Однако время шло, а ни от Брежнева, ни даже от его помощников вестей не было…

В студии звукозаписи поздоровался со звукорежиссёром, поинтересовался для проформы: как дела, и немедленно подойдя к клавишам стал искать звуки, подходящие для моих фонограмм. Дело это нужно сказать муторное, ведь компьютера, ровно, как и нормального синтезатора из 2019 года тут нет и в помине, поэтому пришлось работать с тем, что есть.

Я напевал себе под нос мелодию, находил несколько звуков, записывал их параметры на бумажке, затем давал указание включить плёнку с уже записанными инструментами — барабанами, басом, гитарами, и наигрывал несколько тактов под запись. После этого проходил в режиссёрскую и мы прослушивали результат.

Так продолжалось до двух часов дня. Ровно в 14:00 мы отправились в столовую, где быстренько пообедали, обсудили несколько незначительных моментов и через два часа все клавишные партии для восьми композиций были записаны.

Перед тем как уехать в аэропорт провожать ребят поинтересовался у звукача:

— Степан, а ты не хочешь сегодня подхалтурить немного деньжат?

— Почему не хочу? Очень даже хочу! А что делать надо? — с готовностью ответил он.

— Надо будет закупиться едой на всю ночь и помочь мне доделать запись до конца. То есть записать вокальные партии для артистов.

— Гм… — задумался тот.

— Это не обязательная тема, — пояснил я и видя, как собеседник колеблется начал врать: — Можешь ехать домой, мне ключи от студии и так дадут. У нас там договорённость есть. Знаешь об этом? Нет? А она есть. На самом верху договорились. Наверное, тебя просто забыли предупредить. Ах, ты что-то такое слышал? Хорошо. Так вот, я, как ты, наверное, понимаешь, и сам могу всё записать, только вот бегать включать магнитофон, микшировать и петь в другом помещении абсолютно не удобно с практической точки зрения, — лгал мелкий врун, ибо не было такой договорённости ни у кого и ни с кем. Однако, справедливости ради нужно сказать, что при желании, я бы, наверное, смог всё это устроить, надавив на начальство Армена аргументами, что времени нет и мне надо в Москву.

— Да это понятно, — согласился со мной Степан, и перешёл к насущному с его точки зрения более важному. — Скажи, а сколько за такую халтуру заплатят?

— Пятьдесят рублей будет достаточно? — спросил певец, полностью искусив собеседника такой гигантской суммой заработка.

— Да ты что?! Действительно пятьдесят? — ошарашенно произнёс тот и увидев мой кивок продолжил: — Да за такие деньги я готов хоть каждый день халтурить. У меня зарплата за месяц сто двадцать три рубля. Правда талоны на питание в столовой ещё дают и проездной оплачивают, это да, но всё равно, это ж надо сколько денег за день! Пятьдесят рублей! Мама дорогая! За день! — восхищался он, а затем прищурившись спросил: — А не врёшь?

Я достал две двадцати пяти рублёвки и протянул их визави.

— Обалдеть можно, это правда, — не веря своему счастью проговорил тот бережно убирая купюры во внутренний карман потрёпанной кожаной жилетки коричневого цвета.

— А вот деньги на еду и пару бутылок водки, — объяснил я спецзаказ напарнику и протянул тому сто рублей.

— Зачем столько алкоголя? Мы же работать будем. Или ещё кто-то приедет?

— Да, будет ещё один товарищ, наверное. Но он не пьёт, — пояснил я за Севу.

— Тогда зачем так много? — не понял Степан и добавил: — Мне тоже мало надо. Я быстро пьянею, — после чего пояснил, — особенности организма такие.

— Это надо для дела, — ни капли на этот раз не соврав ответил стратег и пошёл к выходу, не став себя утруждать объяснениями о том, что напоить бедного звукорежиссёра до невменяемого состояния и есть одна из целей спецоперации. И действительно, не буду же я при нём, пока он находится в трезвом состоянии и при памяти, петь песни на английском языке, да ещё к тому же часть из которых слегка металлическая.

