– Плохо дело, – заметил Бови. – Я-то думал, они вот-вот вернутся. – Он снова начал теребить поля шляпы.

– Вам что-нибудь еще надо, мистер Кейто?

– Да, мэм. Это насчет моего чека. Я сегодня не нашел его в ячейке. В другое время я не стал бы вас беспокоить, но мне завтра платить за квартиру.

Джейнэллен прекрасно знала, что не положила чек, но с притворным удивлением посмотрела на ячейку с его именем.

– Боже мой. Простите мою забывчивость, мистер Кейто. Наверное, я оставила ваш чек в сейфе.

Сейф „Компании“ – настоящий мастодонт, равный по весу трем пианино, с черной стальной дверью, украшенной замысловатым позолоченным орнаментом, буквально навис над маленькой тесной комнаткой. Сейф находился здесь с тех самых времен, когда дедушка Джейнэллен выплачивал рабочим наличными причитающиеся им деньги.

Она подошла к сейфу, чувствуя на себе взгляд Бови и от этого теряясь. Хорошо еще, что она могла назвать шифр даже во сне. Джейнэллен открыла сейф и вытащила чек, специально оставленный там утром. С тех пор как она с Бови обнималась на кухне в тот вечер после приступа у Джоди, он держался в отдалении, и она решила сама проявить инициативу.

Бови сбежал от нее прямо под проливной дождь, предпочтя холодный душ и негреющий блеск молний теплу ее объятий. Возможно, она разочаровала его своими поцелуями, возможно, она его оттолкнула своей готовностью отвечать на его ласки, но она не допустит, чтобы он ее третировал и делал вид, что между ними ничего не было.

– Вот ваш чек, мистер Кейто. – Подавая ему чек, она держала его за кончик, чтобы не коснуться своими пальцами его пальцев. – Извините, что так получилось.

Она снова заняла свое место за столом и возвратилась к работе, которой занималась до его прихода. Ее сердце билось так сильно и так громко, что каждый стук отдавался у нее в ушах. Теперь все зависело от него. Следующие несколько секунд могли стать решающими. Если он повернется и уйдет, то разобьет ей сердце. Она прятала отчаяние под напускным равнодушием. Если тем страстным поцелуем на кухне и завершится их роман, то лучше ей умереть.

Десять секунд. Двадцать. Тридцать.

Бови переступил с ноги на ногу.

Джейнэллен ждала, делая небольшие пометки на счете красными чернилами, в то время как ее будущее и вся ее судьба висели на волоске.

– Как это… Почему… Почему вы перестали называть меня Бови?

Джейнэллен подняла голову, как бы удивляясь, что он все еще здесь. Она сделала вид, что ищет ответ.

– Я думала, что мы больше не должны называть друг друга по имени.

– Почему?

– Если люди называют друг друга по имени, это значит, что они друзья. Друзья не избегают друг друга. Друзья встречаются, беседуют, проводят вместе время, вообще стараются почаще видеться. Друзья друг другу машут, когда кто-то из них проезжает мимо. Они не отворачиваются и не прикидываются, что не видят тебя. – Это был намек на вчерашний день. Он притворился, что ее не видит, когда они случайно встретились на Техас-стрит.

– Послушайте, мисс Джейнэллен, я знаю, вы подумали, что…

– Даже бывшие друзья и те не притворяются, что не замечают друг друга. – У нее задрожал голос, и она возненавидела себя за эту слабость. Как бы там ни было, она поклялась, что не станет перед ним плакать. – Друзья не ведут себя так, будто они никогда не были… друзьями. Будто они никогда… О Господи! – К ее отчаянию, слезы наполнили глаза. Она встала со стула и повернулась к нему спиной, прижав к носу бумажную салфетку. – Ничего у меня не получается, – жалобно произнесла она, вытирая глаза. – Я не могу притворяться, как другие женщины. Вот и теперь выдумка с вашим чеком оказалась глупой и детской. Я знаю, что вы сразу ее разгадали. Просто я не могла придумать ничего лучше, чтобы увидеться с вами наедине. – Джейнэллен повернулась к нему лицом, зная, что выглядит ужасно. Она не умела красиво плакать, как актрисы в кино. Когда она плакала, у нее краснели глаза и кончик носа, а на лице появлялись розовые пятна. – Простите меня, Бови. Я знаю, что ставлю вас в неловкое положение. Можете идти. Вам незачем оставаться. Не беспокойтесь обо мне. Я чувствую себя прекрасно. Это правда.

