Что касается АГ-15, то она была построена на судоверфи «Бэр-нет Ярд» в Ванкувере (Канада) и предназначалась первоначально для ВМС Великобритании. Однако 18 августа 1915 года АГ-15 была приобретена заводом «Ноблесснер» по заказу Морведа России. В том же году в разобранном виде доставлена морским путем во Владивосток, а оттуда по железной дороге на Балтийский завод в Петрограде для достройки. 2 апреля 1916 года АГ -15 перезаложили на Балтийском заводе. 4 июня 1916 года АГ-15 была зачислена в списки кораблей Балтийского флота и в сентябре того же года спущена на воду.

14 октября — 14 ноября 1916 года подводная лодка прошла сдаточные испытания в Кронштадте, Бьерке-Зунде и Ревеле. В связи с тем, что переход из Петрограда в Ревель осуществлялся только военной командой, по ходатайству флота на еще не принятой официально в состав флота лодке 30 октября 1916 года был поднят Андреевский флаг. Война диктовала свои условия ввода в строй новых боевых кораблей. 1 ноября 1916 года АГ-15 вступила в строй. Лодка начала кампанию в составе 4-го дивизиона дивизии подводных лодок Балтийского моря. Зиму с 1916-го на 1917 год АГ-15 провела на заводе «Ноблесснер» в Ревеле, где устранялись недоделки, отмеченные при проведении сдаточных испытаний. Там экипаж субмарины пережил Февральскую революцию и вволю наслушался революционных речей на бесконечных митингах. Впрочем, более половины команды составляли уже походившие в боевые походы матросы, которые к речам агитаторов всех мастей относились куда более сдержанно, чем их тыловые собратья.

30—31 мая 1917 года подводная лодка успешно совершила свой первый практический выход в море. В июне 1917 года наконец-то официально вступившая в строй АГ-15 отрабатывала учебные задачи и активно готовилась к первому боевому походу. Команда лодки к этому времени была частично раскассирована по другим субмаринам, но все еще в своей основе состояла из опытных матросов. Командир лейтенант Михаил Максимович был назначен на эту должность совсем недавно, в январе 1917 году. Именно для приобретения командиром навыков управления лодкой и были организованы тренировки АГ-15 по погружению. Предполагалось, что они займут несколько дней, после чего АГ-15 отправится на боевые позиции. Старшим офицером АГ-15 был Константин Людвигович Матыевич-Мациевич, окончивший Морской корпус в 1911 году и произведенный в лейтенанты в январе 1915 года. Из офицеров АГ-15 он был наиболее подготовлен как подводник, так как окончил курсы офицеров-подводников и имел опыт боевых походов.

Был обычный день 8 июня 1917 года, когда неподалеку от Ревеля, на рейде острова Люм подводная лодка АГ-15 с утра отработала несколько погружений и всплытий, а к полудню подошла к борту своей плавбазы «Оланд», чтобы накормить команду горячим обедом. С утра лодка отрабатывала учебные погружения, в целях тренировки команды после обеда командир АГ -15 лейтенант Максимович планировал продолжить обучение своих подчиненных.

— Константин Людвигович! — предупредил он своего старшего офицера, лейтенанта Матыевича-Мациевича. — Чтобы не терять время понапрасну, прикажите все механизмы оставить готовыми к погружению. Как отобедаем, так и продолжим тренировку!

— Хорошо, Михаил Михайлович! — отозвался тот. — Все сделаем!

Отдав соответствующие приказания, старший офицер вызвал кока, матроса Богданова.

— Что у нас на обед?

— На первое борщ с мясом, на второе — макароны по-флотски, на третье — компот!

— Как будет готово, сразу накрывай! — распорядился Матыевич-Мациевич.

Обедали быстро. Несмотря на наступавший революционный хаос, подплав еще неплохо снабжали продуктами и подводники имели вдоволь и мяса, и овощей, и белого хлеба. К тому же обстановка на подводных лодках всегда была куда более демократичной и офицеры питались вместе с командой.

После обеда АГ-15 отошла от борта плавбазы. Старший офицер, как и положено, запросил старшин отсеков о герметичности отсеков. Принял доклад о готовности к погружению. Увы, это не соответствовало действительности. Между тем, пока лодка стояла у борта, кок Степан Богданов, которому стало жарко у камбузной плиты, открыл люк третьего отсека и совсем забыл об этом. Старшине отсека он доложил, что все задраено. Именно эта халатность и стала прологом трагедии.

— Заполнить цистерны главного балласта! — скомандовал лейтенант Максимович.

Лодка начала быстро погружаться, но, едва верхняя палуба скрылась под водой, все находящиеся в третьем отсеке услышали шум вливающейся воды.

— В лодку поступает вода!

