— Пошла вон отсюда, — говорит он измученным голосом, но полным ненависти, как и его взгляд.

— Что? — мозг отказывается соображать. — Кирилл, ты...

— Пошла вон, я сказал! — повышает голос и сразу же откашливается. Морщится, как от невыносимой боли. Что-то начинает пикать. В палату моментально вламывается врач, а за ним несколько мужчин. Меня буквально выталкивают в коридор.

Я не помню, как оказываюсь внизу. Как оказываюсь тут — на лавочке в парке. Слышу лишь свои всхлипы, шмыганья носом. Шум в голове не дает понять слова девчонок. Как они тут оказались? Когда?

— Ром, подвези нас к нам, пожалуйста, — в сознание впивается голос Алены. — Ей успокоиться надо. Вставай, родная, — сжимает мое плечо. Поднимаю на нее умоляющий взгляд.

— Хочу к нему, — выговариваю тихо подрагивающим голосом. — Очень хочу.

— Обязательно приедем еще. А сейчас нам надо немного прийти в себя.

— Обещаешь, что еще приедем?

— Обещаю. Вставай, родная. Я немного не в том состоянии, чтобы тебе помогать, — смеется она, указывая на свой округленный живот. — Ну-у. Давай, поехали.

Приезжаем в дом Ромы и Алены. Сидим на полу с девчонками на мягком ковре, а в руках каждой из нас чашка ароматного чая. Они что-то говорят, даже смеются. Я понимаю, что делают это для меня, чтобы настроение поднять, подбодрить. Но мне сейчас не до смеха. От слова совсем. Все мои мысли заняты Кириллом.

— Лиз, — зовет меня Алена, — посмотри на меня.

Я поднимаю на нее взгляд, но говорить я сейчас о чем-либо не в состоянии. Хочу просто полежать и... Никого и ничего не слышать...

— М?

— У меня к тебе есть вопрос. Можешь уделить мне пару минут своего внимания, родная? Хочу услышать от тебя ответ, — я киваю. — У тебя задержка?

Моргаю несколько раз, пытаясь вспомнить последний день цикла. Впрочем, чего там вспоминать...

— У меня всегда задержка, Алена, — отмахиваюсь. — Даже задумываться не хочу. Думаешь, залетела от Кирилла? — нервно смеюсь, а потом снова всхлипываю. К глазам подступают слезы. — Нет, это нереально. Мы постоянно предохраняемся. Не может такого... — замолкаю, вспоминая ту ночь в компании.

Кирилл пригласил к себе, попросил привезти что-нибудь вкусное. Тогда нам было не до презервативов, да и... Черт! Чер-р-рт!

— Как я и думала, — усмехается Ленка.

Алена с трудом встает, возвращается через минут пять. Что-то протягивает мне.

— Этот тест я покупала, когда Лерка мне намекнула, что я могу быть беременна. Купила их несколько штук. И зачем-то храню. Как видишь, не зря, — смеется подруга. — Беги в ванную, родная.

Я смотрю на тест, который сжимает в руке подруга, а потом поднимаю взгляд на нее. Мне не верится, что это происходит со мной. Трудно соображать.

— Не тормози, Лизка, — встряхивает меня за плечо Софи. — Иди. Мы тебя тут ждем. С положительным результатом, конечно.

На ватных ногах иду в ванную. Закрываюсь там и какое-то время просто смотрю на свое отражение до тех пор, пока девчонки не начинают ломать дверь. Выхожу оттуда с использованным тестом на беременность, всем сердцем чувствуя, что там уже нарисовалась.

— Что там? Блин, Лиз! Говори уже! — девчонки преграждают мне путь. — Черт! Ну ты, блин... — матерится Ленка.

Бросаю на тумбочку тест, прижимаюсь спиной к стене. Не хочу я смотреть... Не хочу видеть те две полоски...

— Как я и предполагала, — до меня доносится голос Алены. — Беременна. Судя по тому, что и вторая полоска яркая, то... Как минимум четыре недели...

Приезжаю домой вся разбитая. Мысли далеки от реальности. Так и тянет забиться в угол и поплакать. Но Алена сказала, что мне нужно меньше волноваться.

Дико скучаю. Так хочется вернуться к Кириллу, обнять его. Поцеловать. Соскучилась. Последние несколько дней я будто в аду. Горю, превращаюсь в пепел.

