— Успокойся, Джиа, — шепчу я себе, подходя к шкафу и снимая черное платье. Это свободного кроя платье с узкими бретелями. Я вешаю его на дверную ручку и иду в ванную, чтобы освежиться.

Драко не заподозрит меня в подобном поступке. Нет ничего, что может меня выдать — ничего, кроме моих трясущихся рук и измотанных нервов.

Все мое тело дрожит, переполненное адреналином. Я хватаюсь за край стойки и глубоко дышу. Затем включаю воду, подставляю руки под струю и приношу прохладу к своим раскрасневшимся щекам.

Но когда поднимаю взгляд, я не вижу своего отражения. Вижу белые волосы и жесткие темные глаза. Вижу кривую улыбку и кровь, льющуюся по его горлу.

Бэйн.

Я задыхаюсь, дрожа всем телом.

— Ты все еще тупая гребаная сука, — хихикает он. — Глупо думать, что Шеф не узнает. То, что делается в темноте, всегда выходит на свет. Шлюха.

Я снова опускаю голову, набираю воду в ладони и, крепко зажмурив глаза, умываю лицо. Снова поднимаю взгляд и на этот раз вижу только себя: лицо бледное, глаза — как чайные блюдца.

— Успокойся, — говорю я себе, выключая воду и направляясь в спальню. Но говорить себе быть спокойной, глупо.

Тем более глупо, когда я, наконец, одеваюсь и слышу, как спустя примерно пятнадцать минут Драко начинает кричать.

Что-то разбивается. Кажется, это стекло.

Потом я слышу топот. Все ближе и ближе.

Бум! Бум! Бум!

Дверь распахивается, и вот он стоит, стиснув зубы, сжав кулаки, раздувая ноздри, как разъяренный бык. Он слеп от ярости, готовый броситься в атаку. Готовый к уничтожению.

Драко вытаскивает пистолет из-за пояса и направляет его прямо на меня.

Я смотрю на дуло безупречно чистого серебристого пистолета, но не говорю ни слова. Как бы сильно я ни хотела спасти свою задницу, я не могу. Мой язык, кажется, весит тысячу килограммов.

Он знает. Я знаю, что он знает.

Я сделала это. Отпустила Генри.

Я… предала его.

Драко прижимает холодное и твердое дуло пистолета к центру моего лба, и сквозь стиснутые зубы кричит:

— КАКОГО ХЕРА ТЫ НАДЕЛАЛА?!

— Драко, я...

— Нет! — рявкает он, держа палец на спусковом крючке. — Заткнись нахрен! Ты знаешь, что, черт возьми, сделала, и за это я должен убить тебя прямо там, где ты, блядь, стоишь!

— Я пыталась ему помочь! — кричу я в ответ.

Он резко качает головой, но пистолет не убирает.

Я поднимаю руки вверх, думая, что, должно быть, ошибалась. В нас. Может быть, он убьет меня, если я сделаю что-нибудь глупое. Не имеет значения, кто мой отец. Я не следовала его правилам.

— Драко, Генри не враг тебе. Я верю тому, что он говорит, — быстро говорю я. — Папа нанял его и доверил ему присматривать за тобой. Ты говоришь, что папа спас тебе жизнь, относился к тебе, как к собственному сыну. Зачем ему посылать кого-то, кому он не мог доверять, присматривать за тобой? Генри всего лишь выполнял свою работу и оказался не в том месте и не с теми людьми. Я была рядом с Тони, — выдыхаю я, — но это не делает меня похожей на него.

— Мне плевать на все это, — рычит он сквозь стиснутые зубы, крепче сжимая пистолет. — Ты отпустила его без моего разрешения. Ты действовала за моей спиной и освободила его, и теперь он где-то там. Он слишком много видел здесь! Знает чертовски много! Он знает, что ты здесь! — кричит он на меня. — Ты забыла, что за мою голову назначена награда? Три миллиона гребаных долларов, Джианна, и все, что ему нужно сделать, это привести полицию сюда, ко мне! В мой гребаный дом!

Мое сердце замирает.

Черт.

Верно.

Его разыскивают многие.

— Н-но он не скажет, — уверяю я Драко, все еще держа руки в воздухе. — Он только хотел быть свободным. Он знает, какой ты. Он убежит далеко и не оглянется назад.

— У него нет гребаных денег. Ему некуда идти, — ворчит он. — Вполне возможно, что он работает с Эрнандесом. У него есть секрет, и я был близок к тому, чтобы, черт возьми, раскрыть его, но ты решила отпустить его! Я позволил тебе сделать это прямо у меня под носом, — насмехается он. — И за это ты, блядь, заплатишь.

