– Она красивей меня?

– Да нет же, сокровище, – он погладил ее по волосам. – Никто на земле не может сравниться с тобой.

– И я твоя, Фергус. – Прижавшись к нему, она прошептала:

– А ты самый лучший муж на свете. – Она обвила его шею рукой. – Ты не подумаешь обо мне плохо, если я скажу, что мне хочется заняться любовью?

– Днем?

– Это неприлично, я понимаю, но, Фергус, я так тебя люблю, что хочу сейчас же это доказать.

– Хэвер может…

– Она еще целый час пробудет на тренировке группы поддержки. Ну, пожалуйста, дорогой. Когда ты проявляешь свой характер и кричишь на меня, я прямо вся таю внутри. Ты настоящий мужчина, я не могу терпеть… У меня там все… Ты понимаешь. Вот тут.

Фергус проглотил слюну, его большой кадык поднялся вверх, потом опустился вниз.

– Я… я не думал…

– А ты потрогай. – Она взяла его руку и сунула себе под юбку, а когда он коснулся ее между ног, она изобразила, что теряет сознание. – О Господи! – задохнулась она.

Не прошло и пяти минут, как Фергус совершенно позабыл об их ссоре и ее причине. Дарси целовала, ласкала и вскрикивала, изображая страсть и зарабатывая себе прощение.

Если Фергус и догадывался, что попался на удочку, он с удовольствием закрыл на это глаза.

Через две недели Лара признала, что Дарси Уинстон и Джоди Такетт не бросали слов на ветер, когда угрожали ей. Через три недели она была готова кричать «караул». После того случая в супермаркете, когда у Джоди случился приступ, ни один пациент не посетил доктора Лару Маллори.

Нэнси каждый день аккуратно приходила на работу и занимала себя выдуманными делами, чтобы заставить быстрее бежать часы до окончания рабочего дня. Лара проводила дни за чтением новых номеров медицинских журналов. Она говорила себе, что должна воспользоваться невольным отдыхом; что ей повезло и она может на свободе познакомиться с новыми идеями и исследованиями. Но она не могла постоянно обманывать себя. Врачи, у которых много пациентов, редко имеют время для чтения.

Лара не получила никаких сообщений и от молодого адвоката, нанятого Джеком и Марион Леонард. Если они и возбудили против нее судебное дело, то она об этом ничего не знала. Но она не сомневалась, что после знакомства с фактами с нее снимут обвинение. Правда, судебный процесс и связанная с ним шумиха в прессе нанесут непоправимый ущерб ее профессиональной деятельности и окончательно ее деморализуют. Лара цеплялась за надежду, что Леонарды отказались от этого шага.

Члены школьного совета так и не связались с ней. Дарси мобилизовала своих знакомых и членов Ассоциации родителей и учителей, и они слали письма школьному совету с требованием не допустить проникновения нежелательных субъектов в школьную систему и препятствовать осуществлению вредных проектов. Редактор местной газеты ежедневно получал многочисленные письма родителей и видных граждан, гневно клеймивших предложение доктора Маллори. Идея писем была одна и та же: Иден-Пасс не готов к включению в школьную программу подобных аморальных проектов. И никогда не будет готов. Неодобрение становилось бурным и всеобщим.

Где бы ни появлялась Лара, ее либо игнорировали, либо встречали насмешливыми улыбками, а случалось, и откровенно наглыми взглядами, потому что обсуждение столь скользкой темы с членами школьного совета подразумевало наличие у нее свободных нравов.

Она стала отверженной. Она – Гестер Прин[2] городка Иден-Пасс. Лара никогда бы не поверила, что подобное всеобщее гонение возможно в современной Америке, если бы сама не стала его жертвой. Она начала соглашаться, что в конце концов осуществится пророчество Джоди Такетт: старуха доживет до того дня, когда Лара Маллори покинет Иден-Пасс.

Но только после того, как Лара Маллори осуществит то, ради чего она сюда приехала.

Такетты сделали из нее парию. Они лишили ее работы. Но она не отступит от Кея, пока он не выполнит ее требование. Он доставит ее в Монтесангре. И немедленно.

