— Побаловав его счастьем, она за что-то наказала его одиночеством и тоской, — с грустью выдохнула я, борясь со странным внутренним желанием навестить этого незнакомого старика. — Я больше не хочу историй, Бас. Пойдем лучше в кино, там, по крайней мере, точно знаю, все выдумано и это почему-то меня успокаивает.

Самого фильма я не помню. Что-то о любви. Всё это время мы целовались с Басом как ненормальные. Нет почему, как нормальные по уши влюблённые друг в друга молодые люди, и до главных героев нам дела не было вообще. Мы продолжили изливать свои чувства и в комнате Баса, после чего нас одолело крепким сном.

Настолько крепким, что мы проспали появление Артура.

Сначала, я наверное почувствовала это душой. Потому что открыв глаза, и ощутив соприкосновение наших обнаженных тел — я тут же поняла, что содержание в нём уже не то. Не поднимая глаз, я вскочила, суматошно закутавшись в простыню.

— Что, даже «доброе утро» не скажешь? — произнес он у меня за спиной. — Должно быть это ужасно, когда тебя тошнит от того, с кем накануне ты так страстно занималась любовью? — добавил Артур с едкой иронией.

— Ты это не он! — бросила я со злостью, — Я ненавижу червя в теле моего любимого человека! — я настолько рассердилась, что даже забыла, что из одежды на мне всего лишь простыня.

Вылетев из комнаты, затем из дома, и увидев, что Марта с матерью садятся в машину — подбежала и уселась рядом с Мартой на заднем сиденье.

— Мне всё равно куда вы — я с вами!

— Не знала, что тебе настолько нечего надеть, — процедила сквозь зубы Марта, когда машина уже тронулась.

— О, чёрт!

Стесняться и комплексовать меня отучили ещё в пансионате. Мне было наплевать, что думали обо мне прохожие и посетители магазина, когда я ввалилась туда, закутанная в простыню. Я выбрала себе бельё, обувь и одежду, логично записав свои покупки на счёт Корвинов. Зато, воспользовавшись тем, что Габби и Марта отвлеклись — я ловко ускользнула из их компании.

Мне очень нужно было побыть одной и хорошенько подумать. Я брела куда-то без видимой цели. Пока ноги не принесли меня на берег Крута.

… Это было то место, где утонул мой брат. Трижды проклятый берег и мутные воды коварной реки. Я и сама не понимала, почему меня притянуло именно сюда.

— Близнецы очень сильно связаны между собой энергетическими путами, как в жизни, так и после смерти, — услышав этот голос — я столбенела. — Ты должна была помочь ему! Почему ты не вытащила брата?! — в отчаянье прохрипел отец. — Почему ты топчешь память о нём, живя с его убийцами?! Почему ты всё ещё жива, Шарлотта?!

Он что-то бросил в меня. Оторопев, я даже не сразу поняла, что это было. Я смогла рассмотреть, только лишь когда клинок почему-то завис в воздухе, прямо напротив моей груди. Оценив возникшее затруднение, мой отец в порыве ярости сам ринулся на меня, но тут себя и проявила магия, потому как иначе это называть было нельзя. Из моего амулета вышло чёрное облако, сформировавшись — оно обрело человеческую форму Баса. Молниеносно схватив кинжал — он всадил его в сердце, налетевшего на него Дага Скореса. …Мой отец угасал, глядя мне в глаза. Через минуту он повалился замертво. …

Я бывала зла на отца, обижена, временами я была уверенна, что ненавижу этого человека, но к такому повороту я была совершенно не готова. Меня снова начала бить истерическая дрожь:

— Что … что … ты наделал?! … Ты уб…ил его!

— А иначе он убил бы тебя! — резко ответил Артур, голосом Баса. — Он превратил твою жизнь в кошмар, скажи ещё, что тебе его жаль!

— Но он был моим отцом, не твоим!!! Его можно было оттолкнуть, а не убивать! Он же опять был по-свински пьян! Теперь из-за тебя его убийство повесят на Баса!

— Я сделаю так, что твоего отца найдут в реке, утонувшего с перепоя без единой царапины. Бас и его семья останутся вне подозрений. А сейчас уходи! — в его властном голосе было столько стали, что каждый его звук впивался в меня отдельным холодным когтем.

