руках. — Только что позвонил.

— Вы же понимаете, что я уже могу быть беременна? — машинально выдала, пытаясь не впасть в ступор и хоть как-то среагировать.

— Понимаю. Пройдемте, обсудим.

Как я добрела до кабинета врача — помнила смутно. Мне не за что было благодарить Рэма! Это нормально — иметь выбор! А он ворвался в мою жизнь, взял все, что ему было нужно… и помог вернуть Денвера. А теперь играл с ним на детской площадке, сводя меня с ума даже на расстоянии.

— Вы уверены, что мне позволено решать абсолютно все? Может, он просто не понимает нюансов? — выдавила я, усевшись в кресло. Голос дрожал.

— Давайте сначала решим, на что готовы вы. Вариантов у нас два — предотвратить случившуюся беременность и предохраниться от будущей, или…

— Подождите, — поднялась я и шагнула к дверям, выхватывая мобильный на ходу.

Рэм ответил сразу.

— Говори.

— Ты понимаешь, на что дал согласие? — тяжело дышала. — Я могу быть уже беременна!

Он молчал долго, и я уже подумала — не ответит вовсе.

— Да, я понимаю, — безукоризненно ровно прозвучал его голос. — И приму любое твое решение.

— Ты же только что запрещал!..

Слишком много для одного дня потрясений и взрывов в моей вселенной. Все настолько неоднозначно, дико, болезненно, что иногда казалось — действительно проще шагнуть на крышу.

— Передумал, — начинал наливаться тяжестью его голос. — Или ты сама ни одного решения не можешь принять? Тогда я продолжу приказывать — иди и делай инъекцию. Ты же этого хочешь?

— А потом что? — несло меня. — Прикоснешься ко мне снова? Или столкнешь с крыши?

— Тебе сейчас повезло, что я не могу дотянуться до твоей шеи, — прорычал Рэм, и где-то рядом отчетливо всхлипнул Денвер.

— Сволочь, — выдавила я трясущимися губами и бросила трубку.

Взять себя в руки стоило всех сил. Как он втянул меня в эти призрачные качели? Почему мне так больно, если все это — игра и грубое использование?

Врач терпеливо ожидала меня в кабинете.

— Давайте без радикальных мер, — почти прошептала, но меня услышали. — Я хочу убедиться, что никого не убью. Ведь вероятность есть, что…

Но закончить так и не смогла.

— Опираясь на ваш цикл — есть, — поняла все врач. — Тогда мы подберем для вас безопасную барьерную контрацепцию. Она может немного доставлять дискомфорт партнеру, но зато безопасна для вероятной беременности.

— Мне подходит, — кивнула я.

— Через неделю покажетесь — узнаем наверняка и примем соответствующие решения. Договорились?

— Да.

— Тогда пройдемте в процедурный кабинет.

Он чувствовал ее на расстоянии, как родную мать. Я же чувствовал, что ей плохо. Настолько, будто снова стоит на крыше. Странно было это все, но настолько ярко, что готов был пить эмоции до последней капли, пусть они и застывали в венах кусками льда, причиняя боль. Я, наверное, выглядел для нее сейчас бездушным айсбергом, а на самом деле было больно шевелиться.

Она вышла бледная и измученная. Не взглянула на меня, но и к ребенку не приблизилась.

— Бери его и поехали, — попробовал заставить его взять.

Но не вышло.

— Возьми его сам, пожалуйста, — обняла себя Вика руками.

Мне отчитались, что она отказалась от инъекции. Но не потому что боялась меня. Не хотела убивать жизнь… Невозможная женщина. Сделала какие-то свои дикие выводы и решила, что больше не имеет права подвергать жизнь ребенка опасности? Пусть и другого, не рожденного? Пожалуй, неплохо хоть для какой-то твердой почвы. Но это ее не спасало. Потому что спасло меня. Когда давал согласие на контрацепцию, на самом деле не был готов к последствиям. А она все просчитала и сделала единственным приемлемым для меня способом — приняла последствия.

Я видел ее отсутствующий взгляд в зеркале заднего вида и пытался понять, что мне сделать, чтобы вытащить ее. Казалось, что знаю ее всю жизнь и ни черта не понимаю, как с ней быть. Подкидыш тоже ерзал и куксился, да еще и ездить в детском кресле не привык — все норовил вывернуться из ремней. Это хоть как-то отвлекало Вику от ее состояния.

В квартире она машинально потащила Денвера к дивану разгребать доставленные вещи, понемногу оживая. Я не трогал, наворачивая круги вокруг — заказал ужин, встретил доставку, принял пару звонков, которые вернули в холодный мир расчета и бизнеса. По поводу второго меня предупредили.

— Мистер Арджиев! — А голос у твари дрожал… — Чего вы хотите?!

— Я хочу, чтобы вас не было в департаменте, — сверлил Вику взглядом. Не хотел, чтобы она слышала разговор, но и спускать с нее глаз не находил возможным. В итоге отошел к столу, понизив голос и надеясь, что Вика не поймет, о чем речь.

— Кто вы такой, чтобы решать судьбу людей?! — взвился Дан.

— Нелюдь. — Старался шуршать пакетами из доставки как можно громче.

— Я не трогал ее, — цедил он раздраженно.

— В мои планы не входит отпускать вам грехи, но есть контакты по-настоящему самоотверженного священника.

— Почему не позволяешь извиниться? — наседал тот. — Я готов прилюдно, перед ней!

— В смысле, — усмехнулся я. — Признаться, что принуждал ее лечь под тебя?

— Признаюсь, что слишком агрессивно ухаживал.

— Ты натравил на ребенка службу опеки.

— Что пошло тебе только на пользу, — охренел от наглости ублюдок. — Теперь-то она от тебя точно никуда не дернется!

— Я думаю, что вы слишком некомпетентны не только в моих личных обстоятельствах, но и в работе, которую выполняете, — невероятным усилием воли не перешел на более простой язык. Но равнять себя с этим человеком не хотелось. Хоть я недалеко ушел. — Совет директоров разве что не хлопал в ладоши моему условию новых поставок сырья.

— Я просто так не уйду!

— Уйдешь не просто — мне плевать.

Но не успел я отбить звонок, понял, что недооценил свою женщину. Снова.

— Ты его убрал? — Ее глухой голос, казалось, высушил воздух между нами, и я задержал дыхание.

— Кого? — невозмутимо щелкнул кнопку кофеварки.