– Томас? – удивился Джеймс.

– Здесь Пип Лейтон, он нуждается в помощи.

– Разумеется. – Джеймс быстро подогнал экипаж к краю газона, привязал поводья и спрыгнул. – Чем могу помочь?

Было ясно, что Сара тоже заметила и узнала небезызвестную даму. Лицо ее побледнело, но она гордо вскинула подбородок.

– Если вы будете столь любезны, сэр... – Лицо ее зарделось, она замялась и смутилась, что так смело обратилась к незнакомцу.

– Джеймс Бартон, к вашим услугам, мисс, – представился он, поклонившись. Бартон перевел обеспокоенный взгляд на побледневшего Пипа.

– Леди Фиа! – Боль исказила лицо юноши, когда он узнал ее и попытался встать.

– Я надеюсь, леди Фиа простит вас за то, что вы не смогли встать, чтобы поприветствовать ее. – Томас помог подняться Пипу со скамьи.

– Боже правый! Пип! Сидите! Не двигайтесь! – вырвалось у Фиа. Томас с удивлением посмотрел на нее, услышав в голосе искреннюю боль и сочувствие. Вид у Фиа был крайне обеспокоенный.

– Мне так не хватало вас, – прошептал Пип. На лице его были написаны все чувства, которые питал юноша, сраженный красотой дамы.

– Пип! – воскликнула Фиа, но вдруг, словно захлопнулась дверь, ее лицо и голос совершенно изменились. – Неудивительно, конечно, – проговорила она резко и вызывающе, – я ведь всегда так занята, что у меня совершенно не было времени навестить вас. Я и о себе совсем забыла. Когда вы ко мне заходили в последний раз? На этой неделе или раньше? – Фиа рассмеялась. – Пожалуй, мне надо записывать даты визитов. Совсем ничего не помню.

Намек на то, что она забыла о дуэли Пипа из-за нее и его ранении, нельзя было даже назвать жестоким. Это было уж совсем непонятно. Пип почувствовал, как напрягся Томас. Щеки Сары покраснели от гнева. Джеймс закусил губу, чувствуя себя отвратительно. Фиа...

– Джеймс, вы можете довезти Пипа домой? – спросил Томас.

– Разумеется.

Томас посмотрел на Сару. Она стояла неподвижно. Ее глаза были устремлены на коляску. Она старалась сделать вид, что беспощадного создания, которое сидит в коляске, не существует. Но тщетно. Это все равно что смотреть на солнце и отрицать, что оно слепит глаза.

Томасу стало жаль Сару, но он знал, что она не одобрила бы этой жалости. И ей очень не хотелось, чтобы именно он сопровождал ее домой. Но коляска Джеймса была рассчитана только на двоих, и если третьего еще можно было кое-как разместить, то о четырех не могло быть и речи. Джеймс замялся. Ему очень не хотелось оставлять Сару одну, но выбора не было.

– Если мисс Лейтон сделает мне честь и разрешит проводить ее домой... – Томас сухо поклонился в сторону Сары.

– Зачем же? – вмешалась Фиа. – Разумеется, она может поехать вместе с братом.

– Но... – начал, было, Джеймс, глядя то на Сару, то на Фиа. Сара была явно расстроена, в то время как Фиа открыто забавлялась происходящим. – А как же вы, Фиа?

– Уж я-то точно попрошу капитана Донна проводить меня домой. Ему же известно, где я живу. – Улыбка ее была какой-то нехорошей, а взгляд говорил что-то ему одному. В данных обстоятельствах подобный флирт вызывал возмущение, и Фиа это знала. Но, по крайней мере, такое равнодушно-холодное поведение избавило Сару от дальнейших забот и должно было показать Пипу ее подлинную натуру.

– Я буду счастлив сопроводить вас, – холодно отозвался Томас.

– Вот все и устроилось к лучшему. – Фиа приподнялась, подобрала юбки и повелительно протянула руку. У Томаса не оставалось выбора, кроме как помочь ей. Фиа легко соскочила с коляски, грациозностью напоминая черного лебедя.

Лицо Пипа выражало неприкрытую боль и удивление. Фиа даже не посмотрела на него. Улыбка победительницы предназначалась только Томасу.

Пипа со всеми предосторожностями усадили в коляску, Сара села рядом, а Джеймс, бросив еще один тревожный взгляд на Фиа, направил лошадь к дому Лейтонов, оставив Томаса позади. С Фиа.

