Накупив еды себе и вкусностей ему, я уже было разбежалась перед дверьми на выход, когда меня остановил мужчина в костюме киллера — очень черном и строгом, обратившись неожиданно вежливо:

— Мисс Кэвилл, для вас таблетки, которые заказывали. И еще один пакет.

Хотелось хоть на этого наорать в лицо, но я в который раз сдержалась.

— Спасибо.

Сгребла пакеты и вернулась в машину.

В одном лежали таблетки всех мастей от боли, мигрени, недомогания и дурноты — ну надо же, какая забота! Таблеток от «залета» я не нашла. А вот содержимое второго пакета меня вогнало в ступор. Внутри обнаружился второй, из тесненной бумаги. А из него на ладонь выпал квадратный футляр, и одновременно мобильный принял входящий.

— Надевай, — выдали мне очередную дозу яда.

— Зачем? — Я прижала трубку к уху и открыла коробку. На бархатной подушке в тусклом свете улиц и проплывающих мимо фонарей высокомерно поблескивало кольцо. Из белого металла с внушительным камнем непроглядно черного цвета… — Боже, что это за кирпич?

— Специальный, чтобы царапал тебя, за все цеплялся и не давал забыть ни тебе, ни кому-либо другому, перед кем ты теперь будешь раздвигать ноги.

Я устало усмехнулась:

— Рэм, я хочу, чтобы этот день закончился. — То ли от усталости, то ли от нервов, но его слова внезапно взбудоражили. Пришлось тряхнуть головой и звонко хлопнуть крышкой футляра. — Я не могу пока больше.

— Ты думаешь, это проблема выдрать тебя из твоей жизни прямо сейчас, чтобы не думать, кто там тебе угрожает, кроме меня? — не дал он расслабиться.

— По себе судишь? Как-то ведь мне удавалось держать этих людей на расстоянии все это время, пока не пришел ты и не взял силой, — разошлась я. — Не буду я носить твое кольцо и не собираюсь тебе принадлежать, Рэм! Хватит уже того, что ты распоряжаешься моим телом, решаешь, что и когда я буду принимать и у кого проходить обследования!

Когда отбила звонок, руки дрожали. Выкинуть кольцо в окно, повинуясь порыву, не решилась. Верну при первой возможности. Казалось, этот запрет на эмоции вытянул последние силы, и в офис я приплелась, спотыкаясь.

Таша уже собиралась домой, а увидев меня на пороге, замерла.

— Мисс Кэвилл…

— Я буду сегодня в исследовательском, — сбросила туфли и позорно застонала, опускаясь в кресло.

— Понятно, — заключила она философски. — Тогда я завтра пораньше, да?

— Как обычно, — зевнула я. Как же хотелось спать! — Не знаешь, мистер Келлер у себя?

— Думаю, как обычно, — обернулась она от дверей. — Может, мне остаться?

— Иди, — припечатала жестко. Тело требовало ванну и постель. Но я упрямо поднесла мобильный к глазам и сообщила Джастису, что сегодня буду ночевать с Денвером, а он может катиться домой. Тот не ответил, и когда я, шурша пакетом, пробралась в палату ребенка, поняла почему.

Денвер спал на животе у Джастиса, раскидавшегося на полу. То ли они играли, то ли практиковали новую позу. Но на мое появление мужчина всхрапнул и поднял голову:

— Вика, который час? — прохрипел.

— Девять, — тихо поставила я пакет на пол. — Я на тебя не покупала, поэтому иди домой.

Он вздохнул глубже, подмял Денвера и перекатился с ним на бок.

— Слушай, ну что ты творишь, а? Ну что ты его на пол положил?! — возмутилась громким шепотом я.

— Оборотни спят на земле, — зевая, сообщил друг. — Не надо воспитывать из него болезненного человека.

— О боже, — мотнула я головой и направилась в ванную, захватив с полки свой дежурный пакет.

В нем у меня всегда имелась пижама и прочие необходимые вещи. Свет не стала зажигать, чтобы не будить Денвера — он очень чувствителен к резким вспышкам. Стянула блузку, штаны и только потянулась за пижамой, когда вдруг сзади осторожно прикрыли двери. Послышался вздох…

— Ты не мог подождать?

— Ну ты же просто так не покажешь, — Джастис подошел почти вплотную. — Жестко он тебя…

Пальцы мужчины невесомо коснулись поясницы, вспорхнули по позвоночнику к лопаткам, и я прикрыла глаза. Мне иногда хотелось довериться сильным рукам, которые заберут все проблемы хоть ненадолго. Но кто виноват в том, что и люди, и оборотни в окружении собирались лишь использовать?

— …Почему не говоришь, кто он?

— Потому, — расправила штаны и принялась натягивать их.

— Выйти за меня было бы самым простым решением — он отвяжется. А еще этот Саторро Дан… — Я обернулась, удивленно вздернув брови: откуда он все знает? — Трепал тебя сегодня? — Джастис вытянул из моих рук пижамную кофту, расправил, глядя мне в глаза, и принялся натягивать ее со всей заботой. — А, кроме того, с Келлера сползут слухи о вас. Проскочит через голосование…

— А ты молодец, — одернула я края кофты, вырывая из его рук. — Все просчитал.

— Я не хочу тебя, — прорычал он, сузив глаза.

— Хочешь.

— Да, хочу, — вскинул он руку, упираясь ладонью в стенку сбоку, — и чтобы все эти отметины были моими.

— И чем ты отличаешься от того, кто меня пометил? — оперлась о стенку устало.

— Я спрашиваю.

— Он хотя бы мне не врет, что старается ради меня или ради Денвера.

— Я могу быть хорошим отцом, — блестел глазами в полумраке Джас.

— Ты просто отдавать не хочешь, — вспылила я. — Я для вас всех как переходящий приз! Один надкусил, сразу и тебе стало нужно!

— Ну что ты несешь?! — вдруг прорычал он сквозь удлинившиеся зубы. — Любого доведешь до белого каления!

Но тут в комнате закряхтел Денвер, и я рванулась к нему.

— Слушай, дай передохнуть, а? — прижала к себе ребенка. Джастис замер в шаге, тупо пялясь на меня, потом вдохнул и протер лицо:

— Хорошо, как скажешь. Но я буду здесь сегодня — много работы. Если понадоблюсь — звони.

И меня, наконец, оставили в покое. Я разложила на полу еду, притащила мягкие подушки и устроила Денвера на коленях. Он повозился какое-то время, но вскоре снова уснул, и меня внутри хоть немного отпустило. Казалось, весь этот дикий уродливый мир остался там — за окном и дверями, а здесь — в маленьком пространстве — воцарился мир: настоящий, наполненный правильностью и смыслом, сладким сопением малыша и запахом его волос, напоминающем о печенье…

Я сползла спиной в подушки, устраиваясь удобнее, равнодушно глянула на пакет… и вскоре провалилась в сон.

Не сказать, что это утро получилось лучше предыдущего — тело болело от неудобной позы, потому что всю ночь я устраивала Денвера удобнее, наплевав на себя. Часов в шесть поднялась, уложила малыша на кровать и направилась в душ.

Зеркало снова не обрадовало. К отметинам Рэма добавились еще и круги под глазами. Набрав Таше сообщение, что до обеда меня не будет, я вернулась в кровать и заснула наконец-то крепким сном, вопреки воплям совести.

Не разбудили меня ни Денвер, ни медсестра, что должна была его кормить, ни Джастис.

Когда подскочила на кровати и заморгала на окно, солнце в него уже не светило, как это было в начале рабочего дня.

— Доброе утро…

Джастис сидел в кресле у стола и сверлил меня излишне внимательным взглядом. Я даже подумала, что выкрутилась каким-то образом из пижамы и теперь спала голая, но нет — все, как обычно.

— Значит, Рэм Арджиев…

Внутри все похолодело:

— Что?

Вместо ответа он сгреб со стола планшет и направился ко мне.

— Что случилось? — поежилась я.

— Смотри, — и он вручил мне гаджет с приостановленной записью. Последняя оказалась выпуском утренней программы со смутно знакомым названием. Я запустила видео и сжала планшет.

В студии программы в качестве приглашенного гостя блистал Рэм собственной персоной. Ведущая выкатывала глаза и через слово причитала, как же неуловим он был до сегодняшнего дня. Стало противно.

— И что? — не выдержала я, раздраженно глядя на коллегу. — Лучше бы кофе принес, и вообще — сколько времени?

Но тут из планшета послышался вопрос ведущей:

— Рэм, вы рассказали про потрясающие и такие масштабные планы вашего сотрудничества с нашим правительством! Но нас интересует не только это, — ведущая кокетливо заулыбалась, — прекратите мучения женской половины человечества — скажите, в конце концов, вы встречаетесь с кем-то или вас все еще можно пожелать в качестве рождественского подарка?