- Неужели ты рассчитывал меня этим остановить? - Презрительно сморщилось существо, даже не подумавшее остолбенеть. - Ты дважды помешал мне напиться силой и за это будешь умирать мучительно долго, - тварь протянула ко мне свою лапу.

В этот момент раздался мелодичный перезвон колокольчиков и к демону устремился паладин, со сверкающим мечом. Монах, окружённый голубым куполом своей веры, напирал, и светящийся клинок с благословением высшего существа наносил противнику страшные раны, истекающие демоническим пламенем. Демон защищался с помощью короткой, дымчатой палицы, пытаясь прихлопнуть ловко перемещающегося вокруг него брата Мишеля.

Понимая, что в этой битве титанов от меня мало что зависит, я устремился к побратиму. Пригибаясь, подбежал к Харальду, кинул на него лечащее заклинание и с радостью заметил, как друг вяло шевельнулся.

«Жив! Жив, дурилка, - я достал зелье регенерации и влил побратиму в рот. - Даже не думай подыхать, а то я тебя... живи».

Монах тем временем умудрился отрубить демону один из трёх золотых рогов и запястье левой руки. Но дальше развить успех не смог. Раненая тварь была так же опасна, как и прежде. Брат Мишель уцелел лишь благодаря своему сияющему куполу, а выбитый из его руки клинок сверкнул в ночи и ухнул в реку. Демон шагнул к паладину, занося палицу, чтобы разбить голову, и я решил вмешаться.

Радужное Тело - поглощение всего входящего урона, Взгляд Хаоса - полное игнорирование брони противника. Теперь у меня есть пять секунд, чтобы или прибить тварь, или, как минимум, не дать демону расправиться с паладином. В противном случае, я уже точно ничем не смогу помочь побратиму.

Глефа просвистела в воздухе и перерубила сухожилья на левой лапе демона, взревев, он упал на колено. Я продолжал смертоносный танец, сместился за спину твари и нанёс колющий удар в область сердца - монстр запустил в меня своей палицей. Благодаря Радужному Телу, урон не прошёл, однако инерция от столкновения оказалась очень большой и меня отбросило назад.

Я быстро вскочил и рванул к демону, уже понимая, что опаздываю - драгоценные секунды полной неуязвимости заканчивались.

- Вера моя крепка! - взревел паладин и вцепился в шерсть на груди демона. - Не тебе, мерзкий червь, вставать на пути Святого Рыцаря! Ибо сила моя идёт от силы богов! Боги Светлого Прайма, не оставьте воина своего! Именем вашим изгоняю отродье это обратно в ад, ибо я верую, а ты трепещешь!

Двумя руками брат Мишель вцепился в бычью голову, сдавливая её что есть силы и, не отводя взгляда от белых глаз, читал молитву. Выло, ревело, земля дрожала, а вода в реке ходила огромными волнами. Вокруг демона начал закручиваться белый вихрь, в следующую секунду из его глаз, рта, носа и ушей воссиял свет, и, превратившись в пламя, враг исчез, растворился в воздухе, оставив после себя на земле огромную подпалину.

- Надоели мне приключения, - я лёг на траву возле паладина и уставился бесконечно-синее осеннее небо.

- Чем займёшься? - вяло поинтересовался Мишель. После боя с демоном, рыцарь резко обессилел и повалился на землю, где стоял.

- Не знаю, - честно ответил я и решил просмотреть «приват».

Последнее сообщение было от Громыхайло, его то я и открыл:

«Сергей, я не знаю, прочитаешь ли ты моё послание, а если прочитаешь то когда? Но все равно напишу.

Катаржина беременна, скоро у тебя будет ребёнок».

- Вернусь домой, - обалдело произнёс я, возвращаясь к прерванному разговору. - Там меня ждут.

В тот момент мне было плевать кто именно ждёт, одно я знал точно - мой ребёнок не будет расти без отца.

Остановившись у подножия поросшего травой холма, Грей снял с седла Роберта и Марианну. Деревья поредели - там, за холмом, начнётся открытая местность. Грей устал: все тело его отяжелело, глаза слипались. Всегда крепкий, он не привык к подобному состоянию и не мог понять его причины. Будовнич подошёл и принял на руки Камиллу, которую подала ему Шарлота.

- Почему мы остановились? - спросила девушка.

Архитектор пожал плечами.

Грей взошёл на вершину холма и лёг на землю, оглядывая Дикое Поле. Вдалеке двигалось пыльное облако, отсюда не разберёшь - это стадо диких животных или отряд разумных. Воин прикусил губу и нахмурился.