Это было полное смятение! В моей душе всё перемешалось, всё моё прошлое и настоящее, мои воспоминания о моей семье, вся та боль и тяжесть. Но было в тех воспоминаниях и что-то теплое, то, как мы жили до гибели Генри, я ещё помнила, как мог улыбаться мой отец, я просто не могла понять что его так изменило. Смерть отца, увиденная собственными глазами, будто вырвала из моей груди кусок души, выпуская мою накопленную годами боль наружу.

Я побежала к поместью. Задыхаясь, забежала в дом. Теперь он был полностью пуст. Упав на колени — я зарыдала. Я оплакивала каждого в отдельности и всех нас вместе взятых. Я никогда в жизни не плакала так долго. Пока у меня не закончились силы, и я не улеглась на пол, свернувшись клубочком.

В таком опустошенном состоянии я даже забылась тяжелым, наполненным размытыми тенями сном, пока меня не разбудил голос Баса.

— Поднимайся, бери себя в руки, нам нужно уходить.

- Я не могу, — слабо прошептала я, не открывая глаз.

Но присутствие Баса принесло мне успокоение. Поэтому когда он приподнял меня от пола, я обняла его, поцеловав в шею. О случившемся ни вспоминать, ни говорить не хотелось. Единственное, что могло растворить меня в себе — это его любовь. И я захотела его здесь и в эту минуту. Мы стали целоваться с жадностью, с каким-то остервенелым безумием, срывая друг с друга одежду. И когда эта безудержная страсть нас полностью вымотало — я снова забылась у него на груди. Это был даже не сон, я лежала впав в прострацию, блаженно слушая его дыхание. И вот тут моё внимание привлекло солнце, клонящееся к горизонту. ….Меня вдруг окатило ледяным ужасом.

— Скажи мне, что это случилось вчера и сегодня нечётное число! — уставилась я на него чуть ли не с мольбой.

— Нет, Шарлотта, день ещё не закончился, и да ты переспала с … паразитом, — усмехнулся Артур, даже не пытаясь скрыть своего ликования.

— Убей меня, — упавшим голосом выдавила я.

— Мне это не нужно, — покачал он головой.

— Тогда я тебя убью.

— Ой, это навряд ли! — бросил он, самодовольно. — Ты не сможешь тягаться со мной дочь охотника. У тебя нет навыков, нет сил, нет даже понятия, с чем именно ты имеешь дело. Поэтому будь паинькой — шагай на ферму! — сказав это, он исчез. И я едва ли это заметила.

Я была настолько растеряна и подавлена, что худшего для меня уже просто не могло произойти. Фактически я изменила своему парню. Для меня это был однозначный конец, потеря Баса и смерть.

В полной темноте я всё-таки кое-как доплелась до фермы Корвинов.

Марта ворчала по поводу моих якобы заскоков, Тирэй возмущался мне в лицо почему это они должны меня разыскивать, кто-то говорил что-то ещё — я же плохо соображала и почти не различала их лиц.

— Мне нужно что-то, что позволит мне избавиться от мыслей и уснуть. Какое-нибудь зелье, кое-что покрепче спирта, — пробормотала я, увязавшись за Эрлом.

— Вот, — порывшись в своём «особенном» шкафчике, он протянул мне какой-то пузырёк, который я тут же опрокинула себе в рот. — Только пару капель! — запоздало услышала я его возмущенный голос, после чего меня как будто выключили.

Когда моё сознание вдруг вернулось, вынырнув из какого-то тёмного желе, было такое ощущение, что моя голова имеет гораздо большую массу, чем всё моё тело, словно мне в плечи вгруз огромный чугунный колокол. Пошатываясь, я вышла из дома. Нигде никого. И только у мастерской я заметила Тирэя, ковыряющегося в двигателе трактора.

— Дать ещё пузырёк? — усмехнулся он криво. — Спящая красавица меня устраивает, особенно тем, что она не мозолит глаза.

— Какой сегодня день? — даже слова выползали из моего рта с большим пребольшим трудом.

— День чётный, ты дрыхла трое суток, и это после того, как в тебя влили кувшин нейтрализатора, а иначе могла бы и вовсе не проснуться. Бас, бедняга был печален, но сегодня очередь Артура и он в крепости, на раскопках вместе с остальными. А меня почему-то заставили сторожить здесь тебя, драгоценную!