— Откуда ты вообще знаешь, что это была я? — спрашиваю я, чувствуя себя глупо из-за того, что вообще спрашиваю об этом.

— Гильермо не спускал глаз с Тьяго всю ночь. Он наблюдал за ним, пока тот не ушел спать. Тьяго спит с открытой дверью, чтобы мои люди могли наблюдать. Я наблюдал за ним весь вечер на вечеринке. Единственный раз, когда ублюдок мог ускользнуть, был во время вечеринки, когда мы все были заняты, и ты попросила свое гребаное пространство. Я должен был догадаться.

Я сглатываю, но это трудно сделать. У меня пересохло в горле.

Драко делает еще один шаг вперед, хватая меня сзади за шею. Прижимает дуло пистолета сильнее к моему лбу, достаточно сильно, чтобы оставить отпечаток. Его указательный палец сжимается на спусковом крючке.

— Драко, пожалуйста, — умоляю я. Он так близок к тому, чтобы сделать это. — Я сделала это не для того, чтобы предать тебя! Я обещала, что помогу ему!

— Мне насрать на твои обещания, Джианна. Они чертовски бесполезны.

— Но что, если ты ошибаешься насчет него? Что, если он действительно только хотел быть свободным? Свободным от тебя и этого места! Я тоже раньше этого хотела, и я бы молчала. Я бы просто убежала и никогда не оглядывалась назад.

— Я не ошибаюсь. Я узнаю гребаного мошенника и лжеца, когда вижу его. Но в том-то и дело, что ты так слепа ко всему этому. Черт возьми, ты влюбилась в человека, который убил твоего отца. И конечно, ты поверишь следующему мужчине, особенно тому, который связан с твоим отцом.

Драко сжимает мою шею до боли. Я вздрагиваю и тихонько вскрикиваю, но не отвожу взгляда от спускового крючка. Драко продолжает давить. Все сильнее. Сильнее. И сильнее.

— Драко! — Я умоляю. — Ты сказал, что не убьешь меня.

Он сжимает зубы и нажимает на спусковой крючок до упора. Я вздрагиваю, ожидая, что за этим последует громкий шум и яркий свет, но ничего нет. Только резкий щелчок.

Он нажал на спусковой крючок, но не снял пистолет с предохранителя.

Безопасность...

Отпустив, Драко толкает меня на край кровати и делает шаг вперед.

— Чувствуешь это? Я знаю, что чувствуешь, потому что вижу это так чертовски ясно. Страх. Этот страх в твоих глазах все еще приносит мне радость, — хрипит он, возвышаясь надо мной. — Я сказал, что не убью тебя — не могу убить — потому что я слишком уважал твоего отца. Но это не значит, что я не могу причинить тебе боль. — Он хватает меня за волосы и дергает за них, заставляя меня хныкать. — Я сделаю тебе так чертовски больно, что ты снова возненавидишь меня, Джианна. Я собираюсь научить тебя тому, что, трахая меня и действуя за моей спиной, ты ни к чему не придешь! Я пытался с тобой, я действительно пытался. — Драко отстраняется, держа пистолет в руке. — Но ни в коем случае не думай, что со мной ты в безопасности. Совсем нет. — Он смеется, и такого зловещего смеха я не слышала с тех пор, как меня впервые привели сюда. — Я вернусь, и тебе лучше быть готовой, потому что я устал быть чертовски снисходительным к тебе. К концу ночи ты будешь поклоняться, повиноваться и подчиняться мне. Ты снова будешь моей. Больше никакой гребаной свободы для тебя.

И с этими словами он выходит из комнаты.

Хотя Драко ушел, атмосфера все еще полна напряжения. Пот выступил у меня на лбу, ладони стали липкими. Я смотрю вниз, понимая, что мои руки и ноги дрожат, дыхание прерывистое.

Я снова в ужасе.

От него. От того, что он со мной сделает.

И... в глубине души... я рада, что чувствую себя так.

Рада, потому что он мне не может нравиться. Я не хочу, чтобы он мне нравился. Не хочу, чтобы его обаяние покорило меня. Чтобы он начал доверять мне, потому что я не хочу доверять ему. Я не могу доверять такому человеку, как он.

Мне нужно снова возненавидеть его. Мне нужна борьба. Нужна причина, чтобы разжечь мой внутренний огонь, и он мне ее предоставит.