Он заработал жевалками, продолжая смотреть перед собой. Перекачивая внутри всё, что накопилось, изливал душу. Возможно, впервые.

— Я всегда буду запасным, — выдавил с горечью, — буду тенью твоего Боно, который отравил тебя своей любовью. Ник, — он тяжело вздохнул, — сложно, когда любишь и безответно, — Руслан так и не повернулся ко мне, устремив взгляд в спинку кресла перед собой.

— Тяжело, когда учишься верить, но и там тебя обманули, — тихо говорю.

— Я люблю тебя, Ник. — он посмотрел на меня с щенячьей верностью. Знает, что его сейчас выбросят, но всё равно смотрит так, будто я та самая, единственная и больше ничего не существует, — ты понимаешь меня? И я сразу сказал Боно, что не скажу тебе. Он знал всё изначально, я не скрывал.

— Это ничего не меняет, Руслан, — шепчу ему в ответ, — это ничего не меняет. Ты меня обманул.

— Перед сделкой и тем днем я предлагал ему отказаться и уехать с тобой и ребенком. Он отказался. Он выбрал службу. Предпочел работу, Ник, отказался от шанса быть с тобой, — Руслан пытался оправдаться, но каждое его слово было в пустоту. Мне неинтересны их отношения с Ромой, речь о нас. О наших чувствах. Точнее, о моих, где я чувствовала себя обманутой.

— А ты бы отказался, да? — по моим щекам уже стекают слезы. От обиды, озлобленности. Я совсем запуталась и не понимаю, что происходит.

— Отказался. Ради той, кого люблю — да, — протянул ко мне руку, чтобы нежно провести по волосам. Любуясь, как завороженный. Будто в последний раз меня видит.

— Почему я должна тебя узнать? — я вспомнила начало разговора.

— Прошлым летом я и Дэн шли по проспекту, — он отстранился, устремив взгляд сквозь меня. Глаза наполнились пустотой и долей задумчивости как обычно бывает у человека, который углубляется в воспоминания, — мы тогда должны были встретиться с Боно и оговорить детали. Дэн отошёл. А я решил прогуляться, как вдруг увидел девчонку невысокого роста, которая металась по бульвару кого-то ища. Я помню, ты ругнулась «черт», тебя что-то разозлило и врезалась в меня, — он замолчал, наблюдая за моей реакцией.

— Мы знакомы? — прошептала я, вспоминая тот случай на проспекте.

— Ты назвала меня по имени. Что угодно? — Руслан горько усмехнулся, обдумывая следующие слова. Ему было сложно. Больно обнажаться, зная, что тебе после твоих откровений дадут пинок под зад. Но останавливаться он не собирался, — а потом ты попросила поцеловать тебя.

Он мечтательно откинулся на кресло, прокручивая в голове тот момент, заставляя и меня вернуться в прошлый август. Я помнила свою пьяную игру в "поцелуй незнакомца" и сам поцелуй еще долго не могла из памяти выбить. Это самое яркое ощущение, среди расплывчатых осколков событий того дня. Помню, как тот мужчина целовал меня. Взахлеб, до мурашек. Выбивая кислород из легких. Губы того незнакомца вызвали во мне непреодолимое желание найти их обладателя. Даже будучи с Боно мне хотелось знать, с кем меня свела в тот день судьба. И вот, узнала.

Рефлекторно касаюсь губ, вспоминая тот поцелуй. Руслан заметил мою реакцию.

— А я так весь год. Тебя вижу и тот поцелуй на губах. Будь он неладен, — он взял в руки пустую чашку, из которой я его ошпарила кипятком и начал вертеть ее в руках, — ты меня не просто ранила в тот день. Ты меня убила, Пташка.

Чувства — странный инструмент, на котором можно играть. Умело или нет, будет зависеть от мастера. И я прошлась, сама того не понимая, как неумелый гитарист по хлипким струнам, ломая их своими корявыми пальцами. Жестоко, сама того не осознавая.

Я не знала, откуда это тянется. Даже не догадывалась, что натворила. Я же не знала, что он уже давно мной поглощен. Но теперь понятно мое чувство дежавю при каждом поцелуе. Не показалось. Всё это уже было.