Он не двинулся с места. Он выглядел таким же несчастным, как и она. Это вселяло надежду.

– Дело в том, мисс Джейнэллен, что это я во всем виноват.

Теперь, когда она уже наделала кучу ошибок и ей больше нечего терять, она решила добраться до истины.

– Почему вы меня избегаете?

– Потому что я думал, вы не захотите меня видеть после… – Чертыхнувшись, он отвернулся. Но тут его взгляд упал на обнаженную роскошную блондинку на стенном календаре, и он поспешно перевел его обратно на мисс Джейнэллен. – Я думал, вы больше не захотите меня видеть после того, как я так себя вел. Я вел себя с вами неуважительно, а я вас очень уважаю.

Она покраснела, вспомнив, как его рука путешествовала у нее под юбкой, ощупывая все по пути с вожделением, которое, она надеялась, было непреодолимым. Это, правда, шокировало, но, с другой стороны, становилось таким захватывающим.

– Что ж, я сама себя вела не слишком прилично, вы согласны? – сказала она смущаясь. – Но я считала, что мы относимся друг к другу с должным уважением. Я думала, что наша дружба перешла на новую ступень. Я думала, что, может быть, вы хотите, ну, знаете, перепихнуться.

Шляпа выпала из рук Бови и приземлилась среди бумаг на столе. Он с маху сел на стул и, положив локти на счета и письма, обхватил голову руками. Вытянув губы, он с силой выдохнул воздух.

– Я знаю, что это именно то слово, – застенчиво заговорила Джейнэллен. – Кей его употребляет, когда говорит… об этом.

– Да, мэм, это то самое слово. Сразу ясно, о чем идет речь.

– Так что же? Я ошиблась?

Бови поскреб в затылке. После молчания, показавшегося Джейнэллен бесконечным, он поднял голову.

– Дело в том, что это не совсем то слово. Если бы я хотел, мы с вами сделали бы это прямо на полу в кухне, на линолеуме. Но я о вас слишком высокого мнения, чтобы задрать вам юбку и обойтись, как с обычной шлюхой за десятку. Видите ли, мисс Джейнэллен, вы леди, а я никто, шваль, и это навсегда.

– Вы не шваль!

– По сравнению с вами – шваль. К тому же я сидел.

– Вы не совершили преступления, а поступили правильно. Следовало посадить то животное, а не вас.

При виде ее горячности на лице у Бови появилась добрая улыбка.

– К сожалению, судебные власти штата Техас решили по-другому. – Посерьезнев, он добавил:

– Как и жители Иден-Пасс, разбирай они мое дело. Если вы со мной свяжетесь, что они о вас подумают?

– Мне все равно. – Она обошла стол, опустилась перед Бови на колени и обняла его за талию. – Всю свою жизнь, Бови, я прожила по указке других людей. Я всегда была послушной и никогда никому не перечила. Но недавно Кей сказал, что жизнь проходит мимо меня. – Она подвинулась ближе к нему. – Я это по-настоящему поняла, когда ты меня поцеловал. Впервые в жизни я себя почувствовала свободной, не хочу состариться и вдруг узнать, что пропустила самое лучшее в жизни, потому что боялась чужого мнения. Целых тридцать три года я была порядочной и добродетельной мисс Джейнэллен, и мне это надоело. Только с тобой я узнала, что такое настоящая радость. Ну и что, если жители Иден-Пасс будут косо смотреть на нас? Они годами жалели меня и называли старой девой, потому что у меня никого никогда не было. Если надо выбирать между жалостью и осуждением, то я выбираю осуждение. – Она остановилась, потом решительно добавила:

– Если я тебе нравлюсь хоть немного, не бросай меня из-за того, что боишься погубить мою репутацию.

– Если вы мне нравитесь хоть немного, – повторил он, улыбаясь своей печальной улыбкой. Бови поднял ее с земли и посадил к себе на колени. – Вы мне так нравитесь, что стоит мне о вас подумать, как у меня начинает ныть сердце. Так оно и ноет все дни напролет. – Он взял ее руку и легонько ее погладил, как бы опасаясь повредить. – Люди не одобрят, если мы с вами сойдемся, Джейнэллен. Вы много потеряете. А мне терять нечего. У меня нет ни денег, ни семьи, ни друзей, ни положения в обществе. Но вам будет ох как больно.