*****

«Ну сегодня прям день разнообразия советского автопрома», — подумал я, когда на поднятую руку остановился микроавтобус «Раф-2203»

Водитель попался разговорчивый и весёлый. Он практически сразу же, после того как мы договорились об оплате и поехали, спросил: читал ли я сегодняшние газеты? Я моментально понял к чему он клонит, и мы всю дорогу до аэропорта расхваливали с ним замечательный авторов Васильева и Васина, одновременно сетуя на то, что из Москвы журналы идут долго и доходят лишь через день-два после публикации. За разговорами, как известно, дорога бежит быстро. Не был исключением и наш случай. Через пол часа я уже был в аэропорту и разглядывал окрестности пытаясь высмотреть нашу «банду». Не высмотрел и пошёл к автоматам газированной воды, где, опустив в прорезь для монет трёхкопеечную медяшку, предварительно вымыв стакан водой, с удовольствием выпил сладкой газированной воды.

Через десять минут ожидания на привокзальную площадь стала въезжать целая кавалькада разнообразных машин во главе с милицейской «Волгой» с включёнными мигалками. Вся эта процессия двигалась в направлении входа в центральное здание воздушной гавани вызывая закономерный интерес окружающих граждан.

— А вот и наши, — пробубнил я, шмыгнув носом и направился к кортежу.

— Молодец, что не опоздал, — сказал Армен подойдя ко мне и обратился к актёрскому составу который начал выходить из автобуса: — Товарищи, вернитесь пожалуйста все в Икарус. Сейчас мы проведём небольшое собрание-пятиминутку. Приехал Саша и он хотел бы сказать вам пару слов.

Коллектив зашумел и вернувшись в транспортное средство и стал рассаживаться по своим местам. Сделать, это было крайне непросто, потому, что практически у всех были какие-либо сумки и свёртки в руках.

— Говори, что придумал, потом слово дашь товарищу Саркисяну. Это мой новый начальник, — зашептал мне на ухо компаньон. — Вон он стоит, видишь? Сейчас он подойдёт. Всё. Действуем по плану.

Увидев, что актёры уселись и принялись внимать я ещё раз со всеми, поздоровался и приступил к делу.

— Дорогие друзья. Хочу вас очень поблагодарить за то, что вы все откликнулись и помогли мне снять эту студенческую работу, благодаря которой я надеюсь меня примут во ВГИК, ибо я хочу стать режиссёром. — присутствующие одобрительно зашумели. — Так вот, сценарий фильмам в котором вы все приняли участие был написан мной совместно с товарищем Хачикяном. — повисла тишина. — Изначально эту картину должен был снимать он, но в процессе обсуждения, он решил пойти на уступки и предложил её снимать самому, естественно приглядывая за творческим процессом, — «причёсывал» я пытаясь вырулить ситуацию, а народ внимательно слушал. — Именно поэтому в титрах значиться Давид Эдуардович, а не я, ведь в картине я должен был работать именно как помощник режиссёра.

— Так не было в титрах никакого помощника, — напомнили мне из «зала».

— Забыли вписать, — быстро нашёлся подошедший товарищ Саркисян. — Этот недостаток естественно будет исправлен.

— Но всё равно, фильм-то снимал Саша, — логично высказался Невинный.

— Не совсем так Вячеслав Михайлович, — улыбнувшись ответил главный начальник. — Дело в том, что картина снималась по новому методу, где студенту отдаются практически полные полномочия, которые естественно жёстко контролируются режиссёром. Но товарищи, об этом вам лучше расскажет Давид Эдуардович Хачикян сам, — и обратившись к режиссёру, — прошу тебя Давид,

— Да, что я? Как говарится: партыя сказала, я сдэлал.

— Не совсем понятно… Гм… Что, это какая-то новая методика при обучении? — спросил Алексей Владимирович Баталов.

— Это так товарищ Хачикян? Вы действительно в одиночку разработали новую методику? — также поинтересовался Караченцов.

— Ну можна сказат и так, — скромно заявил новатор и этим меня откровенно порадовал, впрочем, радость эта была мимолётной, ибо через секунду Давид продолжил: — Конэчно мнэ помогалы нэкоторые товарыщи, но самую основную и сложную работу я выполнил сам, один. Тяжело конэчно пришлось, но что дэлать — надо! — врал, не краснея режиссёр. — А затэм уже, решил опробывать мэтод на одном из своих учеников.