Если Дмитревич сумел взять себя в руки и опустить автомат, то Обуховского пришлось немного потрясти. Скат бесшумно опустился на землю и застыл.

- Кажется, он нас приглашает к себе на спину, - неуверенно произнесла Ярослава.

- Вполне может быть, - следователь кропотливо изучал создание, - если бы он хотел нас уничтожить, то давно бы это сделал.

Скат лежал, не двигаясь, и сложно было представить, что он является живым существом.

- У нас всё равно нет выхода, - продолжил Пришивало, - убираться отсюда эта тварь, похоже, не собирается, а кроме как через её спину пройти не получится. Другой вопрос, что у нас с собой только два рюкзака с провиантом, так что смело настраивайтесь на диету.

В намерении показать свою смелость следователь первый ступил на ската. Нога погрузилась в чёрную поверхность почти по щиколотку, а Пришивало, долго не думая, поставил на неё вторую.

- Дмитревич, ты - следующий, - рявкнул Пришивало, потоптавшись по спине ската.

- Не, - испуганно произнёс Дмитревич, - не пойду я с вами.

- Что значит, не пойду? - повысил голос следователь. - Дмитревич, это приказ!

- Понимаю, что приказ, - пытался оправдаться Дмитревич. - Болеслав Андреевич, всё! Нервы ни к черту. Простите, конечно, но у меня панический страх перед этой чёрной фигней. Честное слово, ничего не могу с собой поделать! Как барьер какой-то! Лучше просто убейте меня!

- Хрен с тобой, - выругался Пришивало, сам находившийся на гране аффекта. - Обуховский, твоя очередь!

Постоянно молчаливый Обуховский, без какой-либо тени сомнений, взобрался на спину существа.

- Дмитревич, - похоже, ему решила помочь Ярослава, - пошли. Если ты здесь останешься, то умрёшь, причём такой смертью, что врагу не пожелаешь.

- Я не солдат, - продолжал упираться тот, - я оператор. Лучше убейте, убейте и все. Не пойду я, не могу.

- Ярослава, - Пришивало уже снял рюкзак и, похоже, собирался основательно расположиться на спине ската, - не хочет - не надо! Время еще на уговоры тратить. Дмитревич, лучше бы тебя прыгуны прихлопнули, честное слово! Вот уж, не думал, что ты трусом таким окажешься, а с виду нормальный мужик, ё-маё!

- Я не трус, - обиделся Дмитревич, - у меня просто ненормальная реакция на эту черноту. Не знаю, что со мной.

- Пошли, - Ярослава никак не хотела его бросать, и в который раз пыталась уговорить.

- Он то плакал, то смеялся, то щетинился, как ёж, - Пришивало, важно расхаживая по спине ската, начал цитировать Высоцкого, - он над нами издевался -сумасшедший, что возьмёшь…

- Я не хочу его здесь бросать, - уверенно заявила Ярослава. - Он с самого начала с нами, сколько раз безумными идеями выручал. Не хочу и всё.

- Блин, - выругался следователь, - честное слово, как дети малые! Дуйте быстрее на спину, пока эта тварь не передумала и вместо помощи не сожрала нас всех!

Пришивало резко застыл, будто его осенила какая-то мысль, покопался в рюкзаке, извлёк из его металлическую фляжку и кинул её Дмитревичу:

- Пей. Это - приказ!

- Что это, - Дмитревич открутил крышку и, недоверчиво понюхав, скривился, - Болеслав Андреевич, вы же знаете, что я не пью.

- Обуховский, найти запить рядовому Дмитревичу, - командным тоном распорядился следователь, - если он на ската ступить боится, то о том, чтобы спирт без запивачки выпить, и говорить не стоит.

Обуховский порылся в своём рюкзаке и с явным сожалением, что он не струсил (вот она - награда за смелость) кинул Дмитревичу квадратную пластиковую бутылку с водой. Тот с трудом поймал её и недоверчиво уставился на фляжку.

- Тебя что, и выпить уговаривать надо? - искренне удивился следователь.

Дмитревич шумно выдохнул и приложился к фляге.

- Ещё, - скомандовал Пришивало, когда Дмитревич с газами, которые, казалось, натурально выкатятся на лоб, отпустил ёмкость с водой.

- Он же потом все наши запасы воды уничтожит, - завистливо заметил Обуховский.

Дмитревич приложился ещё раз.

