— Здравствуйте, мисс Мерсер, — произнес он, глядя на меня несколько более напряженно, чем до того. — Миссис Мидуэл сказала, что вы ходили навещать мистера Кина.

Я подтвердила, что именно так все и было.

— Вам не стоит встречаться с ним, — мрачно прозвучало предостережение преподобного.

Как же он в тот момент меня раздражал!

— И почему же? — приподняла я бровь. — Потому что он актер? Потому что он незаконнорожденный? Или потому что он не ходит в церковь?

Последняя фраза прозвучала излишне едко, и, разумеется, Генри Дарем уловил это.

— Джордж никогда не умел — да и не хотел — держать язык на привязи, не так ли? И кем же он меня выставил? Помешанным? Или буйнопомешанным?

Я не знала, что можно сказать, не испортив отношения между братьями еще больше.

— Не думаю, что капитан Дарем вас кем-то выставлял, — произнесла я, чувствуя растерянность.

Если бы удалось точно понять, кто прав, а кто виноват, наверное, у меня бы нашлись и слова для викария, и силы говорить с ним прямо и открыто.

— Вот как, — усмехнулся Генри Дарем. — Что ж, все объяснимо. Джордж всегда умел убеждать женщин, а Джулианом Кином вы и вовсе очарованы.

Во взгляде миссис Мидуэл читалось явное неодобрение, и приходилось гадать, кому именно оно адресовано.

— Не вижу ничего дурного в том, чтобы очароваться мистером Кином, — ответила я с вызовом. — Он милый и добрый юноша. А еще он придет на следующую службу, преподобный.

Пусть это отнимет у Джулиана множество сил и мне было заранее жаль юношу, безмерно хотелось посмотреть на выражение лица священника, когда предмет его неприязни в церкви не рассыплется в прах, не загорится и не обратится в жуткое чудище. Какую тогда причину для неприязни найдет мистер Дарем?

— Даже так? — насмешливо переспросил викарий. Его лицо выражало полное недоверие.

Я кивнула и, подозреваю, моя улыбка в тот момент была более чем злорадной.

— Что ж, посмотрим, как он это сделает, мисс Мерсер. Я не склонен верить голословным заявлениям.

— Так что же такого ужасного вообразил о мистер Кине преподобный? — напрямик спросила моя хозяйка, после того как священник покинул наш дом. К моему великому облегчению. — Ну же, моя дорогая, я желаю знать

Я стушевалась, но ответить все-таки пришлось.

— Мистер Дарем, похоже, думает, будто мистер Кин — нечисть, — в итоге выдала я все, как есть. — Поэтому считает, что войти в церковь мистер Кин просто не сможет.

Миссис Мидуэл поглядела на меня с легкой растерянностью, но произнесла в итоге только «Ах вот как!» и больше эту тему не поднимала. Видимо, слишком уж была шокирована.

Теперь стоило дождаться воскресенья и собственными глазами увидеть, чем все в итоге закончится.

Мистер Кин к воскресенью до конца не оправился, что заставило поверить в то, что в Сеннен молодой человек действительно приехал из-за подорванного здоровья. Просто потому что обычно люди не сваливаются с банальной простудой так надолго. И несмотря на болезнь Джулиан Кин, как и обещал, пришел к церкви — с лихорадочным румянцем, поминутно чихающий и с ужаснейшим насморком. И вот что удивительно — любого другого такое состояние сделало бы непривлекательным для окружающих, но мистер Кин остался невероятно милым.

— Доброе утро, миссис Мидуэл, мисс Мерсер, — поприветствовал нас с привычной солнечной радостью юноша и тут же устало прикрыл глаза, а после оглушительно чихнул.

Да уж, для кого-то служба точно будет долгой и сложной.

— Простите, — пробормотал актер и спрятал лицо в белоснежный платок.

После этого молодой человек выпрямился, приосанился и с решительным видом вошел в двери церкви под заинтересованными взглядами прочих прихожан.

Преподобный уже стоял за кафедрой, готовясь донести до паствы слово Творца. Я, не переступая порога храма, смотрела на Генри Дарема. Тот стоял подобно каменному изваянию и неотрывно следил как по проходу идет мистер Кин. Юноша добрел до первого ряда, уселся на скамью и снова оглушительно чихнул.