– Он здесь?

Желтый «линкольн» стоял, припаркованный около ангара.

– Нет, дон, его здесь нет, – ответил Балки, искренне стараясь помочь. – Но он должен вернуться сегодня вечером. Если только не решит остаться в Тексаркане. С Кеем никогда ничего не знаешь.

– Вы не против, если я тут немного подожду?

– Пожалуйста. Только это может обернуться пустой тратой времени.

– Я все-таки подожду.

Балки покачал головой, удивляясь непонятным побуждениям людей. Проще разобраться в механизмах и их работе, чем в поступках человека. Что-то бормоча под нос, механик направился к самолету, который ремонтировал, когда приехала Лара.

Лара предпочла ждать Кея снаружи, на свежем воздухе, а не в душном ангаре. Через полчаса она увидела вдали мигающие огни самолета и услышала гул мотора. Небо было свободным от облаков, темно-синим на востоке, бледно-лиловым над головой и алым и золотистым на западе. Как-то Кей пытался ей объяснить, какое умиротворение он получает от полета. В такие ночи, как эта, Лара тоже ощущала мистическую связь с небом.

Он мягко посадил двухмоторный «бичкрафт» и подрулил к ангару. Лара стояла на бетонированной площадке у ангара, когда он вылез из кабины. Кей увидел ее сразу, но его лицо не выразило ни удивления, ни радости, ни разочарования или злости, и она не могла угадать, в каком он настроении.

Потягиваясь, сгибая и разгибая затекшие руки, он направился к ней.

– На Гавайях, когда вас встречает хорошенькая девушка, она вам дарит венок. – В сгущающихся сумерках она видела белизну его улыбки. – Знаете, который вешают на шею.

– Знаю, – сухо бросила Лара.

– Такая умница, как вы, конечно, это знает.

Он направился к широким воротам ангара, и она пошла рядом.

– Что вы теперь будете делать?

– Отдам ключи Балки.

– И еще что?

– Получу причитающиеся мне деньги.

– Кого вы сегодня возили?

– Фермера и его помощника из Арканзаса, они приезжали, чтобы посмотреть быка. Я летал сегодня утром за ними в Тексаркану. Они целый день торговались с Андерсоном, хозяином быка, крупным здешним скотопромышленником. Это его самолет. Он меня и нанял, чтобы привезти их сюда, а потом отвезти обратно.

– Хороший самолет. – Лара оглянулась назад на машину.

– Стоит тысяч девяносто пять. Называется «Квин эйр».

– Похоже на название матраса.

– Вы верно подметили, – Кей улыбнулся. Они вошли в ангар. – Эй, Балки.

Механик обернулся, и Кей бросил ему ключи.

– Все в порядке?

– Нет проблем. Где мои деньги?

Балки вытер тряпкой руки и пошел впереди них в ту самую небольшую комнату, где Лара нашла Кея в день несчастья с Летти Леонард. Балки зажег лампу на столе, вытащил из ящика обычный белый конверт и подал его Кею.

Когда Балки ушел, Кей открыл конверт и пересчитал деньги, затем положил конверт в нагрудный карман рубашки.

– Значит, он заплатил вам наличными? – спросила Лара.

– Угу.

– И никакого счета? Никаких документов?

– Я заключил устное соглашение с моим клиентом. Что еще нужно?

– А налоговая служба?

– Я плачу налоги.

– Охотно верю. А Федеральное авиационное управление?

– На каждый полет надо оформить кучу бумажек. Стоит ли возиться?

– И вам не надо никому представлять план полета и другие подобные вещи?

– Высота до двенадцати тысяч футов – это неконтролируемое воздушное пространство. Тут все построено на визуальном наблюдении.

– И вы никогда не поднимаетесь выше этого потолка?

Ему явно надоел разговор.

– Хотите научиться летать, док? Могу стать вашим инструктором, у меня есть лицензия, очень скоро вы будете взмывать ввысь самостоятельно. Я дорого беру, но зато какое качество.

– Я не собираюсь стать летчиком.

– Тогда что вы тут делаете – просто дышите свежим воздухом?

– Я хотела с вами поговорить.