На север?

А куда им ещё деваться? Вот оно, Дикое Поле - равнина, раскинувшаяся на многие тысячи километров своей травянистой гладью, где лишь изредка встречаются деревья и низкие изгороди. Но Грей знал: этот ландшафт обманчив. Там, где почва кажется ровной, могут таиться балки и буераки, ямы и рвы. Здесь можно разом спрятать все баронские дружины, и он бы их не увидел. Парень оглянулся. Девочки собирали лесные колокольчики, и смех их отдавался эхом у холма. Грей вполголоса выругался, осторожно отполз назад и вернулся к своим спутникам.

Когда он был ещё на склоне, из-за деревьев вышли четверо мужчин.

Сузив глаза, Грей продолжал спускаться. Вацлав разговаривал с Робертом и не замечал пришельцев. Они разошлись веером - бородатые, с угрюмыми лицами, в затёртой, многократно латанной кожаной броне. У каждого - длинная сабля и кривой степной лук.

Будовнич обернулся, когда Грей прошёл мимо, и увидел незнакомцев. Девочки бросили рвать цветы и метнулись к Шарлоте. Роберт двинулся к ним, а Вацлав занял место позади Грея.

- Хорошие у вас кони, - сказал человек, шедший посередине. Он был выше остальных и носил домотканый плащ из зелёной шерсти, поверх доспеха.

Грей промолчал, и архитектор почувствовал, как нарастает напряжение. Он вытер ладонь о рубашку и сунул большой палец за пояс, поближе к ножу. Человек в зелёном плаще, заметив это движение, улыбнулся и вновь устремил голубой взор на юношу.

- Не слишком-то ты приветлив, мой друг.

- Ты пришёл, чтобы умереть? - ласково осведомился Грей.

- К чему такие разговоры? Мы - тулаки и защищаем покой этих мест. - Человеку явно сделалось не по себе. - Меня зовут Богдан, а это мои братья Ломак, Дунай и Мишко - он младший. Мы не причиним вам зла.

- Вам это не удастся, даже если вы очень захотите. Вели своим братьям сесть и успокоиться.

- Мне не нравится, как ты себя ведёшь, - нахмурился Богдан. Он сделал шаг назад, и все четверо встали полукругом около Грея и Вацлава.

- Нравится или не нравится, мне это все равно. И если твой братец ступит ещё хоть шаг вправо, я его убью.

Тот, о ком шла речь, замер на месте, а Богдан облизнул губы.

- Силен ты грозиться для человека, который вышел один против четверых.

- Это должно было навести тебя на кое-какие мысли. Но ты, похоже, тупица, поэтому я тебе сам все растолкую. Мне все равно, сколько придётся убить таких подонков, как вы. Нет уж, помолчи и послушай! Нынче я в хорошем настроении - понял? Если бы вы явились вчера, я, пожалуй, убил бы вас без всяких разговоров. Но сегодня я великодушен. Солнце сияет, и мир прекрасен. Поэтому забирай своих братьев и ступай, откуда пришёл.

Богдан, чувствуя растущую тревогу, впился взглядом в юношу. Их было четверо против одного (не считать же за бойца старика, который и кинжал то не умеет держать), и они могли получить в награду двух лошадей и женщину, однако же, Богдан колебался.

Очень уж он уверен в себе, этот малый, уж очень спокоен. В его осанке и манерах нет ни тени тревоги... а глаза холодны, как могильные камни.

Богдан внезапно усмехнулся и развёл руками.

- Все эти разговоры о смертоубийстве... разве в мире и без них мало забот? Будь по-твоему, мы уходим. - Он попятился, не сводя глаз с юноши. Братья последовали за ним, и они скрылись в лесу.

- Бежим! - бросил Грей.

- Что? - переспросил Вацлав, но воин уже метнулся к лошадям, вытаскивая на ходу секиры.

- Ложись! - заорал он, и Шарлота упала на землю, увлекая за собой детей.

Из леса вылетели чёрные стрелы. Одна просвистела рядом с головой Будовнича, и он нырнул вниз, другая на несколько дюймов разминулась с Греем. С секирами наизготовку, он, петляя и пригибаясь, бросился к деревьям. Вражеские стрелы падали совсем близко. Вацлав услышал сдавленный крик и обернулся - Марианна упала на колени, корчась от боли и зажимая руками торчащую в животе стрелу.