Все решали мгновения. Командир немедленно бросился к люку, через который водопадом вливалась вода, и пытался его закрыть, но не смог преодолеть сопротивление воды. Лодка продолжала погружаться, и поток воды с каждой минутой нарастал. Тогда Максимович выскакивает наверх через рубочный люк, чтобы попытаться закрыть люк третьего отсека сверху. Это ему вроде бы удалось, люк закрылся, но, увы, неплотно, так как перекладина попала между крышкой и комингсом. Так как лодка все еще погружалась, то к этому времени рубку уже начало захлестывать водой. Командир был просто смыт за борт.

У находящихся на борту плавбазы и наблюдавших за погружением подводной лодки увиденное вызвало настоящий шок. И было от чего! Вначале, как и было предусмотрено, АГ-15 начала погружаться на малом ходу в двух кабельтовых от борта плавучей базы. Затем неожиданно из ее рубки выскочили два человека и бросились в воду. Следом за ними показалась фигура командира, который бегал по палубе уходящей в воду субмарины, что-то кричал и махал руками. Было совершенно ясно, что на лодке произошла катастрофа.

В Российском государственном архиве Военно-морского флота хранится дело № 59, имеющее название «Авария подлодки АГ-15 на Люмском рейде 8—19.6.17». В деле имеется донесение начальника 4-го дивизиона дивизии подводных лодок Балтийского моря капитана 2-го ранга Забелина «Об аварии ПЛ „АГ-15“ 8 июня 1917 года»: «8 июня 1917 года, в 14 часов 25 минут ПЛ АГ-15 отошла от борта транспорта „Оланд“ и пошла на практическое погружение. Предполагалось произвести срочное погружение с хода, заполнив сразу все системы и пользуясь произведенной утром дифферентовкой. В 14 часов 35 минут было замечено, что лодка идет с очень сильным дифферентом на корму. Через несколько мгновений наверху появился один человек, за ним еще трое. Один был в белом и сильно махал руками. Видно было, как лодка продолжает погружаться, причем дифферент на корму увеличивается. Лодка шла полным ходом, разворачиваясь носом на минный заградитель „Ильмень“. Я сошел на АГ-11, где отдали концы и пошли полным ходом к подводной лодке АГ-15, чтобы попытаться оказать ей помощь. Мичману Йорку (с АГ-12) приказал с „Ильменя“ нашифровать телеграммы о случившемся Комфлоту (командующему Флотом Балтийского моря контр-адмиралу Д.Н. Вердеревскому. — Авт.), Наподиву (начальнику дивизии подводных лодок Балтийского моря, капитану 1-го ранга П.П. Владиславлеву. — Авт.), Начальнику Або-Оландской укрепленной позиции и в Ганге. И это время лодка совершенно погрузилась и люди, бывшие наверху, оказались в воде. Трое из них, командир лодки лейтенант Максимович, боцман Рева и рулевой Пырьев, были подобраны немедленно подошедшими шлюпками с „Ильменя“ и „Оланда“, а штурманский офицер лодки, прапорщик Петерс, не умевший плавать, утонул раньше, чем к нему успела подойти шлюпка. Сейчас же после погружения на поверхность вышел большой пузырь воздуха. Поставили вешку и буек на этом месте; в 15 часов 15 минут — второй пузырь. В 15 часов 19 минут была послана весьма срочная телеграмма начальнику службы связи и в штаб дивизии подводных лодок с просьбой выслать спасательные средства и водолазов. В 15 часов 26 минут я телеграфно донес о случившемся начальнику дивизии.

Одновременно транспорту „Оланд“ было мною дано приказание сняться с якоря и стать у места лодки, дабы немедленно же использовать имеемые средства для спасения. Водолазный аппарат погрузил на катер службы связи, который и шел к буйку с водолазами „Оланда“. Скоро прибыли водолазы с „Ильменя“. Я предложил взять строп в отверстие форштевня и, взяв за него якорный канат „Оланда“, и за кормовой лодочный рым на кормовую лебедку выбрать их, насколько возможно, и отбуксировать лодку на мелкое место. Из слов командира лодки выяснилось, что лодка начала погружаться, имея не закрытый третий люк. В него полилась вода. Командир, полагая, что просто плохо задраили люк, не отрываясь от перископа, крикнул „Поджать!“, но, услышав за собой шум льющейся воды, заглянул в третий отсек, в котором уже никого не было. Вода хлестала полным ходом. Тогда, крикнув старшему офицеру продувать все цистерны и идти к берегу, чтобы в случае крайности выброситься на мелкое место, он полез сам закрывать люк. Нащупав люк и видя, что сил закрыть его не хватает, лейтенант Максимович вылез наверх, желая захлопнуть люк ногами. Он не уверен, удалось ли ему сделать это, так как от хода его прижимало к кормовой стойке надстройки. Лодка все более погружалась, и ему пришлось совсем вылезть наверх, где в это время уже были прапорщик Петерс, боцман и рулевой, а вслед за этим все очутились в воде и были подобраны».