— Давайте я сперва починю…

— Кстати, вон, видишь коробку? — перебила Ирина Тимуровна. — Это новый кран.

— Понял, — кивнул я и рванул к стене, подальше от беспардонной майорши. — Сейчас поставлю.

Мое бегство ее не расстроило. Она наградила меня долгим взглядом и исчезла за дверью.

Спрашивать, от кого осталась одежда, я не стал. Сложена она была аккуратно, словно для того, чтобы ее забрали, но владелец так и не явился. Наверное, осталась после кого-то из сожителей или любовников. В моем случае не до выбора.

Джинсы оказались широковаты в поясе, но по длине подошли идеально. Еще обнаружились теплые спортивные штаны. Футболка серая с надписью «Байконур» и двумя спутниками — самым первым внизу, запущенном в 1957 году, и современным вверху. Вторая — условно белая, с кораблем «Буран», но почему-то надпись «Вихрь». Все-таки допилили проект?

«Если гонка вооружений не прерывалась, этот мир мог быть более развитым технологически, — думал я, примеряя осенние туфли. — Сколько интересного впереди!»

Обувь оказалась на два размера больше. Главное, чтобы не меньше, можно чем-нибудь набить.

— Подошло? — спросила Ирина Тимуровна из гостиной.

— Да, — ответил я, переодеваясь в старый спортивный костюм, чтобы не пачкать вещи.

Одевшись, я взял разводной ключ и занялся краном. Это был не просто смеситель, а кран-патриарх, весь в потеках, мощный, не то что современные условно-металлические пародии. Новый смеситель тоже оказался не просто добротным — медным. Ну а что, страна у нас богатая, можем себе позволить.

На переустановку ушло минут семь.

— Включай воду, хозяйка! — крикнул я, забывшись, что с такой дамой надо на «вы», это в той жизни Ирина была моей ровесницей, а в этой она в матери мне годится.

Убедившись, что нигде ничего не течет, я обнаружил электрический водонагреватель и полез в душ.

О, я думал, знаю, что такое кайф! Будь моя воля, час бы плескался! Но мой кайф закончился, когда за полупрозрачными стенками кабинки я увидел силуэт: Ирина Тимуровна расхаживала по ванной, не торопясь ее покидать. А я не торопился выключать воду, потому что в данный момент майорша больше всего на свете хотела… меня!

Я не был готов к такому повороту. Рубенсовские женщины, склонные к доминированию — вовсе не моя слабость. Немного запаниковав, я отвернулся и сделал вид, что не заметил ее, а Джабарова, не дождавшись, сама постучала в кабинку.

— Сашенька… — чуть хрипло произнесла она. — А я тебе полотенце принесла.

— Спасибо! — прокричал я, намыливая волосы. В этой жизни они у меня густые, непослушные. — Повесьте на крючок, пожалуйста!

Фух, ушла, слава богу. И что теперь делать? Сбежать? Или прикинуться дурачком — не потащит же она меня в постель силой? А если потащит, смогу ли я отбиться? Н-да, ситуация. Одно ясно: отрабатывать кров таким способом я точно не хочу.

Как и не хочу выходить из этой комнаты, потому что снаружи меня ожидает голодная валькирия с огромной кормой и ногами, как у слона. И непонятно, как тут разруливать. Кто бы мог подумать, что привлекательная внешность может создать проблемы. В предыдущей жизни женщины на меня не прыгали. Ну, разве что очень редко.

Хотя… кажется, придумал. Если бы кто-то сказал, что работа на мебельном складе, которую я ненавидел и считал временной, будет мне полезна — рассмеялся бы в лицо.

Вытершись, я надел белую футболку, спортивки, натянул улыбку и вышел из ванной. В гостиной потеплело, на плите булькала кастрюля, распространяя божественный запах пельменей. Живот предательски заурчал, и я понял, что снова готов продать полдуши. Целую душу. На все готов, кроме постельных утех с этой женщиной. Потому действовать нужно иначе. Забываем про голод, включаем заботливого родителя.

— Голодный? — деловито спросила она, расставляя тарелки по столу, и напомнила злую воспитательницу в садике: не хочешь — заставим.

— Конечно. — Врать было бессмысленно.

Я остановился напротив ее фотографии с сыном, демонстративно долго ее рассматривал.