Гром не грянул.

Джулиан Кин не испарился, не загорелся, словом, пребывание в церкви не возымело на него вообще никакого эффекта.

Служба прошла бодро под аккомпанемент чихания мистера Кина. Бедный юноша честно старался сдерживаться, но простуда оказалась сильней него. И изредка после оглушительного «апчхи!», что перекрывало даже звучный голос викария, раздавался и тот особенный трубный звук, с которым приходится сморкаться.

Мистер Дарем одновременно выглядел разгневанным и несчастным, но выдворять заблудшую душу, которая все-таки пришла к Творцу, из-под священной сени не решился, хотя я, сидя на первом ряду подле мистера Кина, отлично видела как священнику хочется выставить вон нарушителя спокойствия. Однако все прочие прихожане отнеслись к состоянию мистера Кина с пониманием и сочувствием. Вообще, одним из счастливых даров Джулиана Кина была способность вызывать к себе исключительно симпатию. Разумеется, когда речь не шла о священниках, подверженных определенным фантазиям.

К концу службы мистеру Кину совершенно поплохело и, как только прозвучало последнее слово преподобного в проповеди, несчастный больной буквально сложился пополам в приступе чихания и кашля, которые Джулиан старательно сдерживал последние несколько минут.

— Как вы? — с тревогой спросила я, тронув юношу за плечо.

— Как очень простуженный человек, мисс Мерсер, — чуть гнусаво ответил он. — Думаю, мне нужно лечь.

То, что на сегодня подвигов мистеру Кину уже хватит, было очевидным совершенно всем.

— Я провожу этого страдальца, мисс Мерсер, — произнес подошедший к нам капитан Дарем, за спиной которого маячило бледное лицо его жены. — Кажется, мистер Кин сам домой вернуться не в состоянии.

Актер с несчастным и пристыженным видом кивнул, подтверждая правоту Джорджа Дарема.

— Благодарю вас, капитан, — согласилась я переложить заботу о молодом человеке на чужие плечи. Причем, в прямом смысле на чужие плечи — вряд ли мистер Кин смог бы передвигать ноги без посторонней помощи.

Актер тоже пробормотал нечто подходящее случаю и позволил военному поддерживать себя по пути к выходу из церкви.

Викарий, все еще стоящий за кафедрой, едва огнем не дышал, глядя вслед двум объектам своей неприязни.

— Бедным мистер Кин, — пробормотала миссис Мидуэл рядом со мной. — Как он только выдержал эту службу в таком-то состоянии. Когда уже он, наконец, поправится?

Да уж, меня тоже мучил этот вопрос: казалось, будто на поправку молодой человек не идет, а после сегодняшних испытаний не стоило рассчитывать, что здоровье мистера Кина улучшится в ближайшее время.

— Хотелось бы и мне это знать.

Полиции так и не удалось ничего выяснить относительно смерти миссис Хайнс. Из всех свидетелей были только Даремы. Кому из них верить инспектор Харрис не знал, поэтому на всякий случай не верил никому.

— Однако же разъяснилась ситуация с завещанием миссис Дарем мне удалось! — за ужином в то же самое воскресенье сообщил полицейский. Кроме него и хозяйки дома за столом была только я, так что говорил инспектор совершенно свободно. — Вы были совершенно правы, миссис Мидуэл. Сьюзан Дарем составила не только брачный контракт, но и завещание, причем вполне конкретное. После ее смерти Джордж Дарем не получит ни пенни, все состоянии Сьюзан Дарем или вернется ее семье или останется детям, буде они родятся в браке. Однако права на опеку над детьми получит не отец, а родственники со стороны матери. Более того, сейчас миссис Дарем полновластная хозяйка собственного приданого, а оно достаточно велико. Муж не может распоряжаться ее состоянием.

По всему выходило, что капитану Дарему было совершенно незачем убивать собственную жену, разве что из крайней ненависти. Он ничего не выиграет со смертью супруги кроме собственной свободы, однако она и сейчас не слишком-то и ограничена.