— Детка, пошли. Тебе срочно надо выплюнуть это дерьмо! — просит он, заводя меня в ванную комнату первого попавшегося домика. — Нужно чтобы тебя стошнило… Давай, ты сможешь!

— Что есть хорошего в тошноте? Не понимаю, зачем ты хочешь, чтобы мне было плохо?

— Детка, тебе подсыпали дурь! Это может быть опасно для ребёнка!

Сквозь дурман до меня доходит смысл его слов. Я пытаюсь сделать так, как он говорит. Но получается ни сразу. Рома находится рядом всё время. Собирает волосы, которые лезут в лицо, подаёт бутылку с чистой водой. Заставляет пить и снова пытаться выбросить из организма лишнее. Я выпила не так много сока. Но судя по всему, препарат успел подействовать.

— Поехали в больницу! — обеспокоенно говорит Рома. Лицо у него странно бледное, как луна тёмной ночью. Я покорно укладываюсь на заднее сиденье автомобиля, пока Рома ведёт машину и звонит кому-то по громкой связи.

— Па, мне нужна твоя помощь! Только не ори на меня, ладно? — просит Рома.

— Что случилось? — раздаётся голос Олега.

Оле-е-е-ег! Мне хочется растягивать это имя и напевать его про себя, пока не надоест. Но оно такое резкое, брутальное и красивое, что не надоест мне никогда. Пытаюсь сдержаться, но глупо улыбаюсь. Зажимаю рот ладонью. Мне нельзя показывать, что Олег мне жуть как нравится.

— Мира, — выдыхает Рома.

— Что с ней? — голос Олега становится ледяным. — Отвечай, что ты натворил?

— Не я. Но мой приятель на вечеринке подсыпал ей кое-что. Я попросил, чтобы её вырвало, но часть успела усвоиться…

— Кретин! — кричит Олег. И это самое лестное слово, каким он награждает своего сына. Потом следует поток отборного мата. — Где вы?

— Еду в город…

— Я назову тебе адрес. Чтобы привёз девчонку туда. Немедленно!

Я сижу в пабе. Пытаюсь выгнать алкогольным хмелем из головы дурные мысли о Мире. Но в каждом плавном изгибе бокала вижу линии соблазнительного женского тела. Намёки повсюду. Это становится наваждением…

Рядом со мной сидит брюнетка. Умелая. С рабочим ртом и большими запросами в постели. Я научился распознавать таких девиц. Выщёлкиваю их почти сразу же. Моя вторая бывшая жена из таких же. По сути нет большой разницы, как зовут эту или другую девицу, которую снимаешь на одну ночь.

Кажется, даже лица у них скроены на один манер.

На локоть ложится рука. Девушка прижимается ко мне телом, шепча на ухо:

— Как насчёт повторить и продолжить?

Их даже цеплять не нужно. Сами цепляются, как репейник. Жестом показываю бармену, чтобы повторил для девушки заказ. Хочется уйти отсюда. Но куда? Лежать и просто плевать в потолок в пустой квартире? Это не выход…

Мне уже сорок один год. Я много достиг в жизни. Бизнес поставлен на широкую ногу и приносит отличный доход. Я могу позволить себе и роскошный отдых на курортах всего мира, и дорогие игрушки в виде люксовых автомобилей.

Семья? У меня есть взрослый и смышлёный сын.

И вот тут случается затык. В таком возрасте, как у меня, обычно принято делиться нажитым и пожинать на лаврах славы, если удалось чего-то достичь. Мне и делиться не с кем. И самое паршивое, что конкретно сейчас я не вижу стимула двигаться дальше…

Поганое ощущение. Неужели ко мне в гости пожаловал сам кризис среднего возраста?

Но всего один телефонный звонок вырывает меня из круговерти сомнительной жалости себе.

— Па, мне нужна твоя помощь! Только не ори на меня, ладно? — просит мой сын.

Я вскакиваю со стула. Сердце сжимается от дурного предчувствия.

— Что случилось?

Рома звонит мне по громкой связи. Скорее всего, находится за рулём. С ним рядом должна быть…

— Мира, — выдыхает Рома.

— Что с ней? — стараюсь сдержать торнадо беспокойства, но оно поглощает меня с головой. — Отвечай, что ты натворил?

— Не я. Но мой приятель на вечеринке подсыпал ей кое-что. Я попросил, чтобы её вырвало, но часть успела усвоиться…

— Кретин!

