— Милочка, ты думала, что мы с матерью так просто отпустим тебя пожить к мужику? А?

— О господи! Аллё, это не какой-то мужик. Яр. Ярослав!

— Соня, не кипятись, — просит меня мать, опустив ладонь на мою руку и слегка сжав при этом. — Ярослав поможет тебе. Но какой ценой?

Едва я открываю рот, чтобы сказать что-то в свою защиту, как голос вновь подает отчим:

— Чтобы потом в подоле нам с матерью принесла? Нагулянное дитя? В посёлке что потом скажут? Что Кулаков порядком не воспитал дочь?

— Я не ваша дочь! И мне плевать, что скажут в вашем посёлке!

Лицо Романа Геннадьевича покрывается багровыми пятнами. Раньше мы вполне себе мирно сосуществовали на одной территории. Я старалась не лезть на рожон и лишний раз не высовываться. Максимально возможно принимала нового мужа матери, хотя она, мягко говоря, никогда не умела выбирать мужчин. Если влюблялась, то с головой. Утопала, отдавала всю себя. И потом больно обжигалась.

— Пока ты живёшь в моём доме, пока спишь на моих простынях, пока ешь еду, на которую я потом и кровью заработал, ты, Софья, будешь делать так, как я сказал!

Его громкий голос вибрирует в барабанных перепонках. Меня трясёт и накрывает после обвинений и упрёков. Возможно, потому что он прав. В данный момент я не работаю, не учусь. Сижу у них с матерью на шее.

Мелкие подработки не в счёт. Я создаю обложки для книг, делаю баннеры и арты. Творю в фотошопе, насколько позволяют знания и фантазия. Но этого, конечно же, недостаточно, чтобы гордо заявить, будто я делаю что-то полезное.

Все свои крупные накопления я давно спустила на поиски брата. Влад отправился на службу и спустя короткое время перестал выходить на связь. Он числится пропавшим без вести, но я не теряю попыток его найти.

Ни слова не говоря, я встаю с места и выхожу из кухни. Слышу ласковый голос бабули, которая умоляет меня вернуться и как следует позавтракать. Слышу саркастический ответ от Гали. Мол, чего вы паритесь? Отойдет и вернётся лопать бутерброды. Голодной не останется.

Закрывшись у себя в комнате, я перевожу дыхание и никак не могу поверить в происходящее. Меня хотят выдать замуж! И за кого? За Ярослава Жарова! Если детским мечтам с годами свойственно сбываться, то сейчас точно не самое подходящее время. Почему именно сейчас? Почему, когда я едва передвигаюсь? Почему не в тот период, когда я порхала по полю в короткой белой юбочке с ракеткой в руке и привлекала внимание всех парней? Всех, кроме одного.

Спустя полчаса в спальню приходит мать. Она всячески пытается уговорить меня войти в её положение.

— Я не хочу ссориться с Романом, — тяжело вздыхает. — Но я хочу, чтобы ты восстановилась, Соня. Насколько это возможно. Ты же знаешь, что у меня таких денег нет. И… если даже накопить, а реабилитация не даст толку, то…

— Для чего нужен брак с Жаровым? — спрашиваю раздраженно.

— Ты же знаешь, что у Романа пунктик. Он сам нагулянный ребёнок. Его сестра потом тоже нагуляла дитя и принесла его родителям на воспитание. Брак — это своего рода безопасность. А Ярик… он, конечно, хороший парень, но очень ветреный и непостоянный. Как пить дать поиграет с тобой и бросит! Роман не хочет, чтобы тобой воспользовались. Пойми, он действует в твоих же интересах!

— Я не верю в благородство отчима. Уж прости.

— Между прочим, Ярослав сам выдвинул это предложение. Он захотел тебя забрать, Роман не отпускал. Слово за слово. И мужчины пришли к единственно верному решению.

Сам выдвинул предложение? О. Боже. Мой.

Мы с мамой сходимся на том, что я немного остыну и подумаю. И все оставшиеся дни до понедельника я почти не выхожу из комнаты. Занимаюсь подработкой, много читаю и переписываюсь с подругой Женькой. Та пищит от радости, когда я рассказываю ей возмутившую меня новость.

Бабуля украдкой приносит мне еду и просит не пороть горячку, когда я, жалуясь ей на отчима, говорю о том, что вовсе не хочу никуда переезжать и лечиться. Быть может, лучше прожить по прогнозированному сценарию Яра?

