— То же самое ты сказала, когда в первый раз увидела Булта, — отрезал Карсон, дергая поводья. Пони дернул их обратно.

— И не ошиблась, верно? — сказала я, приходя ему на помощь. — Не то он бы сейчас мучился с пони, а мы бы уже подъезжали к Кингу Десять.

Я взяла поводья, а Карсон зашел сзади, чтобы толкать пони.

— Может быть, — сказал он. — Ну и что, если ему не терпелось познакомиться с нами? Как-никак мы — исследователи планет. Вселенские знаменитости!

Я тянула, он толкал, пони стоял как вкопанный.

— Да иди же, кляча тупоголовая! — буркнул Карсон, толкая изо всех сил. — Ты что, не знаешь, кто мы?

Пони задрал хвост и наложил кучу.

— Дерьмо мое! — охнул Карсон.

— Жаль, Эвелин нас сейчас не видит, — сказала я, закидывая поводья на плечо и таща пони. — Финдридди и Карсон, знаменитые исследователи!

Вдали справа от гряды пыль исчезла.

На то, чтобы добраться до Кинга X, у нас ушло четыре часа. Пони Булта хлопался на спину дважды и никак не желал вставать. А когда мы все-таки добрались туда, нас в конюшне встретил Эв: ему не терпелось узнать, когда мы отправимся в экспедицию. Карсон ответил ему в неуважительном тоне и манере.

— Ну конечно, я знаю, что вы только что вернулись из предыдущей и вам надо заняться отчетами и всем прочим, — сказал Эв.

— И поесть! — Карсон, прихрамывая, обошел своего пони. — И поспать. И прикончить проводника.

— Просто сознавать, что я на Буте, — это так волнующе, — сказал Эв. До сих пор не верится, что я правда тут и разговариваю с…

— Знаю, знаю, — перебила я, сгружая компьютер. — С Финдридди и Карсоном, знаменитыми топографами.

— Где Булт? — осведомился Карсон, отвязывая камеру от седлокости своего пони. — Почему его нет здесь? Кто будет разгружать его пони?

Эвелин протянул Карсону журнал Булта:

— Он просил передать вам, что это штрафы за последний отрезок пути.

— Его с нами не было! — буркнул Карсон, свирепо вперяясь в журнал. Это еще что? «Уничтожение эндемичной флоры». «Повреждение песчаных структур». «Загрязнение атмосферы».

Я выхватила журнал у Карсона.

— На обратном пути в Кинг Десять Булт указывал вам, как ехать?

— Да, — ответил Эв. — Я что-нибудь сделал не так?

— Не так?! — возопил Карсон, брызжа слюной. — Не так??!!

— Не лезь на стенку, — сказала я. — Булт не может штрафовать Эва, пока он не зачислен в экспедицию.

— Но я не понимаю, — пожаловался Эв. — Что я сделал такого? Просто вел джип…

— Поднимал пыль, оставлял следы шин, — сказал Карсон. — Выпускал выхлопные газы из глушителя…

— Колесными экипажами разрешено пользоваться только в пределах территории, принадлежащей правительству, — объяснила я Эву, у которого глаза вылезли на лоб.

— Так как же вы передвигаетесь? — спросил он.

— А мы и не передвигаемся, — ответил Карсон, яростно оглядывая пони Булта, который явно собирался опять хлопнуться на спину. — Объясни ему, Фин.

Я слишком устала, чтобы пускаться в объяснения, а уж тем более идей Старшего Братца о том, как полагается исследовать планету.

— Расскажи ему про штрафы, — сказала я. — Пока я буду разбираться с Бултом. — И пошла через двор к воротам.

На мой взгляд, нет ничего хуже, чем служить у правительства с комплексом вины. На Буте мы всего лишь вели топографические съемки, но Старший Братец не желал давать повода для обличений его «оголтелой империалистической экспансии» и жестокого обращения с коренным населением, какое имело место при колонизации Америки.

А потому был создан свод правил «сохранения планетарных экосистем» (подразумевавший, что нам не разрешается строить плотины и убивать местную фауну), а также «защиты туземных культур от загрязнения их чуждой технологией» (видимо, запрет снабжать их огненной водой и огнестрельным оружием) и система штрафов за нарушение этих правил.

Тут-то они и допустили свою первую ошибку. Штрафы-то выплачивались туземам, а Булт и его племя прекрасно разобрались, что к чему, и не успели мы глазом моргнуть, как начали уплачивать штраф за то, что наши ноги оставляли следы на земле, а Булт, в свою очередь, начал загрязняться чуждой технологией в самом широком масштабе на выручаемые за это средства.