Руслан, тем временем продолжил:

— А потом я увидел тебя в баре и понял, что ты Боно тоже вскружила голову. Боевая пташка. Маленькая, хрупкая и такая сильная. Боишься, но прешь напролом. Когда вытаскивал тебя от Хмурого и подумать не мог, что ты можешь моей быть. Лишь мечтал. Но ты была пропитана Боно. Я чувствовал на тебе его запах, хоть между вами сотни километров. Я не лез к тебе, просто был рядом, потому что понимал, что он вернется. Знал, что Боно пойдет за тобой хоть на край света. Но потом ты сама попросила тебя поцеловать. Ник, я не железный, — он исподлобья наградил меня взглядом, пропитанным болью, вызывая мурашки по телу. Я сама спровоцировала его. Приручила. Пыталась спасти себя, топила его, обрекая на безответную любовь.

— Прости, — это всё, что я могу ему сейчас сказать, — я не знала. Не хотела, чтобы так получилось.

— Прости…, — протянул и склонился ко мне, пьяно смотря на губы. Словно хочет поцеловать их, но не решается, — смысл мне от твоего прости, Пташка? Ты меня ненавидишь, считаешь виновником всех бед. А я сделал так, как должен. Я не мог сказать, что он жив, не будучи уверенным, что Рома вернется. Его в любой момент могли убить. И что бы с тобой было?

Он задумчиво склонил голову, не отрывая глаз от моих губ и осмелился провести по ним подушечками пальцев. Я боялась пошевелиться и старалась экономить дыхание. Неизвестно, что сейчас ему придет в голову.

— Ты всё равно с ним не будешь. Он уже выбрал свою дорогу, — Руслан резко отстранился от меня и вновь ухмыльнулся, — ты можешь идти, Люцифер. Потом сама придешь ко мне за помощью.

Я вздрогнула от такого обращения. Так меня звал только Рома. И Русу на проспекте я умудрилась представиться Люцифером. А он запомнил. Он помнил всё, но столько времени молчал.

— Прости, Руслан. Но я не твой Люцифер, — неуверенно отвечаю и пристегиваюсь ремнем, потому что объявили о посадке, — ты и сам знаешь, что вместе мы быть не можем. Это будет нечестно, по отношению ко всем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он ни слова больше не сказал и не стал задерживать меня, когда я поторопилась к выходу. Лишь когда отошла на пару шагов бросил мне в спину:

— Ник, — я послушно замерла, не оборачиваясь, — запомни: если выберешь Боно, будь готова потерять всё, что тебе дорого. Об этом ли ты мечтала?

Вдыхая пропитанный озоном Питерский воздух, я сбегала из аэропорта. Чтобы никто не нашел, не догнал. Остановилась только на парковке, где стояло такси, в попытках отдышаться. Оглядевшись по сторонам и удостоверившись, что за мной никто не гонится, достала телефон, набирая номер Анны Сергеевны.

С трудом дождалась, когда женщина возьмет трубку. Мне казалось, что после того, что я устроила у Волкова, ребенка больше не увижу. Назар не раз намекал, что может наказать разлукой с сыном, а это было для меня самой страшной потерей. Я была готова отказаться от всего, но только лишь бы Игорь был рядом.

— Анна Сергеевна, здравствуйте, — начала я, — я вернулась в город, сейчас приеду за Игорем.

— Никочка, привет. Как хорошо, что ты приехала, — обрадовалась мать Руслана, — ты прямо сейчас хочешь забрать мальчишку?

— Да, сейчас приеду.

— Ник, может, давай завтра? Я его сама отведу в садик, а ты уже заберешь? — замялась Анна Сергеевна.

— Это еще почему? — напрягаюсь, чуя неладное.

— Мы просто загородом, на даче. Не хотелось бы мотаться в город. Тут свежий воздух, Игорек с Бэтменом дурачится, как всегда. До завтра потерпишь? — в ее голосе звучала надежда, но я была непоколебима.

— Я прямо сейчас приеду и заберу сына, — сбрасываю вызов и осматриваюсь по сторонам.

Теперь нужно найти автобусную остановку и добраться до дачи. Хоть и живу в Санкт-Петербурге год, маршруты общественного транспорта для меня все еще являются неизведанным лабиринтом. Изучая возможные варианты поездки, я то и дело оглядывалась по сторонам, боясь, что Руслан будет меня преследовать, но его не было видно. Боно на своем пути я тоже не встретила, что было подозрительно. Словно он с парашютом покинул крылатую птицу и испарился бесследно.

Определившись с номером нужного мне автобуса, я поторопились к остановке, когда услышала позади шум покрышек и остановилась. Автомобиль тоже замер. Догадываюсь, кто замер, подобно хищнику позади меня и улыбаюсь. Он так просто не отстанет. Оборачиваюсь, замечая желтый «Опель» и поджимаю губы. Кто бы сомневался.