Я ведь ничего плохого не сделала. Я просто хочу, чтобы он жил. И он вроде бы выбрался оттуда. Теперь есть шанс продолжать свою жизнь. Но, кажется, Бессмертный решил так, чего я очень боялась. Он вычеркнул меня. Столько раз повторял, что простит мне что угодно, кроме единственного: его отец не должен знать его тайну. А он узнал...

— Лиз, открой, пожалуйста, — брат нетерпеливо стучит в дверь.

Но у меня нет сил подняться с пола. Обхватываю руками голову и плачу. Не хочу ни с кем разговаривать. Оставьте меня в покое. Все!

Никита оказывается рядом через несколько минут. Берет за подбородок, заставляет поднять голову и взглянуть в его глаза. Выразительно хмурится, не сводя с меня взгляда.

— Зря ты себя винишь, убиваешь. Вставай давай. В душ пойдем, — схватив меня подмышки, брат поднимает на ноги.

— Не хочу, Никит, — отрицательно качаю головой, но он меня не слушает.

— Помнишь, когда мы учились в школе, я в порошок готов был стереть тех, кто рядом с тобой ошивался. Нужно было и сейчас так поступить. Я от тебя не устал, сестренка. И терять не хочу. Не для кого-то на ноги ставил, чтоб какой-то придурок жизнь тебе ломал. Он того не стоит, оказывается, Лиза. Понимаешь, о чем я?

Брат слегка толкает меня в спину. Мы заходим в душевую кабину. Включив воду, он буквально заставляет меня сесть в ванную прямо в одежде.

— Никогда не плачь из-за тех, кто тебя не ценит, сестренка.

Никита вытирает слезы с моего лица. Я замечаю, что его глаза тоже блестят. Неужели так больно за меня? В жизни не видела его в таком состоянии. И саму себя тоже.

— Он меня выгнал. Ник, ну что я ему сделала, а? Что?!

— Жизнь ему спасла. Если бы не звуки сирен, он бы сдох в той клетке. Никакой бой не выиграл бы.

— А он разве выиграл? — широко распахнув глаза, цепляюсь с братом взглядом. Он кивает.

— Воспользовался растерянностью противника. Сукин сын. Я его нормальным парнем считал. Он последним кретином оказался. Ты больше не пойдешь туда работать, Лиза. Я тебе найду чем заняться. Да и вообще... Некоторое время просто отдохни. Я не такой уж чурбан... Черт возьми!

Он матерится сквозь зубы. А потом снова заглядывает в мои глаза, опускаясь на колени возле душевой кабины.

— Я уеду отсюда через некоторое время. Из клуба не уйду, Никит, не настаивай, пожалуйста. Пусть он выйдет из больницы, и я сначала поговорю с ним.

— Он не станет с тобой разговаривать, Лиза. Для него приказы отца важны. И бабло. Ты — в последнюю очередь.

Интересно, он понимает, насколько мне больно делает этими словами?

— Я все-таки попробую, Ник. Это будет непростой разговор. Мне необходимо ему кое-что сообщить. И если после этого он все равно пошлет меня... Тогда да. Я приму твое предложение.

— Уже нашел нормальную работу. Точно так же квартиру найду, сниму. Не будешь ты работать, до тех пор пока в себя не придешь. А когда будешь готова к новой жизни, тогда пожалуйста, делай что хочешь. Я не буду против. Если хоть немного меня любишь, Лиза, забудь о нем. Повторяю: он не станет тебя слушать. Зачем унижаться перед ним? Кирилл того не стоит. Я только сегодня это понял. Когда увидел, как тебя из палаты его выкинули, как бездомного щенка. Ненавижу.

Лицо брата заметно багровеет. Каждое его слово летит в цель. Я тоже уверена, что Кирилл не станет меня даже слушать, однако он ведь должен знать о своем ребенке? Разве нет? Я не могу это от него скрывать. Это же не игрушки...

— Прости меня, — шепчу, подставляя голову под воду. — Но я хочу попробовать... Причину скажу потом. Обещаю. Но сейчас не готова с тобой делиться...

Поджав губы в тонкую полоску, брат кивает. Встает и выходит из ванной комнаты, оставляя меня наедине со своими взрывающими грудную клетку мыслями. Эмоциями.

Приняв душ, укутываюсь в махровый халат, шлепая влажными ногами по полу, иду в свою комнату. Чувствую какой-то запах. Вкусный такой и притягательный. Во рту образовывается слюна. Пусть Кирилл меня выкинул, не захотел видеть... Не буду же я голодной весь день ходить. Надо о ребенке думать. Я сильная. Как-нибудь справлюсь...