– Так что там за дела с этими цветами? – Он стоял ко мне спиной, поэтому я не могла сказать, насколько действительно непринужденно и небрежно он спрашивал, но голос у него был спокойный. Я тяжело вздохнула.

– Их прислал Джеймс.

Он сунул банку с чайными пакетиками обратно в буфет с большей силой, чем требовалось.

– Что-то я не припомню, чтобы ты приносила их домой. Когда это было?

Я колебалась.

– Месяц или два назад. В тот вечер, когда мы с Шарлоттой ходили на коктейли. Я отдала цветы ей, мне они были не нужны.

Он повернулся и посмотрел на меня, подозрительно и настороженно, и от этого я почувствовала себя отвратительно.

– Почему ты не рассказала мне?

В голове крутилась тысяча ответов. Я решила ответить без затей.

– Это казалось несущественным. Я почувствовала, что неуместно нести их домой, так что вместо этого отдала их Шарлотте. И просто не подумала об этом сказать.

– Неуместно? – Почему это звучало так тупо официально? – Шарлотта взяла их?

Я кивнула.

– И она знала, от кого они?

Я опять кивнула, правда, немного сконфуженно. Какое это имеет значение? Но его лицо явно говорило, что имеет.

– Итак, почему ты сказала ей и не сказала мне?

Я пожала плечами.

– Честное слово, я не придала этому значения. Не было у нас никакого разговора о них, я просто сказала ей, когда отдавала, – я подумала, что лучше не вдаваться в подробности, что специально молчала о них, пока она не села в такси, и поэтому у нее не было возможности порасспрашивать меня.

Он долго изучал мое лицо. От этого я нервничала. Подобные моменты, учитывая, как хорошо он знал меня, работали не в мою пользу.

– И все-таки почему он прислал тебе цветы?

Я вздохнула. Сейчас не было никакой возможности избежать этого разговора.

– Он просил меня о встрече, – я попробовала улыбнуться, но он не ответил на улыбку. – Естественно, я отказала.

Теперь его руки были скрещены на груди. Он выглядел не только раздраженным, но и расстроенным. Я хотела сделать как лучше, но ничего не приходило в голову, кроме того, что ему не понравится то, что я скажу. Тем не менее я должна была это сказать.

– Я видела его сегодня и рассказала ему о тебе. Как нам хорошо вместе. Насколько меня больше не интересует все, что касается его.

– Ты с ним виделась?! Где?

– Он пришел ко мне в офис, – я сглотнула, прежде чем продолжить. – Мы ходили на обед.

– У тебя было с ним свидание во время обеда? – спросил он неожиданно резко.

Нотки холодной злости в его голосе привели меня в бешенство.

– Конечно же, я ходила не на чертово свидание! Он шлялся поблизости от офиса и караулил меня, чтобы пригласить на обед. Я решила, что лучше пойти и просто сказать ему, что я лично не заинтересована в налаживании отношений.

– Точно? – было не похоже, что он поверил.

– Точно.

– А ты собиралась мне рассказать, что вы виделись на обеде?

Я чувствовала, как мой голос становится все более пронзительным по мере того, как меня охватывает злость, но ничего не могла сделать.

– Естественно, да.

Его смех был горьким.

– Как я могу тебе верить, если ты даже не сказала, что он снова объявился?!

Я запаниковала. Когда я росла, у нас дома в самом деле не было скандалов, и последствия такого воспитания заключались в том, что я ненавидела этот способ выяснения отношений. Я не знала, что сказать, ненавидя себя за то, что расстроила Адама, и чувствуя при этом жгучую несправедливость его слов и нарастающую тревогу. Но я не имела права сейчас все испортить.

– Нравится тебе или нет, но я просто не задумывалась об этом. Это не имело значения. Это и сейчас не имеет значения. Джеймс никак не влияет на мою теперешнюю жизнь, и, уж конечно, не влияет на нашу.

Лицо Адама перекосилось от эмоций, которые я не вполне понимала, но тон его голоса заставил меня вздрогнуть.

