Сняв куртку, я подошел к гардеробной и оторопел: там не оказалось сотрудницы! Я ждал ее минут пять, потом позвал — вдруг уединилась и увлеклась вязанием? Подошедшие два молодых человека улыбнулись и остановились поодаль. Как вскоре выяснилось — посмотреть на цирк, потому что гардеробщица отсутствовала в принципе. Один из парней сжалился, подошел, провел рукой по панели в проеме — она засветилась, и он проговорил, вроде бы ни к кому не обращаясь:

— Тут зеленым обозначаются свободные слоты. Выбираете любой, нажимаете, — он надавил пальцем на панель, и манипулятор подал ему пальто, — и вуаля, берете номерок. Вещи будете забирать по отпечатку пальцев.

— А номерок зачем? — удивился я.

Второй парень пожал плечами:

— Наверно, для уверенности. Тут же не только молодежь, тем, кто постарше, так привычнее.

Чувствуя себя мамонтом, я проводил их взглядом, выбрал слот с номером 33 — с легким жужжанием появился манипулятор с номерком, я повесил куртку на крючок, и она заняла место среди немногих других.

Сбежав на нулевой этаж, я нашел кабинет директора, где на табличке было написано его имя: Валериан Ираклиевич Арвеладзе. Я постучал.

— Заходите, — ответили мне, и я распахнул дверь.

Возле полки с документами, раскрыв папку, стоял товарищ с роскошными аккуратно стриженными усами, выбритый до синевы, с черными завитками волос.

Однозначно, где-то я его видел раньше. Где же? Валико — откуда это имя? Уменьшенное от «Валериан»? Что-то не вязалось. Ясно одно: называть так директора не надо.

— Здравствуйте, — проговорил я. — Я соискатель на свободную вакансию от Ирины Тимуровны.

Сперва он посмотрел на меня равнодушно, потом — с ненавистью. Почему-то ему хотелось по стенке меня размазать. Да что происходит-то? Откуда такая неприязнь?

— Соискатель, — кивнул Валико, положил папку на полку и шагнул ко мне, одно его ухо прикрывали волосы, а второе было изувечено, выдавая бывшего борца.

Директор расстегнул верхнюю пуговицу белой рубахи, шагнул ко мне, протягивая руку вроде бы для рукопожатия, но вдруг схватил меня за грудки, припечатав к стенке:

— Я знаю, мальчик, что с Иркой у тебя что-то было, так что не отвертишься.

Директор лиловского спортивного общества «Динамо» схватил меня двумя руками за ворот свитера, рванул на себя, а потом прижал к стене. Встал на цыпочки, приблизил свое искаженное злобой лицо к моему. Задыхаясь от ревности, он желал мне мучительных кар, и едва сдерживался при мысли о возможных последствиях. Короче говоря, пылкий кавказец блефовал и, как говорили в моем мире, брал на понт.

Мне захотелось рассмеяться и выматериться одновременно. Я бы мог просто боднуть его лбом, но тогда о работе в спорткомплексе можно забыть, а следовательно — поставить крест на боях. Думай, голова, что делать! Вихрь мыслей пронесся за считанные секунды: оттолкнуть ревнивца, обругать его, пристыдить, начать оправдываться, воззвать к здравому смыслу… Какую стратегию выбрать?

— Зачем? — Я специально выбрал наиболее странный вопрос, и не прогадал — Валико завис.

Воспользовавшись замешательством, я просунул руки между его руками и круговым движением сбросил их, шагнув в сторону. Хрястнул ветхий свитер, дырочка на вороте разрослась до размеров второй горловины.

— Зачем мне это нужно? — повторил я вопрос, поправляя свитер, и сочинил на ходу: — У меня есть девушка!

Повод для ревности у Валико, конечно, имелся, но — чисто гипотетический. Мужчины у майора Джабаровой не было, это точно, но Валико незачем знать о моей осведомленности. Пока он не начал напирать, я продолжил:

— С чего вы вообще взяли, что у меня с вашей женщиной могло что-то быть?

Злость стерлась с лица Валико мгновенно. Наверное, подействовала «ваша женщина».

— Уж очень она о тебе хлопотала. Как о родственнике или… — Его глаза снова налились кровью. — Или как о Юрке. А он, скотина, отогрелся и будь таков! Только пятки засверкали.

— Это ее бывший? — осторожно поинтересовался я, вспомнив, как ее перекосило, когда зашел разговор о спорте.

