Вой утих, мир восстановили, стаканы наполнили. Выпили. И снова дружно загудели. А в мою тарелку заботливой рукой хозяйки была навалена очередная порция.

И какой праздник в небольшом городке без драки? Причиной неожиданно оказалась я. Сама не понимаю как.

Когда заиграл лихой мотивчик и все повскакивали с мест, я быстренько переложила содержимое своей тарелки удивленному заботой Лауфману и расслабилась. Рано. Почему-то парни решили заставить меня поучаствовать в вакханалии по недоразумению именуемой танцами. От первого приглашения я отказалась, как от второго, третьего… Какие могут быть пляски, когда в меня впихнули месячный запас еды? Не поняла в какой момент нахлынуло раздражение (мое или Лауфмана), но напарник резко оттолкнул от меня очередного кавалера. И все. Понеслась душа по просторам. Светлому надо отдать должное, магией он не засветил ни разу, исключительно работая кулаками.

Но гвоздем вечера оказалось выступление городского главы, который недовольно проворчал, пока наводили порядок:

— Да чего вы к ним пристали. Поженятся они скоро, Главный Жрец темного храма так сказал.

Спасибо, добрый человек. Как мне теперь выжить под ласковыми взглядами мирных девушек, способных приготовить яд? А?

— И как это понимать? — грозно спросила я притихшую малышню, пока Лауфман пытался срочно реанимировать их отца и успокоить мать.

— Мы… это… — шмыгая носом, старший парень лет семи вышел вперед, — дед помер.

Я посмотрела на труп. Судя по пятнам, старик отошел в мир спокойствия ночью во сне.

— И вы пытались его оживить? — я ткнула в корявую пентаграмму нарисованную вареньем на полу. Аромат клубники настойчиво вызывал обильное слюноотделение.

— Не мы. Аника, — он указал на пятилетнюю девчушку. — Мы вчера шумели много, и за это дед спрятал наши игрушки. Мы просто хотели спросить у него, где они.

Лауфман заглянул в комнату, оценил мое вытянутое лицо и быстро закрыл дверь. Бережет свои нервы поганец.

— Подойди-ка, милая, — я присела на корточки, чтобы не нависать над ребенком.

В отличие от братьев и сестер малявка совершенно меня не боялась. Положила руку ей на лоб и прислушалась. Мда. Спящий потенциал темной. Его можно развить до приемлемого уровня, например, заклинателя, но не в этот расчудесном городке.

— Откуда ты знаешь такой рисунок?

Она побуравила меня глазками-пуговицами и совершенно по-взрослому вздохнула:

— Вы же тепель ее отбелете? Книгу.

Я молча протянула руку. Для начала разберемся, что там за чтиво и откуда оно взялось в семье мельника.

«Споры со смертью». Я знаю этот трактат. В библиотеке университета он был в единственном экземпляре, и ректор трясся над ним словно это сундук с алмазами. Только неграмотные детки чуток перепутали. Эта книга не о поднятие зомби. Она о создание химер.

Еще раз покосилась на клубничную пентаграмму и украдкой вытерла пот.

— Эту книжку придется забрать, — строго проговорила я. — Она опасна. Откуда она у тебя?

Девочка поджала губы и злобно посмотрела на старшего брата.

— Мы с друзьями нашли, — признался парень. — На месте где раньше храм был.

Так, мне срочно нужен городской глава, чтобы сделать то, что требовалось уже давно! Запретить людям гулять у развалин темного храма! Я же даже детей не могу отругать, потому что взрослые делают также.

Неожиданно труп на полу зашевелился. Дети до этого державшиеся неплохо заверещали и бросились из комнаты. Со мной осталась только Аника. Я бы тоже с удовольствием убежала прочь, ведь я к поднятию зомби никакого отношения не имею!

По привычке проверила нити подчинения. Ан нет, имею. Вот это мастерство — даже не использую руны. Надо у аптекаря, что ли, настойку от нервов приобрести. А может и не одну. Это ж Феликтон.

— Игрушки где? — спросила я у зомби.

— В подполе за мешками с картошкой, — проскрипел дед.

— Спать! — я оборвала нити, ожидая, что труп рухнет обратно на пол.