– Я считаю, что он как раз очень влияет на нашу жизнь. Хотя бы потому, что, когда мы начали видеться друг с другом, ты и близко не была к тому, чтобы быть с ним. Ты отступила в целях самосохранения, когда он тихо исчез, но явно все еще любила его. Помимо всего прочего, ты сама говорила это.

На мгновение я потеряла дар речи. Он ревновал. Это было глупо и странно; он знал меня слишком хорошо, мог понять мои чувства как никто другой, и все еще мог быть так безумно слеп!

– Это было сто лет назад, ты, чертов идиот! Ты что, считаешь, что я бы вступила в отношения с тобой, более того, съехалась с тобой и стала строить совместную жизнь, если бы втайне надеялась, что могу вернуться к другому мужчине?!

У Адама рот открылся от злости, которая звучала в моем голосе, но еще не наступило время перебить меня.

– Я люблю тебя, ты, недоумок! Мой мужчина – ты. Когда я просыпаюсь по утрам и вижу твою голову рядом на подушке, мир кажется прекрасным. Когда что-то идет хорошо или, наоборот, плохо, мое первое желание – поделиться этим с тобой. Я никогда не была такой искренней, никогда не говорила так откровенно, как с тобой. Ты заставляешь меня радоваться, – я понизила голос. – Я размышляю, на кого будут похожи наши дети, будут ли у них твои волосы или мои глаза. Я думаю о том, как мы будем стареть вместе, что мы будем делать, когда мои колени станут настолько скрипучими, что если я опущусь на них перед тобой, тебе придется помогать мне встать. Когда сейчас я думаю о своей жизни, то не могу даже представить ее без тебя. Ты для меня не резервный аэродром на случай, если я не встречу кого-то более подходящего. Ты – самый лучший. Ты – единственный. И я люблю тебя, придурок.

Я отвернулась к окну, неожиданно смутившись и готовясь расплакаться. Я уперлась глазами в противоположную сторону улицы и старалась взять себя в руки и пережить все, что бы ни случилось дальше.

Вдруг его руки выскользнули из-за спины и обхватили меня; тело его позади меня было теплым, и успокаивающим, и сильным. Всеми фибрами своей души я жаждала прижаться к нему, опереться на него, поддаться ему. Но я продолжала стоять прямо. Недоверчиво. Неуверенно.

Он устроился подбородком на моем плече. Я могла видеть его отражение в окне, и хотя он не улыбался, он больше не выглядел злым. Он тихо вздохнул, и его дыхание, коснувшееся моей шеи, заставило меня вздрогнуть.

– Прости меня, я знаю, что я придурок. Я просто удивился, что ты мне ничего не рассказала. Это так не похоже на тебя.

Я повернулась и открыла рот для ответа, но он приложил палец к моим губам.

– Я знаю. Я понимаю, что ты не хотела меня расстраивать. Бьюсь об заклад, что это был какой-нибудь раззолоченный букет, и ты беспокоилась, что мне будет неприятно еще и от этого, особенно если все случилось сразу после того, как меня сократили.

Я невольно улыбнулась.

– Меня просто потрясло, когда я узнал, что он снова вернулся в твою жизнь и ты поощряешь его.

Я прикусила губу.

– Адам, все было не так. Он не вернулся. Он знает, что мне это не нужно.

Он поцеловал меня в лоб. Это крошечное действие, которое до этого он проделывал тысячи раз, и сейчас вызвавшее облегчение оттого, что он проделал его снова, сделало мои ноги ватными.

– Я знаю, что все не так, милая. И я знаю, ты думаешь, что я псих. Но когда мы познакомились, ты все еще была им одержима, хотя он обошелся с тобой подло. А я знал, что ты заслуживаешь большего. Но то, что он вернулся, чтобы попытаться снова, – это практически мой самый страшный ночной кошмар.

Я вздохнула.

– Но я никуда не ухожу.

Он улыбнулся.

– Я знаю, и это замечательно. Но сначала я же не знал, правда?

Я застенчиво покачала головой.

– Нет. Допускаю, что нет.

– Дело в том, что я тоже люблю тебя. Я не говорю об этом столько, сколько ты, хотя с каждым днем люблю тебя все больше, но стараюсь показать тебе это каждый день, – он пошевелил бровями. – И не только в сексуальном плане.