Теперь более-менее ясно: любовник Ирины Тимуровны был альфонсом, приласкал одинокую влиятельную женщину — она оттаяла, он развел ее на что только можно, а когда обосновался, связями оброс, был таков.

— Он, урод такой! Юрка у нас тренером по боксу работал, а накануне соревнований уволился! Нехороший человек, понимаешь? Гниль! Я ему: на, Юрка тебе то, на, Юрка, это, благодарности, льготы, привилегии, все ради Ирки, а он? Уволился! А сейчас вообще в клетке против нас будет биться, тварь неблагодарная!

Захотелось снять свитер, который принадлежал этому Юрке, и помыться. А еще — дать ему в морду на предстоящих боях. Потому что образ предателя, который бьет в спину того, кто ему помог, вызывает не ненависть даже — отвращение.

— Такие люди, товарищ Арвеладзе, всегда получают по заслугам, — изрек я неновую мысль, к которой сам относился с изрядным скепсисом. Подлецам в том мире, насколько я знал по опыту, везде у нас дорога, подлецам везде у нас почет. — Думаю, и он получит по заслугам. А товарищ Джабарова — пример для подражания, я искренне ее уважаю.

— Не по годам мудрые вещи говоришь, э… как тебя зовут?

— Саша Нерушимый, товарищ Арвеладзе, — ответил я, протянув ему руку.

Немного подумав, бывший борец, а ныне директор спортивного общества «Динамо» Валериан Ираклиевич прищурился, пожал мне ладонь, представившись, и спросил:

— Ирка… Только ли ты ее уважаешь, Сашка? Может, оказываешь ей еще какие-то знаки внимания, а? Проявляешь что-то еще? Или она?

Пожав плечами, я честно ответил:

— Во-первых, я помог товарищу Джабаровой раскрыть преступление, за что она мне благодарна. Во-вторых, я детдомовский, а она скучает по сыну, вот и взяла меня под опеку. Материнские чувства взыграли, наверное.

Похоже, мои слова возымели действие, Валико успокоился, подошел ко мне, попытался приладить на место оторванный ворот свитера.

— Извини, погорячился, — сказал он. — Зол был, подумал, что опять паразита мне подсовывает, который ее обманет.

Столько любви и сожаления было в голосе этого мужчины, что я проникся к нему симпатией. Больше всего он хотел… жениться на Ирине Тимуровне, оберегать ее и осыпать подарками.

— Я правильно понял, что этот… подлец будет на турнире в честь дня рождения э-э-э… Павла Сергеевича Горского? Он боксер?

— Да! Против нас драться будет, сука! — с обидой вздохнул Валико. — А мы ему — и время тренировок удобное, и инвентарь, и поездки. Как сыр в масле купался!

— Я не знал этого человека, но надеюсь, что он проиграет, — сказал я.

Неплохо бы узнать, что произошло на самом деле между этим «Юркой» и Ириной Тимуровной. Если Валико сказал правду… Мой непонятно откуда взявшийся порыв начистить альфонсу морду объяснился легко: что бы ни случилось между ним и Джабаровой, гадить тем, кто тебе помог — последнее дело.

— У меня еще вопрос, — обратился я к начальнику. — Ирина Тимуровна сказала, что есть место завхоза, но у меня нет образования. Однако я уверен, что справлюсь.

Директор смерил меня оценивающим взглядом, цыкнул зубом и покачал головой:

— В этом деле важно не столько специальное образование, сколько опыт работы. А у тебя его быть не может в силу возраста. Хотя я с удовольствием снял бы с себя эти обязанности — времени ни на что не хватает. Как и не хватает его, чтобы тебя учить.

— С удовольствием помогу вам безвозмездно, — улыбнулся я.

Директор посмотрел с подозрением.

— Помещения убирать некому, а сам понимаешь, как это важно.

Значит, придется все-таки тряпкой махать. Сперва меня захлестнула волна протеста, потом я вдохнул-выдохнул и решил, что так тому и быть.

— Хорошо. Когда приступать и какая у меня зарплата?

Валико воздел перст:

— О, такой подход мне нравится! Приступать можно завтра, если медосмотр пройдешь! Тут наша поликлиника недалеко, туда с утра загляни, кровь натощак сдашь, туда-сюда… — Он покрутил пальцем в воздухе. — Рабочий день с восьми и до пяти, с двух часов дня за тобой только третий этаж, во вторую смену приходит твоя напарница Людка, но сейчас она работает за двоих. Идем покажу, что у нас и где.