Я решила, что он будет где-нибудь возле ворот по колено в покупках, и не ошиблась. Когда я открыла дверь, он вскрывал контейнер с зонтами.

— Булт, ты не можешь взыскивать с нас штрафы за причиненное джипом.

Он вытащил зонтик и обследовал его. Зонтик оказался складным. Булт выставил его вперед, нажал на кнопочку, и по краю зажглась цепь огоньков.

— Нарушения поверхностной структуры почвы, — сказал Булт.

Я протянула ему журнал:

— Ты знаешь правила. «Экспедиция не несет ответственности за ущерб, нанесенный любым лицом, не являющимся членом экспедиции».

Он все еще возился с кнопочками. Огоньки погасли.

— Булт — член, — сказал он и выстрелил зонтиком, чуть не угодив мне в живот.

— Поосторожнее! — взвизгнула я, отскакивая. — Булт, ты не можешь взыскивать штрафы.

Булт положил зонтик и открыл большую коробку с игральными костями. Карсон бы возликовал: когда он не может есть меня поедом, его самое любимое развлечение — бросать кости.

— Туземы не могут взыскивать штрафы! — сказала я.

— Неуважительный тон и манера, — сказал он.

Нет, я слишком устала и для этого! А надо мной все еще висели отчеты… Булт вскрыл ящик с занавесками для душа, а я пошла в столовую.

— Детка, я дома! — крикнула я, открывая дверь.

— Привет! — пропела КейДжей из кухни. Ну, хоть что-то!

Она появилась в дверях, улыбаясь и вытирая руки полотенцем. При полном параде, чистое лицо, перманент и блузка, открытая до тридцатого градуса северной широты.

— Обед почти готов, — возвестила она весело, смолкла и поглядела по сторонам. — А где Эвелин?

— В конюшне, — ответила я, сваливая свою ношу на стул. — Беседует с Карсоном, исследователем планет. Ты знаешь, что мы знаменитости?

— Немытые, — сказала она. — И жутко опоздали. Где вы валандались? Обед остыл. Он был готов два часа назад. — Она ткнула пальцем в мою сумку. Убери с мебели эту пакость. Мне хватает уборки с пылевыми припадками без того, чтобы вы сюда грязищу натаскивали!

Я села и закинула ноги на стол:

— А как ты провела день, душечка? Добилась, чтобы какой-нибудь луже присвоили твое имя? Прибрала кого-нибудь к рукам?

— Очень остроумно! Эвелин, кстати, очень милый молодой человек и понимает, каково неделями оставаться совсем одной на планете, когда вокруг на сотни кмов нет никого и неизвестно, какие опасности тебя подстерегают…

— Например, блузку потерять, — сказала я.

— Уж тебе не стоило бы критиковать мою одежду, — сказала она. — Когда ты в последний раз меняла свою? И чем ты, собственно, занималась? Купалась в грязи? И сними сапожищи с мебели. Отвратительно! — И она хлестнула меня по ногам посудным полотенцем.

С тем же успехом я могла продолжить увлекательную беседу с Бултом. Если мне суждено поджариваться на сковородке, пусть уж этим займутся специалисты! Я выбралась из кресла:

— Какие-нибудь касательные?

— Если ты подразумеваешь официальные выговоры, то их шестнадцать. Все в компьютере. — Она вернулась на кухню в вихре блузки. — И приведи себя в порядок! В таком виде ты за стол не сядешь!

— Хорошо, милочка, — сказала я и пошла к консоли. Ввела отчет об экспедиции и просмотрела данные по подповерхностным слоям в секторе 247-72, а затем добралась до удавок.

Обычные любящие послания от Старшего Братца: мы обследуем слишком мало секторов; мы даем слишком мало туземных названий эндемичной флоре и фауне; мы навлекаем на себя слишком много штрафов.

«Касательно языка, используемого членами экспедиции, таковым членам необходимо воздерживаться от уничижительных выражений в адрес правительства и, в частности, от аббревиатур и жаргонизмов типа «Старший Братец» и «идиоты на Земле». Подобные выражения подразумевают отсутствие надлежащего уважения и тем самым подрывают отношения с коренным разумным населением и ставят препоны в достижении целей правительства. С настоящего момента членам экспедиции предписывается называть правительство не иначе, как полным титулом».