— На вас похож, Ирина Тимуровна. Как зовут?

— Тимур. В честь моего отца.

— Старшеклассник?

— Первокурсник, — ответила она, наполнила одну тарелку, другую. — Школа милиции. Садись ужинать.

Хотелось наброситься на еду, но я сперва подошел к коробкам с мебелью, сел на корточки, изучая схему сборки и перечень комплектующих. Прихожая, кухонные полки, комод, три прикроватные тумбы, два шкафа, один из них угловой.

Ирина Тимуровна наблюдала, сидя на табурете и закинув ногу за ногу, отчего узкая юбка чуть задралась, обнажая круглую коленку. Наконец она не выдержала, несколько жалобно протянула:

— Саша, ну что ты там возишься? Садись, пельмени остынут же!

— Определяю себе фронт работ на завтра, — ответил я, выпрямляясь. — Но для того, чтобы повесить кухонные шкафы, мне понадобится перфоратор и уровень. У вас есть?

— Какой ты, оказывается, рукастый, — констатировала она. — А так и не скажешь. И что, ты можешь сделать идеально? И ровно чтоб висело? Не придется вызывать мастера, чтобы за тобой переделывал? — Она облизнулась, поменяла ноги местами, и юбка поползла выше, открывая бедро.

Я сделал честное-пречестное лицо и сказал:

— Если не смогу, вы же меня посадите. — Никакой реакции, лишь бровь приподняла. — Вот только поужинаю — и займусь, чтобы вы увидели мои способности и не беспокоились. Так у вас есть перфоратор и уровень?

— Есть, — вздохнула она. — Ешь давай!

Хотелось отрапортовать: «Так точно, товарищ майор», но я пока не понял, есть ли у нее чувство юмора. Главное — занять свободное время, а ночью она домой поедет. Очень на это надеюсь.

Я покосился на стеклянную баночку с ромбиком этикетки «Майонез советский». Зачерпнул столовой ложкой, попробовал. Вкус непривычный, маслянистый. На домашний майонез похоже, который делала мама, когда была жива. Наверное, натуральный, изготовленный по ГОСТу.

Пельмени тоже были улетными. Такой кайф от еды я испытывал разве что в студенчестве, когда аппетит зверский. Есть приходилось медленно, чтобы не опередить Ирину, поглядывающую все более томно.

— Спасибо, Ирина Тимуровна, — искренне поблагодарил я и, промокнув рот салфеткой, метнулся к упаковкам.

Донесся разочарованный вздох. Ирина поднялась и протопала к выходу, нажала какую-то кнопку, и пол у входа поднялся, развернулся, открывая путь в подвал. Удивительное сочетание модерна и советскости. Ну какой же дом без погреба, без консервированных огурчиков и помидоров?

— Иди сюда. Ящик возьмешь, — позвала она.

Я помог ей поднять деревянный скорее сундук без крышки, чем ящик, где лежали болгарка, шуруповерт, перфоратор неизвестных производителей и боксерские перчатки. Видимо, все это принадлежало почитателю Байконура, но космонавт улетел, роняя тапки, и даже вещи не забрал. Потому что Ирина Тимуровна — женщина опасная, к тому же майор милиции.

Я отложил перчатки, вспоминая чью-то шутку: «Продам щенков боксера, еду боксера, перчатки и все, что от него осталось».

А еще благодаря «Эмпатии» я понял, что хоть и хочется меня Ирине Тимуровне, но еще больше она желает общества, ласки, компании, потому что после отъезда сына в школу милиции ее накрыло одиночество, и ей просто неприятно возвращаться в пустой дом. А еще у нее давно никого не было, и она мечтает снова ощутить себя желанной. И весь этот бурный коктейль желаний сформировался у нее в желание секса.

Приняв трехметровый уровень, я спросил:

— Стены тут из чего?

— Это финские домики, — ответила она из подвала. — Саш, ты что будешь: вино или коньяк?

— Ирина Тимуровна, — проговорил я с укоризной. — Мне же еще работать, а вам за руль!

Донесся смешок.

— Действительно. Какой бдительный молодой человек.

Бутылку коньяка она все-таки достала, но не пила, положила в пакет, чтобы забрать с собой.

Пока я проверял, все ли детали на местах, Ирина Тимуровна крутилась на кухне, а когда понес коробки наверх, сказала: