— Но ведь накануне завершилась коллективизация, и сотни тысяч крестьян были высланы или оказались в лагерях за ничтожные преступления. И едва ли можно было рассчитывать на их лояльность по отношению к власти. Как обстояло дело с ними?

— По предложению Генерального прокурора СССР А. Вышинского Политбюро утвердило решение о снятии судимостей с колхозников, осуждённых за мелкие хищения по так называемому закону о трёх колосках. В результате в год принятия Конституции и накануне предполагаемых выборов в Верховный Совет из мест заключения вернулось около миллиона человек. Одновременно было резко снижено давление карательной машины на население. Так, выступая на VIII чрезвычайном съезде Советов, А. Вышинский привел следующие данные: «Если число осужденных в первой половине 1933 г. принять за 100, то в РСФСР в первой половине 1936 г. число осужденных равнялось бы 51,8 процента, в БССР — 24,5 процента».

— Да у вас и Вышинский не чужд либерализма…

— Таковы факты. Вышинский стал прокурором СССР в 1935 г. И вскоре, надо полагать не без одобрения Сталина, по его протесту отменили распоряжение о высылке тысяч людей из Ленинграда, принятое после убийства Кирова. Большинство «лишенцев» смогли вернуться в Ленинград, с них сняли судимости и обвинения, восстановили в избирательных правах, отдали невыплаченные пенсии. А в 1937 г. он настоял на пересмотре дел специалистов угольной промышленности и потребовал реабилитации всех, кто проходил по «делу о Промпартии». Тем и другим вернули ордена, звания и, само собой, право избирать и быть избранными.

— Ну ладно, я уже устал удивляться. Но все же ответьте, как можно с помощью Конституции, регулирующей гражданские права всего населения, решить проблему ротации партноменклатуры? И почему эту задачу нельзя было решить в рамках Устава партии?

— Сталина не интересовала партноменклатура как таковая, ему нужна была управа на секретарей обкомов, крайкомов и национальных республик — на широкое руководство. Если проблему их замены решать в рамках Устава, то в этом случае власть всё равно остается у партии. А как мы уже говорили, Сталин как раз на неё и нацелился. Поэтому он решил провести норму, которая позволила бы при выборах на одно место в Верховном Совете иметь несколько кандидатов. В этом случае первый секретарь обкома вынужден был бы конкурировать с одним-двумя противниками. А поскольку к середине 1930-х гг. секретари в своих областях наворочали уже немало дел, с большой вероятностью могли победить их конкуренты. Само собой, проигравших выборы партработников пришлось бы освобождать «как утративших связь с массами». И таким образом бескровно и демократично была бы решена проблема замены на своих постах некомпетентных руководителей.

— Но на Пленумах ЦК собирались опытные люди. Они понимали, что сегодня не выбрали, завтра освободили, а послезавтра посадили, а там и глаза завязали.

— До времени Сталин тщательно скрывал свою коренную идею от большинства членов ЦК. Но он понимал, что когда-то этот вопрос все равно придется вынести на обсуждение Пленума, и его византийские хитрости будут разгаданы. И для того, чтобы не обсуждать на закрытых ареопагах эту ключевую идею, а сразу заручиться поддержкой масс, он избрал необычный путь. Впервые о решающем дополнении к проекту новой Конституции он публично сообщил в интервью, которое 1 марта 1936 г. дал одному из руководителей американского газетного объединения «Скриппс-Говард ньюспейперс» Рою Уилсону Говарду. Сталин, в частности, сказал: «Избирательные списки на выборах будет выставлять не только коммунистическая партия, но и всевозможные общественные беспартийные организации». Далее он сформулировал свой тайный замысел, до того момента скрываемый от большинства членов ЦК: «Всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти». Это было напечатано 5 марта 1936 г. во всех газетах, начиная с «Правды». Несомненно, он поторопился и, слишком рано раскрыв карты, настроил бюрократическую массу против себя.