- Болеслав Андреевич, у вас закурить не найдётся? - оказывается, Дмитревич мог не только выпить, но и покурить.

- Рядовой, - рявкнул Пришивало, - на спину ската шагом марш!

- Нет, - Дмитревич отказался, но по интонациям в его голосе чувствовалось, что он сейчас думает совсем не об этом.

- Значит, пей ещё, это - приказ!

- Да что вы с ним цацкаетесь? - не выдержал Обуховский. - В военное время за такое расстрел положен.

- А знаете? - Дмитревич очень неоднозначно глянул на Ярославу, в то место, где под бронежилетом находилась её грудь, - у меня там, в Гродно, девушка осталась. На проспекте Космонавтов жила. Вернее, живёт ещё, наверное.

- Что-что? Видимо старость приходит - ничего не могу понять, что он там бубнит? Дмитревич, подойди ближе, какого черта я должен прислушиваться! -пошел на хитрый ход Пришивало.

- Я говорю, девушка у меня там осталась, в Гродно… - начал заново романтично-настроенный и уже расслабившийся Дмитревич, незаметно для себя подойдя вплотную к скату. - Так вот, я сказал ей, что у меня боевая секретная операция… Ой! - Пришивало резко дернул его за руку на себя, и бедный Дмитревич, потеряв равновесие, чмякнулся, наконец, на спину ненавистной манте.

Существо медленно поднялось и, набирая скорость, полетело вглубь пещеры.

- Что-то нервы у меня от всех этих приключений совсем сдавать стали, - пожаловался Обуховский, косясь на флягу, ещё сжатую в руках упавшего Дмитревич.

- Обуховский, - Пришивало строго посмотрел на солдата, - только не переборщи!

- Без вопросов, командир, - Обуховский с трудом отобрал флягу у порядком набравшегося Дмитревича и, произнеся громкое «Ху!», приложился к металлическому горлышку. По частоте громких глотаний, производимых Обуховским, создавалось впечатление, что он пьёт компот, а не спирт. Пришивало, в конце концов, не выдержал, забрал флягу и сунул рядовому емкость с водой:

- На, запей.

- Не надо, - Обуховский хитро улыбнулся и довольно вытер ладонью губы, - закуска градус крадёт.

Глядя на начинающего, на глазах, косеть Обуховского и уже полностью окосевшего Дмитревича, Пришивало махнул рукой.

- А, ну вас к чертям!

Следователь сделал глоток и закашлялся.

- Это правильно, командир, - сразу поддержал его Обуховский.

- Что это мы так… не цивилизованно, - спохватился Пришивало, выкопал в рюкзаке стаканчик, налил туда спирта и разбавил его водой. - Ярослава, водочки?

- Водочки? - Ярослава пыталась вспомнить значение этого слова.

Следователь брезгливо вылил прямо на поверхность ската приготовленный им напиток, и налил в стакан спирт:

- Господи, - нервы, вероятно, у всех были действительно на пределе, и состояние Пришивало об этом красноречиво говорило, - как я могу предложить даме водку? Это чистый спирт!

Ярослава, наблюдая, какое действие оказывает на Обуховского и Пришивало содержимое фляги, от предложенного угощения отказалась.

- Ну, заставлять мы не будем, - следователь опрокинул содержимое стаканчика в рот и схватился за ёмкость с водой. Дмитревич уже давно уснул, уткнувшись лицом в чёрную поверхность ската, на которую не так давно панически боялся ступить. Во сне он автоматически зашевелил руками, пытаясь подсунуть под голову несуществующую подушку, и внезапно подушка появилась. Поверхность вспучилась и прямо из спины ската появилась чёрная подушка.

О! - хмыкнул Обуховский, указывая пальцем на Дмитревича.

Пришивало подошёл к спящему солдату и тыкнул пальцем в подушку:

- Мягкая, - следователь выхватил подушку и протянул её Ярославе, - на, садись, этот алкаш себе новую сделает.

И действительно, пошарив руками в поисках пропавшего предмета, Дмитревич сделал себе не только подушку, но и одеяло.

- Представляю себе его состояние, когда он проснётся, - хохотнул Обуховский, наливая себе в стаканчик очередную порцию спирта, - меньше, чем инфарктом не отделается.

Пришивало, глянув на то, что вытворяет Дмитревич, погрузил руки в чёрную субстанцию и принялся сгребать её в кучу.