Сжимаю пальцы в кулак. Хочется настучать этим кулаком по голове собственному сыну. Много раз. Желательно так, чтобы с каждым ударом получалось всё сильнее. Потом я выдаю поток отборного мата, выдыхая напоследок:

— Где вы?

— Еду в город…

— Я назову тебе адрес. Чтобы привёз девчонку туда. Немедленно!

Я быстро швыряю деньги на стойку бара.

— Эй, куда ты? — брюнетка стряпает недовольно-недоумённое выражение лица.

Я даже не отвечаю. Мне больше нечего здесь делать. Надо устроить девчонку в клинику. Срочно. Чтобы промыли всё и вычистили дрянь из крови. Делаю пару звонков своим знакомым и пытаюсь удержаться в спокойном состоянии. Выходит плохо.

Все остальные мысли глушит тревогой о Мире. Её опоили! Как? Куда смотрел в этот момент мой сын? Почему его не было рядом со своей девушкой? Почему?

Чёрт… Приходится нанять такси. Не уверен, что в таком состоянии я буду соблюдать правила дорожного движения. До нужного места добираюсь быстрее, чем Рома. Естественно! Он же укатил на чёртов пикник!

Нервно расхаживаю перед входом в частный медицинский центр. Уже договорился с нужными людьми. Всё сделают в лучшем виде. Только бы успели…

Набираю номер сына.

— Если через минуту тебя не будет у центра, четвертую!

— Подъезжаю! — отрезает Рома.

Через полминуты автомобиль Ромы лихо тормозит перед входом. Медицинский персонал уже спешит со всех ног к автомобилю. Я выбрасываю недокуренную сигарету и рывком открываю заднюю дверь машины Ромы.

— Я сам… — трётся около меня сын,  но осекается и делает пару шагов назад, наткнувшись на мой разъярённый взгляд.

— Оле-е-е-ег? — удивлённо спрашивает Мира.

Оказавшись у меня на руках, она доверчиво прижимается щекой к моей груди.

— Мира, тебе плохо?

— Всё качается и плывёт. Я не люблю, когда так. Сделай что-нибудь, Олег… — просит жалобным тоном, цепляясь за мою футболку изо всех сил. — Пожалуйста…

— Обязательно. Тебе сейчас помогут, Мира.

Я перекладываю девушку на носилки и осторожно отцепляю её пальцы от своей футболки. Миру увозят в центр. Двери захлопываются вслед за носилками. Стою несколько секунд без движения, а потом резко разворачиваюсь к сыну.

Никогда до этого момента я не бил сына. Но сейчас он получает удар кулаком по лицу и даже не пытается закрыться. Только голова назад откидывается, и капли горячей крови оседают на моём лице.

Рома оседает на землю, зажимая пальцами сломанный нос. Выставляет вперёд ладонь, гундося:

— Я виноват. Не уследил… Знаю.

— Какого чёрта ты вообще потащил Миру на свои разбитные тусовки? — спрашиваю, сжимая и разжимая пальцы. — Где ты был, когда это случилось?

— Там же. Но отошёл на полчаса. Я не думал, что приятель так сделает, — оправдывается Рома.

— А ты сказал, что она беременна, а? Или твои дурные дружки об этом узнали постфактум?

— Прости, я налажал, — признаётся Рома.

— Не у меня прощения просить нужно, болван! Мира может потерять ребёнка из-за твоего кретинизма.

Рома бледнеет.

— Такое случается?

Господи, дай мне сил удержаться от мордобитья. Хватаю сына за футболку и встряхиваю:

— Ты вообще хоть что-нибудь знаешь о том, во что ввязываешься? Или для тебя всё вокруг кажется игрой?

— Не ори, па. Мне самому тошно, что так вышло. Да, я виноват… Ну, что ты на меня так смотришь? — Ромка поднимает лицо с разбитым носом. — Давай, ударь меня ещё раз за то, что тебе приходится краснеть и расхлёбывать за меня. Но я не хотел! Я бы лучше сам там лежал…

Глаза сына странно краснеют. Сначала зло думаю, что он сам, поганец, дури накидался. Но потом понимаю, что Рома был за рулём и от него ничем не пахнет, ни куревом, ни алкоголем. Сын отворачивается и трёт лицо, прячась от меня. Зло смахивает слёзы и нервно расхаживает, пачкая кровью на асфальт.

— Не мельтеши, а! Иди, пусть нос твой поправят… — говорю грубовато, чтобы не показывать, что у самого горло перехватывает от эмоций.