— Долгое время ходили слухи, согласно которым Конституцию Сталин написал собственноручно.

— Это не верно. Вначале он поручил работать над ее проектом секретарю Центрального Исполнительного Комитета А. Енукидзе. Но тот принялся оспаривать многие положения, в частности, у него вызывало возражение разделение властей и выборы судей. Поняв, что с ним кашу не сваришь, Сталин создал редакционную комиссию, в которую, кстати, входил и Бухарин. Любопытно, что Бухарин возражал против равных избирательных прав рабочих и крестьян. Но, в конце концов, Сталину надоело спорить, и он поручил работу над проектом двум заведующим отделами ЦК Стецкому и Яковлеву. Они и проделали всю основную работу — написали проекты Конституции и избирательного Закона. Позднее к ним присоединился Таль. Эти люди должны были работать и над партийной реформой. Но все они погибли в период репрессий.

Что касается Сталина, то он написал практически одну статью, которая касалась новой избирательной системы.

— Но ведь в действительности сопротивления «новому курсу» не было.

— Не было открытых выступлений, но чем ближе подходил срок принятия новой Конституции, тем больше появлялось признаков латентного сопротивления со стороны широкого партийного руководства. В частности, оно всячески уходило от обсуждения положения основного Закона в открытой печати и на Пленумах ЦК и тем самым вообще как бы дистанцировалось от «нового курса».

Как я уже говорил, Сталин, рано раскрыв карты, недооценил бюрократическую верхушку партии, ее способность к сопротивлению. И был за это наказан.

Предполагалось, что одновременно с Конституцией будет принят и новый избирательный закон, в котором и прописана процедура выборов из нескольких кандидатов, и сразу же начнется выдвижение кандидатов в Верховный Совет, выборы в который намечено было провести в тот же год. Уже были утверждены образцы избирательных бюллетеней, выделены деньги на агитацию и выборы. Но бюрократия предприняла сильный ход: Конституцию 5 декабря 1936 г. утвердили, а принятие избирательного закона отнесли на год. Таким образом, выборы в Верховный Совет автоматически перенеслись тоже на год.

Июнь 1937 г. Наконец Пленум ЦК без поправок утверждает новый избирательный закон с альтернативными кандидатами. За день до закрытия Пленума Роберт Эйхе, секретарь Западно-Сибирского крайкома, пламенный латышский революционер, который за несколько лет до этого во время хлебозаготовок обрушивал на деревню страшные репрессии, подает в Политбюро записку, в которой говорится, что НКВД в области работает плохо. Чекисты вскрыли антисоветскую повстанческую кулацкую организацию, но полностью ее не разгромили, арестовав только верхушку. И в преддверии выборов, которые были назначены на декабрь, необходимо расправиться со всей антисоветской организацией, всех арестовать и осудить. Для ускорения процесса он просит, чтобы ему позволили организовать тройку, уже опробованную против крестьян. Он будет возглавлять ее, плюс прокурор и начальник НКВД по области.

Есть основания полагать, что Эйхе действовал не только от себя, а выражал требования значительной группы первых секретарей. Трудно отказаться от предположения, что инициатива Эйхе была пробным шаром, способом проверить свою силу и решимость «узкого руководства», к которому теперь примыкал и Вышинский.

В связи с этим заслуживает внимания такой факт. Секретари обычно довольно редко бывали в кабинете у Сталина. А тут, судя по журналу посещений, в один день у Сталина побывало пять первых секретарей, на другой день — еще четверо. О чем шла речь во время этих встреч, конечно, никто уже не узнает — все посетители вскоре погибли. Но, скорее, все они поддержали инициативу Эйхе, превратив ее в ультиматум: либо Сталин принимает их предложение, либо на следующий день Пленум рассмотрит вопрос о его уклонах. В это время большинства в ЦК у Сталина не было, и он вынужден был принять ультиматум.