В понедельник утром его чёрный внедорожник вновь стоит у ворот. Я так волнуюсь, когда вижу Жарова сквозь затемнённое стекло… Ладони потеют, дыхание срывается.

Отчим стучит в комнату и просит поторопиться. Он едет с нами в реабилитационный центр. Хочет лично всё проконтролировать.

Мать тащит мои костыли из кладовки и просит не нагружать сильно ногу. Я храбрюсь и не соглашаюсь, но потом сдаюсь. Пусть Яр видит, за кого он вписался. Дурачок.

Подталкиваемая родственниками, я выхожу на улицу. Опустив глаза в пол, с помощью костылей дохожу до машины. Яр выходит мне навстречу, открывает дверь и, осторожно придерживая меня за локоть, помогает сесть на переднее сидение.

Сгорая от смущения и неловкости, потому что за нами наблюдают все, кому не лень, поднимаю на Жарова взгляд. Он, как обычно, спокойный и сдержанный. Вот бы и мне такой быть!

— Яр… Если тебя заставили, то просто моргни, — прошу его шёпотом.

Карие глаза впиваются в мои. В них насмешка и… непоколебимость.

— Зачем, Яр? Просто ответь: зачем?

— Слишком много вопросов, — отвечает ровным голосом Жаров. — Существуют человеческие принципы и чувства. И у меня они есть.

— Влад понял бы тебя, если бы ты поступил иначе. Мой отчим сумасшедший! Не слушай его. Ведь взять себе в жёны калеку — это верх безрассудства!

— Считай, что у меня извращённые пристрастия, Соня.

В реабилитационный центр мы приезжаем спустя полтора часа. Это трёхэтажное здание с приветливым персоналом и новейшим оборудованием. В дороге я успела изучить отзывы пациентов, которые завершили здесь курс лечения. Они оценивают работу центра на отлично.

Пока Яр занимается организационными моментами, мы с отчимом сидим в холле и листаем журналы. Моё волнение достигает пика. Вдруг в этом центре шансов на восстановление дадут ещё меньше, чем там, где я обследовалась сразу же после травмы? Что, если всё напрасно, а я успела немного воспрянуть духом?

— Симпатично здесь, — произносит отчим, отложив журнал на край стеклянного столика.

— Да, неплохо.

— Ты это… не ерепенься только, Соня. Характер у тебя паршивый, озвученные слова ты зачастую не контролируешь. Скажи спасибо, что вообще замуж берут с такими-то характеристиками.

— Спасибо за совет, Роман Геннадьевич, — цежу сквозь зубы.

Он то ли смеется, то ли хрюкает. Поправляет красный галстук. Я слышала, как утром отчим попросил маму достать и погладить его новый костюм, который он обычно надевает для самых серьезных поводов. Похоже, он крепко взялся за возможность сплавить меня замуж за Ярослава Жарова. И заодно с ним породниться.

Спустя десять минут тягостного ожидания нас приглашают в кабинет. Я беру костыли и передвигаюсь в указанную сторону. Яр внутрь не заходит. Только отчим. Тот зачем-то лично контролирует каждый мой шаг.

Врачом оказывается молодой мужчина примерно тридцати пяти лет. Он изучает прошлые снимки и заключения. Внимательно осматривает ногу и предлагает сделать повторное обследование. Я соглашаюсь.

После этого реабилитолог составляет программу восстановления, которая включает физиотерапевтические процедуры, массаж, мануальные техники и специальные тренировки. В перерывах между сеансами я должна буду самостоятельно в домашних условиях выполнять упражнения. В целом на полное восстановление потребуется примерно два-три месяца.

Я внимательно слушаю каждое слово. Реабилитолог спокойно реагирует на то, что я планирую вернуться в спорт. Планирую это, конечно же, громко сказано. Я хочу. Просто очень сильно хочу хотя бы однажды прикоснуться к прошлому образу жизни. И если меня обещают поставить на ноги, то я приложу максимум усилий, которые от меня потребуются.

Из кабинета я выхожу в приподнятом настроении. Отчим следом за мной. В его руках папка с рекомендациями и результаты обследования. Он ошалел, когда услышал предварительную сумму за один лишь сеанс. Я, честно признаться, тоже, потому что пока не знаю, согласится ли Ярослав. Вдруг он не рассчитывал на такой ценник?