— Для этого нужны двое, слушатель, — говорю я. — Если она этого не чувствует, ты должен это уважать. Вероятно, ты просто не в ее вкусе.

— Нет, нет, — отвечает он. — Я точно в ее вкусе. Она просто еще этого не знает.

Я смеюсь.

— Мне нравится твоя решимость, слушатель, но это не тебе решать.

— Видишь ли, когда впервые встретились, — он игнорирует меня, — мы раздражали друг друга.

— Как знакомо. С кем не бывает.

— И на протяжении многих лет мы продолжали раздражать друг друга, — говорит он. — Но, несмотря на то, что у нас разные мнения по поводу всего, и каждый разговор, который мы начинаем, превращается в жаркий спор, я не могу выбросить эту девушку из головы.

— Ах, неразделенная любовь, — говорю я.

Он фыркает.

— Это не любовь. Еще нет. Но я думаю, что, возможно, все пошло бы в этом направлении, если бы она дала мне шанс. Как я могу заставить ее дать мне шанс?

— Ты думал о том, чтобы просто позвонить ей и спросить?

— Она бы бросила трубку, поверь мне.

— Но ты не пробовал, так откуда ты знаешь?

— Потому что я знаю ее.

— Как часто ты видишь ее? Может, тебе стоит на минутку отозвать ее в сторону и поговорить с ней наедине?

— Ее тяжело заарканить, — говорит он, и я практически вижу, как он подмигивает. — Видишь ли, однажды я поцеловал ее. В первый же вечер, когда встретил. После этого она ударила меня, сказала мне, что я пьян, назвала меня мудаком, остановила такси и сбежала к черту оттуда.

О, Боже!

— Она, вероятно, думает, что я не помню тот поцелуй, — говорит он. — Но я его помню. Тот поцелуй... был лучшим в моей жизни.

Покраснев, я смотрю на Лару, которая сидит с раскрытым ртом, читая выражение, написанное на моем лице.

«Это он?» — пишет она мне сообщение.

Я прикусываю губу и отвечаю: «Мне кажется, да».

— Может быть, она не чувствует того же, — говорю я. — Если бы поцелуй что-то для нее значил, думаю, что вы были бы сейчас вместе.

— Ты не знаешь ее так, как я, — говорит он. Могу поспорить, что саркастическая ухмылка на его полных губах совпадает с саркастическим тоном глубокого голоса.

— Хорошо, — говорю я. — Расскажи мне о ней.

— Прежде всего, она чертовски упрямая, — начинает он.

— Разве это плохо?

— Нет, — говорит он. — Это меня в ней восхищает. Мы действительно не сходимся во взглядах, но я уважаю, что она отстаивает то, во что верит.

Я сижу ровно, вся во внимании.

— Продолжай.

— Во-вторых, она красивая. Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел за всю свою жизнь.

— Наверняка ты преувеличиваешь.

— Нет, — отвечает он.

Лара сообщением дает мне знать, что я покраснела. Сильно.

— В любом случае, эта девушки, — продолжает он, — считает, что мы не подходим друг другу. Но мне нужен лишь один шанс. Знаешь, мы даже не пробовали. Как бы мы узнали?

Я вздыхаю.

— Знает ли она, что ты чувствуешь? Или ты просто «раздражаешь ее каждый раз, когда видишь», как ты сказал?

Я никогда не забуду первый раз, когда мы встретились. Я сказала ему, что веду в газете колонку знакомств и советов, а он сказал мне, что я «выполняю работу Господа». Затем он сказал мне, что в наше время никто больше не ходит на свидания, а слово «свидание» теперь означает «перепихнуться».

Сказать, что он раздражает меня, было бы преуменьшением века.

Он усмехается.

— Именно это мы и делаем. Она раздражает меня, а я раздражаю ее. Это весело.

— В самом деле? — спрашиваю я. — Это весело для нее?

— Я видел ее улыбку, — говорит он. — Она борется с ней, но улыбка есть. И я вижу, как она смотрит на меня, когда думает, что никто не видит.

Я закатываю глаза. Кто-то слишком уверен в себе.

— Ты когда-нибудь думал, что, возможно, она смеется над тобой, а не с тобой? — спрашиваю я.

— Она не хочет, чтобы я нравился ей, — говорит он. — Но я думаю, что уже нравлюсь. Итак, мой вопрос к тебе, Бостин: как я могу заставить ее признать это? И если она этого не признает, как я могу заставить ее хотя бы дать мне шанс? Мне нужно лишь одно свидание.