Фиа подождала, пока коляска скроется из виду, и повернулась к Томасу. Ее жеманная улыбка, все время присутствовавшая на лице, исчезла. Теперь Фиа смотрела на него, как всегда, непроницаемо-загадочно. Не сказав ни слова, она пошла по аллее, и Томас последовал за ней. Сердце ее учащенно забилось – она не ожидала увидеть его так скоро. Фиа искоса бросала на Томаса взгляды, отмечая, какая сильная у него шея, как удачно оттеняет загар его белоснежный воротничок. Она очень хорошо помнила ощущение, которое возникло у нее, когда она коснулась его кожи, помнила страсть в его серых глазах.

– Я знаю, что дамой в серебряной маске на балу у Портманов были вы. – Эти слова застали ее врасплох.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – встрепенулась Фиа, сознавая, что на маскараде совершила ошибку. В тот вечер Джеймс был занят, и она пришла туда инкогнито. Увидев Томаса, она решила хорошенько проучить его и показать, что он сам легко подвержен тому, что открыто осуждает. Не получилось, она лишь поняла собственную слабость. Как неосмотрительно с ее стороны, раньше с ней такого не бывало.

И потом, она выше этого. Она не какая-то юная девица, которая жаждет доброты, подобной той, какую выказывал Томас Саре Лейтон, или той, в которой она так безжалостно отказала Пипу. Она, разумеется, вела себя эгоистично, но причиной этого была ее уверенность, что, поскольку Пип всего лишь юноша, дружить с ним будет безопасно. Он напоминал ей Кея и брата. В этой буре заговоров ей так хотелось иметь настоящего друга, с которым она могла быть самой собой и не притворяться.

Что ж, больше такое не повторится. Да, она впредь не допустит, чтобы ее желания угрожали чьей-то невинной жизни. Теперь она стала мудрее.

– Вы всегда носите черное? – Голос Томаса заставил ее вздрогнуть.

– А я думала, вы из тех мужчин, которые предпочитают только белое и черное, поскольку это освобождает от изучения полутонов.

Томас рассмеялся, и сердце ее учащенно забилось в ответ. Он не должен был рассмеяться на эти слова, он должен был обидеться.

– Признаю, черное вам очень идет, миледи. А платье, в котором вы были на маскараде у Портманов, делало вас еще прелестнее. – Фиа улыбнулась, не отрицая и не признавая его утверждение.

– Капитан Донн, следите за собой, а то и вы попадете под мои чары. – Она произнесла эти слова с сожалением и очень удивилась, когда он усмехнулся в ответ.

– Очень любезно с вашей стороны предложить свое место мисс Лейтон, – продолжил Томас. Но теперь Фиа знала свою роль. Она подняла одну бровь и улыбнулась улыбкой, которую все мужчины находили столь соблазнительной.

– О, капитан, я хорошо понимаю, что мы с вами испорчены настолько, что оба прекрасно догадываемся, почему я это сделала. Мне просто захотелось прогуляться с вами. – Ее взгляд призывно манил. – И я добилась своего.

– Я не верю вам.

– Как вам угодно. – Фиа пожала плечами.

День становился все теплее. Фиа стало жарко в накидке, и она ослабила шнурок на шее.

– Вы знали, что Сара Лейтон не одобряет вас, но все-таки позволили ей занять свое место в коляске?

– Ах, так вот в чем дело! Ну, чтобы вы не записали меня в святые преждевременно, позвольте мне объяснить. Сара Лейтон достойна жалости, и больше ничего. – Томас сжался от этих слов, как от удара, ему стало не по себе. – Она даже не заслуживает звания соперницы. О ней и думать не стоит. – Эта ложь слетела с ее губ очень естественно, хотя в душе Фиа восхищалась Сарой Лейтон, порядочной девушкой, чья тревога за брата была искренней. Фиа не хотела, чтобы Томас догадался о ее подлинных чувствах, потому что тогда у него появилось бы преимущество перед ней, а она не желала, чтобы Томас Донн имел хоть какие-то преимущества, да, собственно говоря, и не только он, но и любой другой мужчина, в том числе и ее отец, потому что там, где власть отца ограничивалась угрозами, власть Томаса... О нет! Об этом даже думать нельзя. Она продолжила, и теперь ее голос звучал самоуверенно: – Мисс Лейтон, бесспорно, достойная девушка, но она не соперница мне. Я имею в виду Джеймса. Он, несомненно, полностью мой. Пип тоже попал под мое обаяние, и только вы еще сопротивляетесь моим чарам.