Но вопреки всем законам магии (хотя о чем это я) старик прошаркал до кровати, лег, накрылся одеялом и наконец-то умер.

Разговор с мельником и его женой тоже вышел весьма напряженный. Когда женщина призналась, что у нее в роду были темные, у мужа случился повторный обморок. Но мне клятвенно пообещали показать Анику Жрецу в ближайшем темном храме

— А что это? — Лауфман попытался выдернуть из моих рук добычу.

— Детская книжка, — я покрепче перехватила издание и рванула на себя.

Светлый, не ожидавший столь активного сопротивления, полетел, повинуясь закону инерции. Я приготовилась встретить удар грудью, но напарник успел сгруппироваться и только клюнул меня в губы. Так мы замерли с офигевшими лицами.

— А что это вы тут делает? — ехидно спросил Кил, приземлившись мне на плечо. — Репетируете, да?

Отшатнулись мы друг от друга как светлый Жрец от демона. Я тыльной стороной ладони рот вытерла, но плеваться желание не пропало.

— Ты еще иди зубы почисти! — возмутился Лауфман.

— Хорошая идея, — усмехнулся Кил. — Но потом. Сейчас вас ищут.

И точно. Тучный секретарь городского главы спешил в нашу сторону. От непривычной нагрузки его бордовые щеки чуть ли не лупили по плечам.

— Господа, фух, там, фух, рыбаки, фух, русалку, фух, поймали, — он от счастья, что доковылял чуть не стек на землю.

— Кого?! — хором крикнули мы с напарником.

Бедный задыхающийся клерк только помахал рукой сзади, изображая хвост. Иногда мне кажется, что среди феликтонцев имеется сговор по доведению практикантов до нервного припадка. Лауфман, видимо, мое опасение поддерживал и скорбно вздохнул.

Я сунула книгу Килу и решительно направилась на встречу с неприятностями. А как иначе можно охарактеризовать все, что происходит в этом городе.

Русалки живут в Русалочьем озере. Из названия все предельно понятно. Нюанс в том, что их водоем не дотягивает до океана самую капелюшечку. Свой ареал обитания они предпочитают не покидать. Как с оборотнями. Люди-то добрые, огромный чан ухи с мясом не откажутся приготовить. Да и не любят русалки речки — сетей немерено и грязи.

На берегу Стрелы нас поджидала знакомая толпа. В этом городе хоть кто-нибудь работает, как положено?!

В центре собрания имелась бочка, а в нем женская особь в лифчике из водорослей. В длинные синие волосы вплетены блестящие бусинки. Огромные аквамариновые глаза с вертикальным зрачком. И рот с алыми губами и множеством зубов. Чтобы без проблем откусить у жертвы руку или ногу. Хищники они.

Народ, вспомнив о благоразумии (в кой-то веке), держался от бочки в стороне. Русалка агрессию не проявляла, стреляя глазками в мужчин и помахивая кончиком хвоста, торчащим из воды.

Я уже собиралась пойти вежливо поинтересоваться, что представительница водного народа забыла в славной речке Стрела, как Лауфман перехватил меня за локоть и зашипел на ухо:

— Ты давай не дразни ее. Русалки агрессивные.

Зря он это сделал. Аквамариновые глаза сфокусировались на нас, между алых губ мелькнул раздвоенный язык. И тут она запела. Тьма! Зов русалки! Светлый ты труп. Сразу после нее.

Самый эффективный способ заставить кого замолчать — кляп. Вот ей в лицо и ударило темное облако, надежно обвивая горло.

Лауфман все равно упорно попытался пройти к бочке. С каким же наслаждением я треснула его целебным сном прямо по голове. Правда, о том, что ядовито-зеленое плетение полезно знала только я. Для всех Лауфман загорелся как светлячок в ночи и рухнул замертво. Народ ощетинила подручными материалами, и приготовился меня бить. Но тут напарник сделал доброе дело и всхрапнул: смачно с подвыванием. Толпа резко оказалась безоружной и мило заулыбалась.

— Зов русалки так просто не победить, — мрачно пояснила я городскому главе, активно отталкивающему ногой толстую палку. — Он минут через десять очнется. Кто поймал эту…? — нехорошие слова пришлось проглотить, тут же дети.