Мое сердце бьется так сильно, что, вероятно, я могу потерять сознание. Все эти годы Локк флиртовал со мной, проверял меня и шутил насчет того, что мы вместе, но я никогда не воспринимала это всерьез. На самом деле, я совершенно уверена, что он ведет себя так со всеми женщинами… Именно поэтому я никогда не относилась к нему серьезно.

— Я не знаю, слушатель — говорю я, кусая губу. — Это сложный вопрос.

Он молчит, ожидая, когда отвечу, но я не знаю, что сказать. Если бы он был каким-то безликим незнакомцем, я бы дала ему надежду. Я бы сказала, чтобы он совершенно ясно дал понять, что хочет с ней встречаться. А затем я бы убедила его приложить некоторые усилия и показать ей, что он не такой, как она думает. Но это Локк. И я не хочу встречаться с ним.

— Ты все еще там, Бостин? — спрашивает он. Каждый раз, когда он произносит мое имя, как будто это так естественно для него, мои колени немного ослабевают, и я даже не подозревала, что такое возможно.

Это жалко. Я жалкая.

Я не должна была участвовать в этой беседе. Последнее, что мне нужно — дать ему надежду.

— Ты просто должен пригласить ее на свидание, — предлагаю я, пытаясь закончить этот звонок как можно скорее. — Либо она скажет «да», либо — «нет». И тогда тебе нужно будет смириться с любым ответом, который она даст.

Локк выдыхает. Не думаю, что он хотел услышать именно это, и я уверена, что он почувствовал неохоту в моем голосе.

— Хорошо, — говорит он. — Я так и сделаю.

Локк

— О, Боже! Джо может сосчитать до десяти, ты знал это? — Айла визжит, хлопая в ладоши, когда Джо подпрыгивает перед ней, улыбаясь и пуская слюни.

— Ага, — говорю я. — Я научил ее.

— Она такая умная, Локк, — говорит Айла, притянув мою дочь к себе на колени. — И ее волосы. Эти маленькие хвостики. Ты это сделал?

Я борюсь с улыбкой, прежде чем кивнуть.

— Ага. Посмотрел видео в интернете.

Айла прижимает руку к груди.

— Серьезно, Локк, я не знаю, как тебя до сих пор не подцепила какая-нибудь женщина. От такого тают сердца во всем мире. И вы двое вместе? Берегитесь, дамы.

Ретт закатывает глаза.

— Позволь мне напомнить тебе, что, хотя ты носишь фамилию Карсон, ты по закону замужем за мной.

Айла отмахивается от него, закатывая глаза, и смотрит на Джо.

— Не слушай дядю Ретта. Он просто ревнует, потому что твой папа — первоклассный сердцеед, а дядя Ретт очень сильно привязан к своей дражайшей половине.

Джо хихикает.

— Я слышал Бостин по радио на прошлой неделе, — говорю я.

Айла поворачивается ко мне, сжав губы и перестав смеяться.

— Да, я слышала, что ты звонил.

Я киваю, ухмыляясь.

— Ага. Думаю, я пару раз ошеломил ее.

Она приподнимает брови.

— Что-то в этом роде.

— Что она говорила? — спрашиваю я.

— Женский кодекс, — отвечает Айла, проводя пальцем по своим губам. — Не могу тебе сказать.

— Серьезно? — спрашиваю я.

— Локк, вы же не школьники. Просто позвони ей и пригласи на свидание. — Ретт встает со своего места и садится на пол рядом с девочками. Джо быстро бросает свою тетю и летит в объятия Ретта. Он уже ведет себя более уверенно с ней, по крайней мере, лучше, чем было раньше. Он все еще немного неуклюж в окружении детей, но, опять же, я тоже таким был, пока Джо не вошла в мою жизнь. Не сомневаюсь, что когда-нибудь он станет отличным отцом.

— Я не хочу приглашать ее на свидание, если она просто скажет «нет», — говорю я. — Я имею в виду, уверенности в себе у меня хоть отбавляй, но не хочу попусту сотрясать воздух.

Айла вздыхает. Она хочет сказать мне. Хочет выложить все, я вижу это по ее лицу, по тому, как она сжимает губы и перебирает ногами. Айла не в состоянии сейчас сидеть спокойно даже во имя сохранения своей жизни, и ее взгляд перебегает с пола на меня и обратно.