Чем Сталин отличался от Троцкого, Зиновьева, Бухарина, о которых многие сегодня с сочувствием говорят? Это люди, считавшие, что задача партии и задача Советского Союза — максимально содействовать и способствовать мировой революции. Они верили в пришествие мировой революции. Сталин и его соратники, такие как Молотов, Вышинский, Литвинов, Яковлев (наркомзем, журналист, создатель двух самых больших по тиражам газет в 1920-е гг. — «Беднота» и «Крестьянская газета»), осознали, что не будет никакой мировой революции, во всяком случае, при жизни того поколения. Сталин думал о стране, он знал, что главная цель Гитлера — «Drang nach Osten» — сокрушить Советский Союз, расчленить его — об этом в Германии мечтали ещё в 1914 г., — отделить Прибалтику, Украину, Белоруссию, Закавказье, Среднюю Азию. Чтобы отразить агрессию, нужно было создавать промышленность. Сталин же ещё в 1931-м говорил, что, если мы за 10 лет не нагоним те 300 лет, которые мы потеряли из-за татарского ига, из-за бездарного царизма, — нам конец, нас разобьют. И если бы не индустриализация, если бы не создание сначала металлургических комбинатов в Новокузнецке, Магнитогорске, Запорожье, если бы не создание тракторных заводов, которые вскоре превратились в танковые, не создание авиапромышленности, Гитлер действительно к концу осени 1941 г. сумел бы выйти на линию Архангельск — Астрахань.

Вспомните, как в нашей стране до начала 1934 г. оценивали Лигу Наций. «Орудие империализма», «ширма, которая скрывает тайные замыслы империалистов для покорения несчастных народов Африки и Азии». Сталин отважился на вступление Советского Союза в Лигу Наций! Это уже был конфликт с теми, кого у нас называют «ленинской гвардией». Зиновьев, Троцкий, Бухарин, Рыков — все они были против. Сталин намеревался добиться антигерманского оборонительного союза не только с Францией и Чехословакией, но и с Великобританией. Он стремился превратить СССР в нормальную, европейскую страну.

Сталин впервые предлагает избирательный закон, по которому все без исключения жители страны наделяются избирательными правами! Они впервые голосуют непосредственно, минуя каких бы то ни было посредников, один человек — один голос, выборы прямые, тайные, всеобщие. Ни до революции, ни после в России этого не было. Мало того, Сталин добавляет еще одну деталь: альтернативные!

— Зачем ему это было нужно?

— Большевистская партия была создана в подполье. Для чего? Для захвата и удержания власти. Эту свою историческую миссию партия выполнила. А вот дальше начались проблемы. Революционеры умели говорить на митингах, размахивать «маузером», им не хватало одного: образования. А нужно было поднимать промышленность, создавать новые предприятия, руководить экономикой.

Сотни и тысячи подобных примеров поведения руководителей областного, краевого, республиканского масштаба. Сталин понимал: просто за развал работы их всех не снимешь. И он придумал идеальный ход — альтернативные выборы. После всех перекосов и перегибов коллективизации, индустриализации было понятно, что никогда жители этого населенного пункта, этого района, этой области, этого края не проголосуют за своего первого секретаря. А им разрешали выдвигать своих кандидатов, вплоть до того, что можно было выдвинуть священника в депутаты Верховного Совета. Зафиксировано протоколами одного Пленума, что Сталин допускал, что будет избрано какое-то число попов! Ему говорят: «Как так?» А он отвечает: «Если выберут, значит — недостатки нашей идеологической работы. Значит, так хочет население, и мы ничего поделать с этим не можем».

Чем кончилась эта попытка Сталина отстранить партократию от власти? На Пленуме в 1937 г., когда нужно было одобрить проект избирательного закона, предусматривавшего альтернативные выборы, партийные руководители по очереди объяснили Сталину, что они-то не против демократии, да вот их местный НКВД вскрыл очередную антисоветскую, повстанческую организацию и, пока с ней не покончено, нельзя проводить альтернативные выборы.

— То есть действия НКВД были спровоцированы местным начальством?

— Трудно сказать, кто первый сказал «мяу». Согласно закону Паркинсона, чем больше НКВД поймает врагов народа, тем для них почетнее — можно расширяться. А первым секретарям это было выгодно, потому что, пока идут массовые аресты, ни о каких альтернативных выборах нельзя говорить. Они фактически развязали вторую гражданскую войну, создали в обществе атмосферу истерии, массового психоза. Что происходило? Открытое партсобрание, на котором говорят, что такой-то оказался врагом народа. И находились два, три, десять десятков людей, которые торопились свести счеты со своими личными недругами. Они поднимались и говорили, что вот этот — тоже троцкист, а вот тот — зиновьевец. И можете себе представить, что начиналось далее?

— До сих пор я слышал, что репрессии развязал Сталин, что он параноик, который хотел уничтожить всех и вся.

— Такие вещи говорят люди, выполняющие социальный заказ, ангажированные. Есть документы, и я в одной из своих книг привел их в доказательство того, кто на самом деле развязал массовые репрессии. Тот же Никита Сергеевич Хрущев, оказавшийся вторым в стране по кровожадности. А первый — Роберт Индрикович Эйхе. Он каждый год выпрашивал у Политбюро разрешение дать ему возможность подписывать смертные приговоры за невыполнение хлебопоставок. Запрашивал не поимённо, а цифирью, огромное количество, десятки тысяч сибиряков: сколько можно ему расстрелять, а сколько — отправить в лагерь. А Хрущёв исхитрился летом 1937 г. найти несколько тысяч кулаков в Подмосковье! Кулаков здесь в помине не было, тем более — в 1937-м, когда коллективизировали уже всё, что можно. Никита Сергеевич находит их. Я догадываюсь, что он понимал под словом «кулак». Когда готовилась Конституция 1936 г., Сталин и Вышинский сделали очень хитрое дело (Вышинский представил в Политбюро, а Сталин добился утверждения): освободили всех крестьян, которых посадили за так называемые «три колоска», — это около миллиона человек. Более того, с них сняли судимость, вернули им право голосовать и быть избранными! И вот «наш дорогой Никита Сергеевич» слишком хорошо понимал, что эти люди за него никогда не проголосуют и его карьера чиновника с четырьмя классами образования (два в церковно-приходской школе и два — на руководящей партийной должности в Промакадемии) кончилась, потому что он ничего не умеет, ничего не знает. Ему прямая дорога в чернорабочие, в землекопы. Но кто же из них на это пойдёт? Вот они-то и развязали репрессии.

Почему об этом не любят говорить? А кто должен говорить? Тот же самый класс чиновников, который до сих пор обладает неограниченной властью? Они что, будут сами себя ругать? Ведь в конце концов все эти хрущёвы, эйхе, постышевы и прочие — они же не только партократы, они просто бюрократы. Это класс чиновников, тот самый класс, который Джилас назвал «новым», помните его работу «Лицо тоталитаризма»? Сталин раньше Джиласа понял, что такое этот наш «новый класс». Именно поэтому в январе 1944 г. Молотов, Маленков, Сталин предлагают Политбюро утвердить проект постановления ЦК, по которому партии запрещается вмешиваться в вопросы экономики, промышленности, сельского хозяйства, строительства, в военные дела, в дела культуры, советского строительства. Партии по этому проекту оставляли идеологическую агитацию и пропаганду и участие в подборе кадров. То есть такие же функции, которыми обладает сегодня, скажем, католическая церковь в Ирландии. Она не господствует, но она духовно влияет на людей.

Провалили этот проект.

— Не хватило сталинского авторитета?

— Не было у него такого авторитета, когда принимается все, что он ни скажет. Если это не касалось лично их, его предложения проходили. Если предложения Сталина затрагивали интересы «нового класса» — всё, гроб с музыкой, никаких решений.